В феврале 1917 года в России произошла вторая после событий 1905 года революция. Сегодня говорим кратко о Февральской революции 1917 года: причины, ход событий и последствия.

26 февраля 1917 года Михаил Родзянко направил Николаю II телеграмму о начавшихся в Петрограде беспорядках. Императорский телеграф в Ставке верховного главнокомандующего. В субботу 25 февраля была наша последняя продолжительная прогулка с государем по живописному могилевскому шоссе к часовне, выстроенной в память сражения в 1812 году, бывшего между нашими и Наполеоновскими войсками. Отвечая на телеграмму Родзянко, Николай II выслал второй вариант указа: прервать занятия Государственной думы с 26 февраля до апреля 1917 г. 27 февраля в 11 часов утра на заседании Думы в Белом зале Таврического дворца депутаты заслушали волю императора. Октябрьская революция — одно из крупнейших политических событий XX века, произошедшее в России в октябре (по новому стилю — в ноябре) 1917 года и повлиявшее на дальнейший ход всемирной истории.

Фантом Февраля 1917 года

Однако ранним утром 2 марта Николай II спал и Главкосев, не желая нарушать этикет, не стал поднимать его с постели. Постфактум генерала можно упрекнуть в предосудительном промедлении. Зима 1916–1917 годов выдалась необычно холодной. Средняя температура в те месяцы составляла минус 26,5 градуса, а местами доходила до минус 43. Согласно наиболее распространённой версии, поздно вечером 15 марта 1917 года Николай II поставил карандашом подпись под специально составленным манифестом об отречении от престола. При этом время подписания документа было обозначено как «15 час». 25 февраля 1917 года масштабная забастовка в Петрограде переросла в вооруженное восстание. В связи с этим Николай II распорядился немедленно прекратить мятеж и распустить IV Госдуму. Начало революции. В феврале 1917 года в столице начались перебои с хлебом. 2.427 февраля 1917 года. Выезд Николая II из Ставки в Царское Село. 27 февраля 1917 года солдаты переходят на сторону восставших. Заняты правительственные здания. 2 марта император Николай II отрекается от престола. Происходят события, изменившие историю великого государства, – Февральская, а затем и Октябрьская революции.

Февральская революция. Свержение монархии

Долой царскую монархию! Да здравствует демократическая республика! Да здравствует восьмичасовой рабочий день! Вся помещичья земля народу! Да здравствует Всероссийская всеобщая стачка! Из донесения секретного агента охранного отделения от 25 февраля Кличка сотрудника Кочегар. Принял сведения подполковник Тышкевич Изложение сведений. Сегодняшний день агитация приняла еще большие размеры, и уже можно отметить руководящий центр, откуда получаются директивы... Если к подавлению беспорядков не будут приняты решительные меры, то к понедельнику возможно сооружение баррикад. Следует отметить, что среди воинских частей, вызванных для усмирения беспорядков, наблюдается заигрывание с демонстрантами, а некоторые части, относясь даже покровительственно, подбадривают толпу обращениями: «Напирай сильнее». Если будет упущен момент и руководстве, перейдет к верхам революционного подполья, то события примут самые широкие размеры.

Стачки и беспорядки в городе более чем вызывающи посылаю тебе письмо Калинина ко мне. Оно, правда, немногого стоит, так как ты, наверное, получишь более подробный доклад от градоначальника. Это—хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба,— просто ДЛЯ ТОГО, чтобы создать возбуждение, и рабочие, которые мешают другим работать. Если бы погода была очень холодная, они все, вероятно, сидели бы по домам. Но это все пройдет и успокоится, если только Дума будет хорошо вести себя. Худших речей не печатают, но я думаю, что за антидинастические речи необходимо немедленно и очень строго наказывать, тем более, что теперь военное время... Забастовщикам прямо надо сказать, чтобы они не устраивали стачек, иначе будут посылать их на фронт или строго наказывать. Объявление командующего Петроградским военным округом Хабалова, воспрещающее демонстрации и выступления, 25 февраля Последние дни в Петрограде произошли беспорядки, сопровождающиеся насилиями и посягательствами на жизнь воинских и полицейских чинов. Воспрещаю всякое скопление на улицах. Предваряю население Петрограда, что мною подтверждено войскам употреблять в дело оружие, не останавливаясь ни перед чем ДЛЯ водворения порядка в столице.

Телеграмма царя генералу Хабалову 25 февраля, 21 час. В генеральный штаб Хабалову Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. Николай Телеграмма Хабалова в ставку верховного главнокомандующего 26 февраля, 13 час. Доношу, что в течение второй половины 25 февраля толпы рабочих, собиравшиеся на Знаменской площади и у Казанского собора, были неоднократно разгоняемы полицией и воинскими чинами. Около 17 час. Мною выпущено объявление, воспрещающее скопление народа на улицах и подтверждающее, что всякое проявление беспорядка будет подавляться силой оружия. Сегодня, 26 февраля, с утра в городе спокойно. Телеграмма председателя Государственной думы М. Родзянко Николаю II, 26 февраля Ваше величество! Положение серьезное.

В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. Растет общественное недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю бога, чтобы в этот час ответственность не пала на венценосца.

Листовка Петербургского комитета партии большевиков с призывом к солдатам переходить на сторону восставших рабочих для свержения самодержавия, 26—27 февраля 1917 г. Российская социал-демократическая рабочая партия Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Третий день мы, рабочие Петрограда, открыто требуем уничтожения самодержавного строя, виновника льющейся крови народа, виновника голода в стране, обрекающего на гибель ваших жен и детей, матерей и братьев. Помните, товарищи солдаты, что только братский союз рабочего класса и революционной армии принесет освобождение порабощенному народу и конец братоубийственной бессмысленной бойне. Да здравствует братский союз революционной армии с народом! Петербургский комитет Российской социал-демократической рабочей партии Из донесений секретных агентов охранного отделения от 26 февраля Кличка сотрудника Матвеев. На происходящих митингах приняты решения применять террор в широких размерах по отношению к тем фабрикам и заводам, которые станут на работы. Сегодня на квартире рабочего Гришманова, проживающего по 14-й линии Васильевского острова в д. На собрании переданы присутствовавшим для распространения среди нижних чинов предъявляемые воззвания к солдатам, и, кроме того, принята следующая резолюция: 1 продолжение забастовки и дальнейших демонстративных выступлений, доводя таковые до крайних пределов; 2 насильственно заставить предпринимателей-кинематографов и содержателей биллиардных закрыть таковые, дабы заставить рабочих работать на улице, а не заниматься праздничными развлечениями; 3 производить сбор оружия для образования боевых дружин и 4 заняться разоружением городовых путем неожиданных нападений. Кличка сотрудника Лимонин.

Принимал сведения подполковник Белоусов Изложение сведений. Возникшее движение вспыхнуло без какой-либо партийной подготовки и без предварительных обсуждений плана действий. Революционные круги стали реагировать только к концу вторых суток, когда стало заметно решение развить успех движения до возможно широких размеров. Есть желание в отдельных случаях применять оружие и даже бомбы, запас коих якобы существует. Высказывают желание освободить арестованных из тюрем и т. Общее настроение непартийных масс таково: движение вспыхнуло стихийно, без подготовки и исключительно на почве продовольственного кризиса. Так как воинские части не препятствовали толпе, а в отдельных случаях даже принимали меры к парализованию начинаний чинов полиции, то массы получили уверенность в своей безнаказанности, и ныне, после двух дней беспрепятственного хождения по улицам, когда революционные круги выдвинули лозунги: «Долой войну» и «Долой правительство», народ уверился в мысли, что началась революция, что успех за массами, что власть бессильна подавить движение в силу того, что воинские части не на ее стороне, что решительная победа близка, так как воинские части не сегодня-завтра выступят открыто на стороне революционных сил, что начавшееся движение уже не стихнет, а будет без перерыва расти до конечной победы и государственного переворота. Ожидается прекращение деятельности водопровода и электрических станций.

В Петроградском гарнизоне, который объявил о своем подчинении Совету, этот приказ был проведен в самый день его издания, а на следующий день он был опубликован.

Генерал Алексеев понимал, что исполнение этого «приказа» приведет к неизбежному развалу армии, тем не менее он не захотел или не решился прибегнуть к мерам, направленным на подавление мятежа, штабом которого стал Петроградский Совет, и на восстановление порядка в столице. Алексеев направил императору Николаю через командующего Северным фронтом генерала Н. Рузского, в ставку которого в Псков прибыл государь, телеграмму, в которой настаивал на капитуляции: «Беспорядки в Москве, без всякого сомнения, перекинутся в другие большие центры России, и будет окончательно расстроено и без того неудовлетворительное функционирование железных дорог. А так как армия почти ничего не имеет в своих базисных магазинах и живет только подвозом, то нарушение правильного функционирования тыла будет для армии гибельно, в ней начнется голод и возможны беспорядки. Революция в России — а последняя неминуема, раз начнутся беспорядки в тылу, — знаменует собой позорное окончание войны со всеми тяжелыми для России последствиями. Армия слишком тесно связана с жизнью тыла, и с уверенностью можно сказать, что волнения в тылу вызовут таковые же в армии. Требовать от армии, чтобы она спокойно сражалась, когда в тылу идет революция, невозможно. Нынешний молодой состав армии и офицерский состав, в среде которого громадный процент призванных из запаса и произведенных в офицеры из высших учебных заведений, не дает никаких оснований считать, что армия не будет реагировать на то, что будет происходить в России… Пока не поздно, необходимо принять меры к успокоению населения и восстановить нормальную жизнь в стране. Подавление беспорядков силою, при нынешних условиях, опасно и приведет Россию и армию к гибели.

Пока Государственная Дума старается водворить возможный порядок, но если от Вашего Императорского Величества не последует акта, способствующего общему успокоению, власть завтра же перейдет в руки крайних элементов и Россия переживет все ужасы революции. Умоляю Ваше Величество, ради спасения России и династии, поставить во главе правительства лицо, которому бы верила Россия, и поручить ему образовать кабинет. В настоящее время это единственное спасение. Медлить невозможно, и необходимо это провести безотлагательно. Докладывающие Вашему Величеству противное бессознательно и преступно ведут Россию к гибели и позору и создают опасность для династии Вашего Императорского Величества». Великий князь Сергей Михайлович также просил генерала Н. Рузского доложить Николаю II о том, что необходимо принять меры, предложенные генералом Алексеевым, и советовал назначить главой правительства М. Конституционный монарх не несет ответственности за происходящее, и именно потому такая форма правления была неприемлема для Николая II Поздним вечером 1 марта император Николай II принял генерала Рузского, пытавшегося убедить царя в преимуществах конституционной монархии в сравнении с монархией самодержавной, которые он находил в том, что конституционный монарх не несет ответственности за происходящее в стране. Но именно это обстоятельство и делало конституционную монархию для святого царя неприемлемой формой правления, поскольку он был убежден, что долг нести ответственность за управление государством возложен на него Самим Богом.

У царя было еще одно и уже прагматическое соображение, которое удерживало его от согласия предоставить формирование правительства Временному комитету Думы. Он знал о неспособности тех деятелей, которых предполагалось включить в это правительство, к управлению государством, тем более в условиях войны. Ловко упражнявшиеся в ораторском искусстве политики были совершенно не готовы к тому, чтобы держать в руках бразды правления. Рузский, однако, настаивал на необходимости дать согласие на формирование «ответственного кабинета» и делал это в грубой бесцеремонной форме: он топал ногами и стучал рукой по столу, о чем император рассказал после отречения своей матери императрице Марии Федоровне при свидании с нею в Могилеве. Хамская бесцеремонность Рузского оставила след в сердце царя, и впоследствии, уже в тобольской ссылке, он говорил одному из своих собеседников: «Бог не оставляет меня, Он дает мне силы простить всех моих врагов и мучителей, но я не могу победить себя еще в одном: генерал-адъютанта Рузского я простить не могу! В обход высших генералов, продолжавших контролировать военную машину, царь действовать не мог, и он понял, что власть вырвана из его рук. Родзянко Поздним вечером 1 марта в Ставке был составлен проект манифеста об учреждении правительства, ответственного перед Думой, во главе с Родзянко. Подпись под этим проектом поставил генерал Алексеев. Так эти два высших военачальника Алексеев и Рузский перешли Рубикон.

По российским законам за предпринятые ими действия, направленные на ограничение власти самодержца, они подлежали смертной казни. Путь назад, к исполнению ими своего верноподданнического долга по подавлению вооруженного мятежа, был закрыт. В ситуации, когда высшее командование встало на сторону революции, подавить ее малой кровью стало уже невозможно. Переломить ход событий можно было уже только ценой масштабной гражданской войны, при этом шансы на победу в этой войне сил, преданных царю, было не много, не говоря уже о том, что при любом исходе братоубийственной смуты Россия обрекалась ею на поражение в войне с внешним врагом. Взять на себя ответственность за ведение такой войны святой император не мог. Поэтому он стал искать выход из сложившейся трагической ситуации и в конце концов в присутствии министра двора графа Фредерикса подписал телеграмму, которой давал санкцию на публикацию составленного М. Алексеевым манифеста о формировании правительства во главе с Родзянко. Но, убежденный в негодности конституционной монархии для России, император с этого момента уже не хотел держаться за одну только декоративную видимость верховной власти, оставленной ему после того, как он дал согласие на формирование «ответственного министерства», столь вожделенного для многих поколений российских либералов, по удивительному легкомыслию видевших в парламентаризме панацею от всех бед. Генералу Н.

Иванову Николай II в ночь на 2 марта отправил телеграмму: «Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не предпринимать»; а генерал Рузский тогда же приказал остановить продвижение войсковых частей, выделенных для подавления мятежа, в сторону Петрограда и возвратить их на фронт. Командующим двух других фронтов, на которые возложена была обязанность отрядить части для участия в наведении порядка в столице, он направил телеграммы, в которых предлагал им отменить ранее отданные приказы об отправке войск в Петроград. На этом сопротивление вооруженному мятежу прекратилось. Между тем вырванное из рук императора согласие на формирование правительства во главе с М. Родзянко к вечеру 1 марта уже устарело. К тому времени кадетская фракция Временного комитета Думы, опираясь на поддержку Петроградского Совета, настояла на формировании правительства иного состава, с кадетским большинством и участием в нем представителя Петроградского Совета социалиста А. Во главе этого правительства решено было поставить не октябриста Родзянко, но одного из кадетских лидеров князя Г. В результате переговоров представителей Временного комитета, бюро Прогрессивного блока, ЦК кадетской партии и Петроградского Совета было достигнуто соглашение о том, что правительство объявит политическую амнистию, отменит сословные и вероисповедные ограничения в правах, заменит профессиональную полицию народной милицией, объявит о начале подготовки к выборам в Учредительное собрание и органы местного самоуправления и — что было главным требованием представителей Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — не станет разоружать и выводить из столицы войска, на штыках которых и сформирована была новая революционная власть.

Родзянко сообщил об этом решении генералу Алексееву телеграммой утром 2 марта, и тот приказал квартирмейстеру Ставки генералу А. Лукомскому связаться со ставкой Рузского, немедленно разбудить находившегося там царя и доложить ему о принятых в Петрограде решениях. Со своей стороны генерал Лукомский добавил, обращаясь к генералу Рузскому: «По моему глубокому убеждению, выбора нет, и отречение должно состояться. Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск, ибо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками… Если не согласится, то, вероятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским детям, а затем начнется междоусобная война, и Россия погибнет под ударом Германии, и погибнет вся династия». Трудно сказать, чего тут было больше — искренних опасений за жизнь царских детей, которая и в самом деле находилась в опасности, или угрозы и запугивания, чтобы склонить царя к отречению. Тогда же генерал Алексеев обратился по телеграфу к командующим фронтами с предложением направить в Ставку срочно свои мнения о предполагаемом отречении царя. К этому запросу он присовокупил собственное суждение на сей счет: «Его Величество в Пскове изъявил согласие учредить ответственное перед палатами министерство, поручив председателю Госдумы образовать кабинет. Последний ответил, что это было бы своевременно 27 февраля, в настоящее же время этот акт является запоздалым. Теперь династический вопрос поставлен ребром, и войну можно продолжать до победоносного конца лишь при исполнении предъявляемых требований относительно отречения от престола в пользу сына при регентстве Михаила Александровича.

Обстановка, по-видимому, не допускает иного решения, и каждая минута дальнейших колебаний повысит только притязания, основанные на том, что существование армии и работа железных дорог находятся фактически в руках петроградского Временного правительства. Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии. Это нужно поставить на первый план хотя бы ценою дорогих уступок. Повторяю, что потеря каждой минуты может стать роковой для существования России и что между высшими начальниками действующей армии нужно установить единство мыслей и спасти армию от колебаний и возможных случаев измены долгу. Армия должна всеми силами бороться с внешним врагом, а решения относительно внутренних дел должны избавить ее от искушения принять участие в перевороте, который безболезненно совершится при решении сверху. Если вы разделяете этот взгляд, то не благоволите ли телеграфировать спешно свою верноподданническую просьбу Его Величеству через Главкосева. Между высшими начальниками действующей армии нужно установить единство мыслей и целей и спасти армию от колебаний и возможных случаев измены долгу». Алексеев недвусмысленно подсказал командующим фронтами ответ на вопрос об отречении царя Генерал М. Алексеев недвусмысленно подсказывал командующим фронтами ответ на поставленный им вопрос об отречении царя, тем самым оказывая на них давление.

Командующие — великий князь Николай Николаевич, командовавший Кавказским фронтом, генералы В. Сахаров Румынский фронт , А. Брусилов Юго-Западный фронт , А. Эверт Западный фронт , — следуя подсказке генерала Алексеева, высказались в ответных телеграммах за отречение. Получив эти телеграммы, генерал Рузский доложил об их содержании царю. Царь попросил генералов, находившихся в ставке командующего Северным фронтом, высказать свое суждение об отречении. Они также высказались в пользу отречения. В 3 часа дня царь принял решение, направив телеграмму генералу Алексееву: «Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России я готов отречься от престола в пользу моего сына.

Именно поэтому Керенский был вынужден пойти на союз с Родзянко, так как без его участия революция была бы неминуемо подавлена. Со своей стороны Родзянко и стоящий за ним Прогрессивный блок понимали, что они могут прийти к власти, воспользовавшись беспорядками, вызванными Керенским. Для этого надо было убедить князя Н. Голицына обратиться к Государю с просьбой об отставке, а затем добиться от Государя «призвания лица, которому может верить вся страна, и поручить ему составить правительство». Конечно, таким лицом должен был быть сам Родзянко. Таким образом, 26 февраля 1917 г. Родзянко примкнул к революции и начал прикрывать её действия авторитетом Государственной думы. В своих мемуарах М. Начиная с 26 февраля М. Родзянко начал проявлять кипучую активность. Однако это была активность совсем иного рода, чем активность А. Днём Родзянко бомбардировал звонками окончательно растерявшегося генерала С. Хабалова, спрашивая того, «зачем кровь», и доказывая, что бомбы в войска кидают городовые. Родзянко также звонил генералу Беляеву, предлагая ему разгонять толпы при помощи пожарных. Вещь технически невозможная в 1917 г. Ближе к вечеру М. Родзянко прибыл к князю Н. Голицыну и стал предлагать ему уйти в отставку. Голицын отказался и показал М. Родзянко папку с текстом указа о прерывании занятий Государственной думы. Но тотчас же предложил Родзянко встретиться с лидерами фракций, чтобы «столковаться». Так, правительство, постоянно демонстрируя свою слабость и свою нерешительность, укрепляла позиции мятежников. Родзянко и Прогрессивный блок стремились привлечь честолюбивого генерала М. Алексеева присоединиться к перевороту. Маклаков выдвинул кандидатуру М.

Телеграмму Алексеева Данилов получил и прочитал не сразу, так как в 22:30 вызвал по прямому проводу помощника начальника штаба ПВО полковника Солона-Аристотеля Сирелиуса и поставил его в известность о желании Рузского говорить с Родзянко. Поскольку Алексеев и Рузский питали друг к другу неприязненные чувства и редко приходили к взаимному согласию, то совпадение их точек зрения по вопросу о неизбежности перехода к конституционной монархии произвело впечатление на царя. Примерно в первом часу ночи 2 марта Николай II, несмотря на очевидное неприятие чуждого ему принципа «царствовать, но не править», безоговорочно согласился на создание правительства, ответственного перед Думой. За «ответственное министерство» в принципе высказывались не только Родзянко, председатель Совета министров князь Николай Голицын[13], Иванов[14], Рузский, Алексеев и чины Свиты[15], но и такой принципиальный монархист, как командир III кавалерийского корпуса генерал от кавалерии граф Ф. Тем самым царь одобрил намерение генерала вести прямые переговоры с председателем Думы. Разговор с ним по прямому проводу ожидался в половине третьего. Однако время для компромиссов было безвозвратно упущено. Еще до того момента, когда император с таким трудом согласился на уговоры Рузского, члены ВКГД в Петрограде пришли к выводу о необходимости добровольного отречения Николая II от престола, чтобы избежать гражданской войны[22], но высший генералитет не имел никакого представления о принятом решении. Вечером 1 марта, когда в Пскове Николай II и Рузский лишь начали обсуждать вопрос об «ответственном министерстве», эшелон генерала Иванова с Георгиевским батальоном благополучно прибыл на Царскосельский вокзал. По разным сведениям, это произошло в интервале между 21 и 22 часами. Скорее всего, они прибыли бы еще раньше, но их продвижение 1 марта приостановилось в связи с необходимостью держать открытыми железнодорожные пути для беспрепятственного пропуска царских поездов, следовавших от Малой Вишеры в Псков. Поведение и намерения главнокомандующего ПВО основывались на одобрении царем его старого решения не вводить войска в Петроград, чтобы не провоцировать кровавой междоусобицы. Их встреча продолжалась полтора часа, и «милый старик», по словам государыни, «только постепенно вполне уразумел положение»[27] — ни о какой борьбе с Петроградом не могло идти речи. В дальнейшем разговоре императрица упоминала «ответственное министерство». Вернувшись к эшелону, Иванов узнал от начальника станции о движении к вокзалу взбунтовавшихся подразделений запасного батальона Л. Не желая «бой разводить» и оказывать революционным войскам сопротивление с неизбежным массовым кровопролитием, Иванов приказал покинуть Царское Село и следовать на Вырицу, куда прибыл к четырем утра[28] — в 05:05 главнокомандующий ПВО телеграфировал о своем местоположении Алексееву. Фактически она не имела каких-либо перспектив, так как ни Николай II, ни Александра Федоровна, ни генерал Иванов не собирались сражаться с петроградскими мятежниками. Неустойчиво — в разлагающей революционной обстановке — выглядели и командированные с фронта части армейской пехоты. При этом его командир, Генерального штаба полковник Владимир Седачев, а также господа офицеры не оказали лужским бунтовщикам никакого сопротивления и покорно смирились со сдачей оружия своими бородинцами. Они диктовали повестку дня и выступали в качестве главных участников революции. В тот же день Родзянко от имени ВКГД и его военной комиссии издал приказ всем господам офицерам, находившимся в Петрограде, зарегистрироваться «для исполнения поручений Комиссии по организации солдат, примкнувших к представителям народа для охраны столицы». Сопутствующая регистрации выдача персональных удостоверений «на повсеместный пропуск» преследовала цель не только облегчить офицерам передвижение в пределах столицы, но и предоставить документы, способные хоть в какой-то степени защитить их от уличных эксцессов. Новый комендант Николаевского вокзала поручик Греков издал письменное распоряжение и запретил солдатам отбирать оружие у офицеров. Но нижние чины решили потребовать для себя гарантий, особенно в связи с действиями по восстановлению порядка в частях округа военной комиссии ВКГД во главе с Генерального штаба полковником Борисом Энгельгардтом, исполнявшим обязанности военного коменданта Петрограда. Нам приходилось выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы выбрали революцию и пустили в ход, я смею сказать, гениально необходимые средства». Политическая слабость ВКГД проявилась и в привлечении членов Исполкома Петросовета к обсуждению вопроса о составе нового Кабинета министров во главе с князем Георгием Львовым. Его организатором объявлялась Государственная Дума. Старый деспот, доведший Россию до границы гибели, добровольно откажется от престола или будет низложен. Власть перейдет к регенту, Великому князю Михаилу Александровичу. Наследником будет Алексей». Комбинация конституционных монархистов опиралась на важный моральный ресурс — присягу наследнику престола, связывавшую многомиллионную армию на фронте и в тылу. Продолжительный разговор между Родзянко и Рузским[42] начался примерно в половине третьего ночи[43], и Ставка знала об этом факте[44]. Содержание переговоров хорошо известно, поэтому автор считает необходимым обратить внимание читателей лишь на наиболее принципиальные вопросы, обсуждавшиеся председателем Думы и Главкосевом. В начале разговора Рузский поспешил сообщить главную новость последних часов: Его Величество решил дать России «ответственное министерство» и поручает собеседнику сформировать новый Кабинет министров. Однако Родзянко возразил: «Очевидно, что Его Величество и Вы не отдаете отчета в том, что здесь происходит. Настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так-то легко, — в течение двух с половиной лет я неуклонно при каждом моем всеподданнейшем докладе предупреждал государя императора о надвигающейся грозе, — если не будут немедленно сделаны уступки, которые бы могли удовлетворить страну. Я должен Вам сообщить, что в самом начале движения власти в лице министров стушевались и не принимали решительно никаких мер предупредительного характера. К сожалению, это мне далеко не удалось, народные страсти так разгорелись, что сдержать их вряд ли будет возможно, войска окончательно деморализованы; не только не слушаются, но и убивают своих офицеров; ненависть к государыне императрице дошла до крайних пределов; вынужден был, во избежание кровопролития, всех министров, кроме военного и морского, заключить в Петропавловскую крепость. Очень опасаюсь, что такая же участь постигнет и меня, так как агитация направлена на все, что более умеренно и ограниченно в своих требованиях. Считаю нужным вас осведомить, что то, что предлагается Вами, уже недостаточно, и династический вопрос поставлен ребром. Сомневаюсь, чтобы возможно было с этим справиться». Кроме того, с Рузским разговаривал глава правительства Российской империи, чей статус априори как будто внушал доверие: ведь государь поручил Родзянко сформировать Совет министров и теперь он должен был занять место безвольного князя Голицына. Поэтому все внимание генерала сосредоточилось на заключительных и самых тревожных словах собеседника: «Династический вопрос поставлен ребром». Родзянко пояснил: народ и войска готовы «войну довести до победного конца», но «грозное требование отречения в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича, становится определенным требованием». Политический кризис в России следовало ликвидировать как можно скорее, чтобы «вернуть армии возможность смотреть только вперед в сторону неприятеля». Вопросительный подтекст его суждений звучал вполне определенно: почему же потребовалась такая крайняя мера, как отречение?.. В ответ Родзянко начал оправдываться, ссылаясь на разгар народных страстей, а также принялся убеждать генерала в прочности снабжения воюющей армии. Вместе с тем председатель Думы признался: «Власть ускользает у меня из рук; анархия достигает таких размеров, что я вынужден сегодня ночью назначить Временное правительство. Но в глазах Рузского действия Родзянко не противоречили воле императора. Главкосев попытался выяснить главный вопрос: каким же образом должно состояться воцарение Алексея Николаевича?.. Родзянко ответил: «Переворот может быть добровольный и вполне безболезненный для всех, и тогда все кончится в несколько дней». Собеседники сочувственно распрощались, и их разговор завершился в пятом часу утра. Перед началом разговора пределом достигнутого компромисса утомленный, но довольный Рузский искренне считал царское согласие на «ответственное министерство». Скорее всего, Рузский был искренен, когда позже на Кавказе рассказывал генерал-майору Сергею Вильчковскому о том, как он во время переговоров с председателем Думы противился идее отречения. И теперь именно на генералитет, скорее всего на самого Главкосева, возлагалась сомнительная задача убедить Николая II добровольно передать престол сыну, чтобы избежать дальнейшей смуты и крушения фронта. Вряд ли подобная перспектива ночью 2 марта привлекала Рузского. Он вознамерился доложить содержание разговора вышестоящему начальству[54], чтобы снять с себя всякую ответственность за столь неприятную инициативу: династический вопрос ставил Родзянко и революционный Петроград, а осторожный Рузский лишь оглашал, но не оценивал их требования. Однако ранним утром 2 марта Николай II спал и Главкосев, не желая нарушать этикет, не стал поднимать его с постели. Постфактум генерала можно упрекнуть в предосудительном промедлении. Но кто бы в тех непростых обстоятельствах — с учетом всех нюансов — осмелился будить царя и спешно рассказывать сонному государю о роковом заявлении Думы?.. Кроме того, Рузский, по собственным рассказам, чему в данном случае уместно поверить, сам измучился за минувшие сутки и нуждался в отдыхе. Но, учитывая присутствие Николая II в Пскове, Рузский Алексееву непосредственно не подчинялся, и тем более оба генерала относились друг к другу с явной неприязнью. В Могилеве телеграмма Данилова была принята в 05:48[58], но принимал ее не Генерального штаба подполковник Борис Сергеевский, заведовавший службой связи Ставки, а дежурный офицер-генштабист. Во втором часу ночи Сергеевский сменился, ушел к себе на квартиру отдыхать и вернулся в служебный кабинет лишь к девяти утра. Подполковник не запомнил фамилию дежурного, принявшего телеграмму. По субординации дежурный доложил телеграмму либо его помощнику, генералу от инфантерии Владиславу Клембовскому, либо генерал-квартирмейстеру при Верховном Главнокомандующем, Генерального штаба генерал-лейтенанту Александру Лукомскому. По предположению автора, около шести утра подчиненные не стали будить больного Алексеева. Между Псковом и Могилевом действительно происходили сеансы связи — в первый раз, когда Данилов передал в Ставку краткое содержание беседы Рузского и Родзянко, и второй раз, когда он разговаривал с Лукомским. Скорее всего, настоящие коммуникации между Ставкой и штабом армий Северного фронта Сергеевский постфактум и принял за мифические «переговоры» между Рузским и Алексеевым. В публикации 1927 года журнала «Красный архив» время разговора Лукомского и Данилова отсутствует. Но в предыдущей публикации документов 1922 года с примечаниями Рузского оно указано — девять часов утра. Поэтому теоретически можно поставить под сомнение и указанное им время разговора двух штабных генералов. Во-вторых, если их разговор действительно состоялся в девять утра, то неизбежно возникает вопрос о том, почему Данилов заявил Лукомскому: «Не вижу надобности будить главнокомандующего, который только что сию минуту заснул курсив мой. Возможно, Данилов сознательно ввел Лукомского в заблуждение, чтобы дать отдохнуть лишние полчаса своему утомленному главнокомандующему. Мы будем исходить из этой версии, но все же категорически нельзя исключать и более раннего времени. Лукомский вызвал Данилова к прямому проводу в связи с крайним раздражением Алексеева. Лукомский красноречиво описал волнение начальника Штаба: «Генерал Алексеев просит[66] сейчас же доложить главкосеву, что необходимо разбудить государя и сейчас же доложить ему о разговоре генерала Рузского с Родзянко. Переживаем слишком серьезный момент, когда решается вопрос не одного государя, а всего царствующего дома в России. Генерал Алексеев убедительно просит безотлагательно это сделать, так как теперь важна каждая минута, и всякие этикеты должны быть отброшены. Генерал Алексеев просит, по выяснении вопроса, немедленно сообщить, дабы официально, и со стороны высших военных властей, сделать необходимое сообщение в армии курсив мой. Поэтому начальник Штаба просил безотлагательно доложить в Ставку о результатах доклада Рузского на Высочайшее имя для того, чтобы поставить армию в известность о преодолении политического кризиса, грозившего разрушить тыл и снабжение войск. Тем бы Лукомскому и закончить разговор, но далее генерал-квартирмейстер решил довести до Данилова свою частную точку зрения: «Я прошу тебя доложить от меня курсив мой. Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск, ибо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками[68], как об этом вчера уже сообщал вам генерал Клембовский. Если не согласится, то, вероятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским детям, а затем начнется междоусобная война, и Россия погибнет под ударом Германии, и погибнет вся династия. Мне больно это говорить, но другого выхода нет. Я буду ждать твоего ответа». Я убежден, к сожалению, почти в том, что, несмотря на убедительность речей Николая Владимировича и прямоту его, едва ли возможно будет получить определенное решение. Ответные и заключительные слова Лукомского прозвучали ударом колокола: «Дай Бог, чтобы генералу Рузскому удалось убедить государя. В его руках теперь судьба России и царской семьи курсив мой. Ни о каком предумышленном заговоре со стороны Лукомского не может быть и речи: исходя из полученной информации за минувшие двадцать четыре часа и взвесив всевозможные риски, он выбрал зло меньшее. Тем более — и это важно — в рассуждениях Лукомского отсутствовал даже намек на возможное насилие над волей Николая II. Речь шла только об уговорах и убеждении императора, весьма малоперспективных, по мнению Данилова. Причем неприятную роль «главноуговаривающего» Лукомский, оставаясь в стороне, отводил Рузскому, на которого одновременно возлагалась тяжелая ответственность за судьбу Отечества и династии. Перед Высочайшей аудиенцией Данилов доложил Рузскому содержание разговора с Лукомским. Можно только предполагать, какое впечатление на Рузского, человека амбициозного, болезненного, слабохарактерного, невластного и склонного к истеричности[72], произвела ошеломляющая новость о том, что теперь в его руках «судьба России и царской семьи». С той минуты Главкосев, как полагает автор, уверовал в историческую значимость собственной миссии по спасению родины и престола. В свою очередь Лукомский доложил Алексееву содержание разговора с Даниловым. В итоге около десяти утра Алексеев решил обратиться к главнокомандующим армиями других фронтов с вопросом о целесообразности отречения императора Николая II от престола в пользу наследника-цесаревича Алексея Николаевича. Почему Алексеев так быстро, всего за тридцать-сорок минут после разговора Данилова и Лукомского принял точку зрения генерал-квартирмейстера, с которым у него были более чем прохладные отношения? Что же изменилось?.. Свою роль, с точки зрения автора, сыграли два обстоятельства. Во-первых, скептицизм Данилова по поводу возможных уговоров государя Рузским. Во-вторых, обращение в Ставку самого Рузского накануне Высочайшей аудиенции. Генерал Рузский заявил, что он должен знать всю обстановку для доклада государю императору. Он сказал, что государю, вероятно, будет недостаточно выслушать мнение только его, генерала Рузского». Но автор считает его достоверным. Рузский, в силу особенностей характера и ответственности доклада Николаю II, нуждался в поддержке генералитета, поэтому рассказ Лукомского выглядит логично и непротиворечиво. Рузский получил телеграмму Алексеева как раз во время Высочайшего доклада, и она подкрепила точку зрения Главкосева. Таким образом, версия Лукомского о просьбе Рузского опросить главнокомандующих по вопросу о целесообразности отречения в пользу наследника выглядит вполне реалистично. Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России, и судьбу династии нужно поставить на первом плане хотя бы ценою дорогих уступок». Вплоть до наступления ночи 2 марта проблема отречения Николая II от престола не существовала для высшего генералитета Русской Императорской армии. Сама идея отказа Николая II от престола в пользу сына исходила от петроградских политиков, а не от генералов, находившихся на театре военных действий. Пределом уступок Временному комитету Государственной Думы, без которых казалось невозможным умиротворить революционные страсти и продолжать войну с Германией и Австро-Венгрией, считалось дарование государем России «ответственного министерства». С вынужденной необходимостью данной меры вечером 1 марта соглашались и Рузский и Алексеев, но не более того. По мнению историка С. Куликова, «степень оппозиционности» Рузского царю «сделала его участником заговора против Николая».

Февраль семнадцатого. 26 февраля. Второе кровавое воскресенье

На докладе в Париже 12 марта 1920 года А. Керенский сказал, что его политические друзья собрались у него 10 марта (26 февраля) 1917 года и единогласно решили, что революция в России невозможна. Через два дня после этого царизм был свергнут". 21 февраля 1917 года Николай II уезжает в Ставку в Могилев, (оставив императрицу с детьми в Царском Селе), участвовать в подготовке наступления на Юго-Западном фронте. в полицию, 40 человек убиты. В феврале 1917 года либералы свергли императора Николая II и бросили Россию к ногам своего наставника и покровителя – Запада. Страна была разделена на десятки враждующих между собой территориальных образований. В страну пришли голод, разруха и тиф. 25 февраля 1917 года масштабная забастовка в Петрограде переросла в вооруженное восстание. В связи с этим Николай II распорядился немедленно прекратить мятеж и распустить IV Госдуму. Начало революции. В феврале 1917 года в столице начались перебои с хлебом. [9] В указе Николая II от 26 февраля говорилось: «повелеваем занятия Государственной думы прервать с 26 февраля сего года и назначить срок их возобновления непозднее апреля 1917 года, в зависимости от чрезвычайных обстоятельств».

Николай II – последний русский царь.

2 марта 1917 года Николай II отрекся от престола за себя и сына в пользу брата Михаила, который отказался взять власть в свои руки. После этого последний русский император вместе с семьей находился под домашним арестом в Царскосельском дворце. 2 марта 1917 года царь Николай II подписал отречение от трона в пользу своего брата Михаила. Историки точно знают причины случившегося – потому что не в первый раз уже, Николай был не первым в мире. Телеграмма № Р/39727 303 слов Подана в Петрограде 26 февраля 1917 г. 21 ч. 52 м. Получена в Ставке 26 февраля 1917 г. 22 ч. 40 м. Его императорскому величеству Действующая армия, Ставка верховного главнокомандующего. Рис. 1. Забастовка в Петрограде. 25 февраля забастовка уже приобрела всеобщий характер. В этот же день Николай II распустил Государственную Думу. Уже 26 февраля начались бунты в армейских частях, располагавшихся в Петрограде. 2.427 февраля 1917 года. Выезд Николая II из Ставки в Царское Село.

«Вечер провели по обыкновению». 1917 год в дневнике Николая II и других источниках

командующий войсками Петроградского военного округа, генерал-лейтенант). «Медлить нельзя». Телеграмма председателя государственной Думы М.В. Родзянко Николаю II26 февраля 1917 года. 22 февраля 1917 года (по старому стилю) царь и верховный главнокомандующий Николай II по вызову своего начальника штаба Михаила Алексеева выехал из Царского Села в Могилев, в Ставку. Все приведенные выше факты говорят о том, что к февралю 1917 года против Николая II созрел заговор, для осуществления которого требовался обязательный отъезд Царя в действующую армию. В феврале 1917 года возникло Временное Правительство князя Львова и произошел крах самодержавия, император Николай II был смещен и далее арестован. командующий войсками Петроградского военного округа, генерал-лейтенант). «Медлить нельзя». Телеграмма председателя государственной Думы М.В. Родзянко Николаю II26 февраля 1917 года. В этом году мы отмечаем столетие Февральской революции, сыгравшей роковую роль в судьбе Российского государства. Одним из ключевых моментов этого переворота стало отречение императора Николая II в пользу своего младшего брата, великого князя Михаила.

10-летие Февральской буржуазно-демократической революции в России

Далее события развивались стремительно: 21 февраля толпы начали погромы хлебных магазинов в Петрограде; 23 февраля началась всеобщая забастовка Петроградских рабочих с лозунгами «Долой самодержавие! Войска отказывались разгонять народ; 26 февраля беспорядки продолжились. Войска переходили на сторону протестующих. Николай II перенес заседания Государственной думы на 1 апреля, что было воспринято как роспуск; 27 февраля в ходе вооруженного восстания мятежники заняли Арсенал, Кронверкский арсенал, телеграф, вокзалы, Главпочтамт, мосты; Государственная дума сформировала Временный комитет; 28 февраля Временный комитет взял власть в свои руки; 1 марта произошли восстания в Кронштадте и Москве. Приближенные царя предлагали введение в Петроград армии или создание «ответственного министерства»; 2 марта Николай II издал Манифест о даровании ответственного министерства, однако было поздно. Общественность требовала отречения.

Генерал Алексеев разослал телеграммы командующим фронтами, прося высказать мнение по поводу отречения царя. Великий князь Николай Николаевич и командующие фронтами просили императора отречься от престола.

По некоторым оценкам число бастовавших составило более 128 тыс. Поздно вечером 23 февраля в Выборгском районе на квартире рабочего И. Александрова состоялось совещание руководящего ядра петроградских большевиков. Оно признало необходимым продолжить забастовку, организовать демонстрации на Невском, усилить агитацию среди солдат, принять меры к вооружению рабочих. До 10 000 рабочих Выборгской стороны из 40 000, собравшихся у Литейного моста и несколько тысяч рабочих из других районов прорвались несмотря на полицейские кордоны в центр города - на Невский проспект.

У Казанского собора и на Знаменской площади митинговали. На помощь полиции были направлены воинские части, но солдаты казаки уклонялись от выполнения приказов. В этот день, согласно агентурному донесению в департамент полиции, состоялось заседание Петербургского комитета РСДРП. Из записки охранного отделения от 24 февраля, предназначенной для сведения полицейских приставов 23 февраля, с 9 часов утра, в знак протеста по поводу недостачи черного хлеба в пекарнях и мелочных лавках, на заводах и фабриках района Выборгской части начались забастовки рабочих, которые затем распространились на некоторые заводы, расположенные в Петроградской, Рождественской и Литейной частях, причем в течение дня были прекращены работы в 50 фабричных, заводских предприятиях, где забастовали 87 534 человека рабочих. Забастовщики, энергично разгоняемые нарядами полиции и вытребованными войсковыми частями, рассеиваемые в одном месте, вскоре собирались в других, проявляя в данном случае особенное упорство, и лишь к 7 часам вечера в районе Выборгской части порядок был восстановлен. Попытки рабочих Выборгского района перейти толпами в центральную часть города предупреждались в течение всего дня нарядами полиции, охранявшими мосты и набережные, но к 4 часам дня часть рабочих все-таки перешла поодиночке через мосты и по льду реки Невы, на большом ее протяжении, и достигла набережной левого берега, где рабочим удалось сгруппироваться в боковых, прилегающих к набережной улицах и затем почти одновременно снять с работ рабочих 6 заводов в районах 3-го участка Рождественской части, 1-го участка Литейной части и далее произвести демонстрации на Литейном и Суворовском проспектах, где рабочие вскоре были разогнаны. К 7 часам вечера нормальное движение по Невскому проспекту было установлено.

В районе Петроградской части забастовавшими рабочими было сделано несколько попыток снятия с работ небастующих рабочих, но попытки эти были предотвращены и демонстранты рассеяны. В остальных частях города забастовок и демонстраций со стороны рабочих не было. Во время усмирения беспорядков было задержано 21 рабочий... Среди демонстрантов наблюдалось значительное число учащейся молодежи. Это «Информационное бюро», по предположению заговорщиков, должно будет в дальнейшем образоваться в «Совет рабочих депутатов», по типу функционировавшего в 1905 году; 4 от Бюро Центрального Комитета той же организации Петроград командированы с партийными поручениями не выясненные пока делегаты в Москву и Нижний Новгород. Что касается других революционных организаций, то существующие в Петрограде отдельные представители партии социалистов-революционеров организаций этой партии в Петрограде нет , вполне сочувствуя начавшемуся движению, полагают примкнуть к нему с целью поддержать революционное выступление пролетариата. В среде учащихся высших учебных заведений наблюдается полное сочувствие движению; в стенах заведений происходят сходки, руководимые ораторами.

Учащиеся принимают участие в беспорядках на улицах. В целях пресечения подобных замыслов революционных элементов предположено сегодня в ночь произвести до 200 арестов среди наиболее активных революционных деятелей и учащейся молодежи... Токарев высказал предположение, что провокатор, на основании донесений которого составлена записка, умышленно сгустил краски, чтобы набить себе цену у полицейских властей, ибо утверждение о том, что большевики намеревались нарушить телефонную связь, лишить город воды и электроэнергии, вряд ли правомерно. Эти меры не диктовались сложившейся обстановкой и чужды большевистской тактике. Из листка.

Фактически именно эти два человека, проведя длительные переговоры по телеграфу, приняли решение о том, что Николая II необходимо заставить отречься от престола в пользу сына при регентстве В. Михаила Александровича. С ними согласились М. Алексеев и В. Николай Николаевич, а к 14. Алексееву и М. Вечером, в 21. После разговора с ними император изменил свое первоначальное решение и отрекся и за себя, и за сына в пользу Михаила и его наследников. Также он подписал указы о: назначении Г. Львова председателем Совета Министров; назначении великого князя Николая Николаевича верховным главнокомандующим. Император, рассказывая о своем отречении графу Фредериксу, произнес знаменитую фразу: «А что мне оставалось делать? Меня все предали, даже Николаша» великий князь Николай Николаевич , а в его дневнике осталась следующая запись: «…кругом предательство, трусость и обман». Вероятно, Николай понимал, что его просто вынудили отречься от престола, угрожая гибелью его семье, и, так как ему не разрешили оставаться в России при сыне, он решил отречься и за него. События 3 — 9 марта: власть после отречения Николая II После отречения события разворачивались следующим образом: 3 марта бывший император известил своего брата о своем отречении и прибыл в Могилев, где в свою очередь узнал об отречении Михаила и начале подготовке выборов в Учредительное Собрание; 4 марта бывший император просит об отъезде всей его семьи в Англию и встречается с матерью, вдовствующей императрицей Марией Федоровной это была их последняя встреча ; 5 марта бывший император получил известие о том, что он и его семья арестованы, и что ему надлежит немедленно приехать в Петроград; 9 марта он прибыл в Царское Село и подал прошение Временному правительству разрешить ему жить на Родине обычным человеком было отказано до судебного разбирательства. Михаил Александрович отрекся от престола 3 марта. Интересно, что А. Керенский, уговаривая его на этот акт, фактически открыто угрожал возможному согласно Манифесту, уже действующему императору: «…я не ручаюсь за жизнь вашего высочества…в случае если Вы решите занять трон». Отречение Михаила Александровича и решение об аресте Николая Александровича и членов его семьи «завяжет узел, который будет разрублен в ипатьевском доме». Оценка Акта об отречении и последствия отречения императора Современные историки сходятся во мнении, что отречение императора — политическая инсинуация. Во-первых, Акт не был легитимным документом, так как в империи не существовала законов, которые бы регулировали механизм «отставки» действующего императора. Во-вторых, Манифест не был составлен лично императором, а лишь откорректирован им. В-третьих, подпись императора была сделана карандашом, а не ручкой что является прямым нарушением законодательства Российской империи об актировании бумаг такого плана. В-четвертых, данный документ не был ратифицирован Государственным Советом и Сенатом, которые на тот момент оставались высшими органами власти империи. Таким образом, можно говорить о том, что Николая II просто «убрали» с политической арены, уже на тот момент размышляя над его физическим устранением.

К тому же царская Россия уже разошлась со своими союзниками по принципиальным вопросам о послевоенном устройстве Европы. Первая конференция касалась, в основном, вопросов военно-политических. А вторая конференция в Париже целиком и полностью была посвящена вопросам сугубо экономическим. Причем вопросам экономическим не периода войны, а послевоенного устройства. С российской стороны в этой конференции принимал участие не министр иностранных дел, а тогдашний госконтролер Николай Николаевич Покровский. Он чуть позже займет пост министра иностранных дел, когда в отставку уйдет правительство Штюрмера. Так вот, Покровский был свидетелем того, что России предложили союзники. А они хотели после победы не снимать блокаду с Германии и ее военных сателлитов, а усилить ее до такой степени, чтобы уничтожить экономику Германии, низвести это государство до разряда даже не второстепенной, а третьестепенной. Для России это было смерти подобно. Германия - и основной поставщик промышленной продукции на наш рынок, и, в свою очередь, основной потребитель нашего сельхозэкспорта: зерна, пеньки и других аграрных товаров. Поэтому участвовать в экономическом удушении Германии — это все равно, что своими руками участвовать в экономическом удушении России. Покровский это прекрасно понимал. Поэтому он не стал визировать эти документы. Более того, когда он вернулся, в сентябре 1916 года собралось экстренное заседание Совета министров, где Покровский сделал подробный доклад. И там все члены кабинета - удивительно, да? Мы-то его воспринимаем очень часто как только писателя… - Ну не только. А он на самом деле был первоклассным разведчиком. А если вспомнить Александра Васильевича Колчака? Тот по вызову Керенского, который к тому времени был уже военным министром, выехал из Севастополя в Петроград, а знаете, с кем он ехал всю дорогу в одном купе? С американским военным атташе. И потом окольными путями вернулся в Сибирь. Причем в его окружении сплошь и рядом прописываются и Грейвс, и Нокс, и Жанен, и другие наши «партнеры». Иностранцы участвовали в этих событиях, но они работали с теми, кого считали новой Россией, будущей, уже заранее поставив крест на монархии в России. Царская Россия была обречена, потому что все были против существовавшей монархии. Ее просто некому было защищать. Потому что всем составам Временного правительства ухваченный кусок - Россия — оказался не по зубам. Ничего не сделали, да еще чуть страну не развалили. Эти люди захватили власть, но они были далеко не исполинского склада. Временное правительство любого состава прежде всего представляло собой конгломерат людей с совершенно разными политическими взглядами, идейными воззрениями, даже эстетическими взглядами. Плюс к тому же большинство из них — это были люди не дела, а люди слова. Грубо говоря, балаболки. Они прекрасно выступали на митингах, как тот же Милюков или Керенский, но когда дело касалось такой повседневной кропотливой работы, они просто были не в состоянии работать. Я вспоминаю, как Сталин в беседе с наркомом нефтяной промышленности, а потом и многолетним председателем Госплана СССР Николаем Константиновичем Байбаковым во время войны в 1944 году спросил последнего, какими качествами должен обладать советский нарком. Мне Байбаков сам этот разговор передавал. Когда он в ответ Сталину перечислил все, что думал, тот и говорит: «Советский нарком должен обладать еще двумя качествами. У него должны быть стальные нервы и оптимизм». А вообще нарком — это мужицкая работа. То есть министр, если он впрягся, он должен знать свою отрасль от и до, пахать днем и ночью. То, что, кстати, и делали сталинские наркомы.

Император Николай II. Оставление престола

Об этой грубости Государь говорил с горечью позже своей Августейшей матушке и не мог забыть её даже в Тобольске. Согласно воспоминаниям, записанным позднее Н. Карабчевским со слов жены великого князя Иоанна Константиновича Елены Петровны , в екатеринбургской тюрьме её навещал врач цесаревича В. Деревенко , который рассказал ей об отзыве Николая II о Н. Рузском, сделанном уже в ссылке: «Бог не оставляет меня, Он даёт мне силы простить всех моих врагов и мучителей, но я не могу победить себя ещё в одном: генерал-адъютанта Рузского я простить не могу! Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не предпринимать». Тогда же генерал Рузский приказывает остановить продвижение выделенных им войск к Петрограду и возвратить их на фронт и телеграфирует в Ставку об отозвании войск, посланных с Западного фронта.

Вооружённое подавление мятежа в столице не состоялось. Поручив Рузскому информировать от его имени Алексеева и Родзянко о том, что он согласен на формирование ответственного правительства, Николай II ушёл в спальный вагон, однако заснул только в 05:15 утра. Генерал Эверт А. В своей телеграмме Государю называл «преступными и возмутительными» действия председателя Думы Родзянко Генерал Брусилов А. Родзянко о разговоре по прямому проводу «на тему, в высшей степени серьёзную и срочную». Просьба эта прошла через штаб Петроградского военного округа, который тогда был на связи по прямому проводу со Псковом и одновременно в контакте с председателем Думы и Таврическим дворцом [11].

Родзянко сообщил, что сможет освободиться не ранее 02:30 ночи, но разговор начался часом позже [11]. В ходе разговора Родзянко умолчал о том, что к тому времени в результате наметившегося раскола внутри Временного комитета Государственной думы между октябристами и кадетами и растущего влияния Петросовета его личное политическое влияние, как и позиции октябристов в целом, оказались подорваны, и он уже не мог исполнять роль посредника между революционными силами и монархией. Уже 1 марта Временный комитет наметил состав будущего правительства во главе с князем Г. Львовым , которому он был намерен передать свою власть. В полночь, то есть за несколько часов до этого разговора, в Таврическом дворце начались переговоры представителей Временного комитета Государственной думы, ЦК кадетской партии , Бюро Прогрессивного блока и Исполкома Петросовета, на котором обсуждался состав будущего правительства и условия сотрудничества демократических сил с этим правительством. В результате «ночного бдения» стороны пришли к соглашению, что формируемое Временное правительство объявит политическую амнистию , обеспечит демократические свободы всем гражданам, отменит сословные, вероисповедные и национальные ограничения, заменит полицию народной милицией, подчинённой органам местного самоуправления, начнёт подготовку к выборам в Учредительное собрание и в органы местного самоуправления на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, не будет разоружать либо выводить из Петрограда воинские части, принимавшие участие в революционном движении.

Петросовет, в свою очередь, обязывался осудить разного рода бесчинства и хищения имущества, бесцельный захват общественных учреждений, враждебное отношение солдат к офицерству , призвать солдат и офицеров к сотрудничеству. Каткова, «когда Родзянко говорил с Рузским, положение его было не из лёгких. Именно от него исходила инициатива манифеста, в котором председатель Думы уполномочивался сформировать парламентский кабинет, Рузского же и Алексеева он привлёк на свою сторону тем, что уверил их, будто движение у него в руках. Родзянко мог лишиться расположения высшего командования армии, признав, что он ввёл генералов в заблуждение, но именно на их поддержке строились все его надежды на собственное политическое будущее. Поэтому он стремился не отходить от легенды, по которой контроль над революцией был у него в руках, решившись даже утверждать, что в ночь с 28 февраля на 1 марта он вынужден был назначить правительство» [11]. Рузский сообщил, что в результате длительных переговоров Николай II в конце концов согласился поручить Родзянко формирование правительства, ответственного «перед законодательными палатами», и предложил передать ему текст соответствующего царского манифеста, проект которого был составлен в Ставке.

Родзянко, однако, заявил, что ситуация настолько радикально изменилась, что требование ответственного министерства себя уже изжило: Очевидно, что Его Величество и Вы не отдаёте себе отчета, что здесь происходит. Настала одна из страшнейших революций, побороть которую будет не так-то легко… если не будут немедленно сделаны уступки, которые могли бы удовлетворить страну … Народные страсти так разгорелись, что сдержать их вряд ли будет возможно, войска окончательно деморализованы; не только не слушаются, но убивают своих офицеров; ненависть к государыне императрице дошла до крайних пределов; вынужден был, во избежание кровопролития, всех министров, кроме военного и морского, заключить в Петропавловскую крепость… Считаю нужным вас осведомить, что то, что предполагается Вами, уже недостаточно, и династический вопрос поставлен ребром… [5] Такое вступление, по словам Г. Каткова, оказалось сюрпризом для генерала Рузского, и его реакция была чрезвычайно осторожной: сказав, что его представление о положении в Петрограде действительно сильно отличается от картины, нарисованной председателем Думы, Рузской всё же настаивал на том, что необходимо умиротворить народные страсти, чтобы продолжать войну и чтобы не оказались напрасными жертвы, уже принесённые народом. Родзянко «с болью в сердце» отвечал: Ненависть к династии дошла до крайних пределов, но весь народ, с кем бы я ни говорил, выходя к толпам, войскам, решил твёрдо войну довести до победного конца и в руки немцам не даваться. К Государственной думе примкнул весь петроградский и царскосельский гарнизон, то же самое повторяется во всех городах, нигде нет разногласия, везде войска становятся на сторону Думы и народа, и грозное требование отречения в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича, становится определённым требованием… Тяжкий ответ взяла на себя перед Богом государыня императрица, отвращая его величество от народа. Его присылка генерала Иванова с георгиевским баталионом только подлила масла в огонь и приведет только к междоусобному сражению, так как сдержать войска, не слушающиеся своих офицеров и начальников, решительно никакой возможности нет… Прекратите присылку войск… [5] Рузский, понимая серьёзность момента, заверил Родзянко, что государь велел генералу Иванову не предпринимать ничего и повернуть обратно войска, находившиеся на пути в Петроград: Вы видите, что со стороны его величества принимаются какие только возможно меры, и было бы в интересах родины и той отечественной войны, которую мы ведем, желательным, чтобы почин государя нашел бы отзыв в сердцах тех, кои могут остановить пожар.

На это Родзянко с излишней самоуверенностью отвечал следующее: «Не забудьте, что переворот может быть добровольный и вполне безболезненный для всех; ни кровопролития, ни ненужных жертв не будет. Я этого не допущу» [5]. Разговор закончился в 3. Начальник штаба Северного фронта генерал Данилов в 5 ч. Получив запись разговора Рузского с Родзянко, генерал Алексеев 2 марта в 9 часов утра приказал генералу Лукомскому связаться с Псковом и попросить немедленно разбудить царя и доложить ему содержание этого разговора «Переживаем слишком серьёзный момент, когда решается вопрос не одного Государя, а всего Царствующего Дома и России, генерал Алексеев убедительно просит безотлагательно это сделать, так как теперь важна каждая минута и всякие этикеты должны быть отброшены» , на что получил ответ от начальника штаба Северного фронта генерала Данилова, что царь только недавно заснул и что на 10:00 назначен доклад Рузского [5]. От себя лично генерал Лукомский просил передать генералу Рузскому следующее: …По моему глубокому убеждению, выбора нет, и отречение должно состояться.

Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск, ибо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками… Если не согласится, то, вероятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским детям, а затем начнётся междоусобная война, и Россия погибнет под ударом Германии, и погибнет вся династия. Последний ответил, что это было бы своевременно 27 февраля, в настоящее же время этот акт является запоздалым. Теперь династический вопрос поставлен ребром, и войну можно продолжать до победоносного конца лишь при исполнении предъявляемых требований относительно отречения от престола в пользу сына при регентстве Михаила Александровича. Обстановка, по-видимому, не допускает иного решения, и каждая минута дальнейших колебаний повысит только притязания, основанные на том, что существование армии и работа железных дорог находятся фактически в руках петроградского Временного правительства. Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии. Это нужно поставить на первый план хотя бы ценою дорогих уступок.

Повторяю, что потеря каждой минуты может стать роковой для существования России и что между высшими начальниками действующей армии нужно установить единство мыслей и спасти армию от колебаний и возможных случаев измены долгу. Армия должна всеми силами бороться со внешним врагом, а решения относительно внутренних дел должны избавить её от искушения принять участие в перевороте, который безболезненно совершится при решении сверху. Если вы разделяете этот взгляд, то не благоволите ли телеграфировать спешно свою верноподданническую просьбу Его Величеству через Главкосева. Между высшими начальниками действующей армии нужно установить единство мыслей и целей и спасти армии от колебаний и возможных случаев измены долгу. Зырянова, в этом сказалось пренебрежительное отношение русского генералитета к флоту [26]. Вечером 2 марта командующий Черноморским флотом А.

Колчак получил от Алексеева телеграмму, в которой для сведения приводились тексты телеграмм от командующих фронтами Николаю II с просьбами об отречении [25]. Осведомительная телеграмма не требовала ответа, но командующие Балтийским и Черноморским флотами в одинаковой ситуации повели себя совершенно по-разному: Непенин 2 марта отправил Государю телеграмму, в которой присоединялся к просьбам отречься от престола, а Колчак решил не отвечать на телеграмму [25]. Затем телеграмма была отправлена и главнокомандующему Северным фронтом Рузскому. Катков, телеграмма Алексеева главнокомандующим была сформулирована таким образом, что у них не оставалось другого выбора, как высказаться за отречение. В ней говорилось, что если главнокомандующие разделяют взгляд Алексеева и Родзянко, то им следует «телеграфировать весьма спешно свою верноподданническую просьбу его величеству» об отречении. При этом ни слова не упоминалось о том, что следует делать, если они этого взгляда не разделяют [11].

Рузский уже знал, что в Ставке благосклонно восприняли аргументы Родзянко в пользу отречения как средства покончить с революционными беспорядками: генерал — квартирмейстер Ставки генерал Лукомский в разговоре с начальником штаба Северного фронта генералом Даниловым сказал, что молит Бога о том, чтобы Рузскому удалось убедить императора отречься [5]. К этому времени Рузский также получил текст телеграммы, разосланной генералом Алексеевым главнокомандующим фронтами, и зачитал его царю. Стало ясно, что Алексеев полностью поддерживает позиции Родзянко. Он даже и не упоминал нигде о робких возражениях Рузского против отречения [11] [3]. По мнению Г. Каткова, очевидно, настроение императора к утру сильно переменилось по сравнению с предыдущей ночью, и в создавшейся ситуации отречение привлекало его как более достойное решение, чем положение конституционного монарха.

Этот выход давал ему возможность снять с себя ответственность за те беды, которые, по его убеждению, неизбежно обрушатся на страну, как только управление перейдёт в руки властолюбивых политиков, утверждающих, что пользуются народным доверием. В обеденный час, гуляя по перрону, он встретился с Рузским и сказал ему, что склоняется к отречению [11]. В 14 — 14:30 в Ставку начали поступать ответы от главнокомандующих фронтами. Великий князь Николай Николаевич заявил: «Как верноподданный считаю по долгу присяги и по духу присяги коленопреклоненно молить государя отречься от короны, чтобы спасти Россию и династию»; также за отречение высказались генералы Эверт А. Западный фронт , Брусилов А. Юго-Западный фронт , Сахаров В.

Румынский фронт , командующий Балтийским флотом адмирал Непенин А. Генерал Сахаров в своей телеграмме назвал Государственную думу «разбойной кучкой людей … предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных целей», но продолжил: «Рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом, является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедление не дало пищу к предъявлению дальнейших, ещё гнуснейших притязаний», а генерал Эверт заметил: «На армию в настоящем её составе при подавлении беспорядков рассчитывать нельзя… Я принимаю все меры к тому, чтобы сведения о настоящем положении дел в столицах не проникали в армию, дабы оберечь её от несомненных волнений. Средств прекратить революцию в столицах нет никаких». Командующий Черноморским флотом адмирал Колчак А. По свидетельству Спиридовича А. Алексеев рассказал, что Государь задержан в пути, находится во Пскове и ему из Петрограда предъявлены требования.

Ответственного министерства? Требуют отречения, — ответил Алексеев. Какое несчастье! Алексеев спокойно и невозмутимо молчал. Разговор оборвался. Собеседники поняли друг друга.

Русин встал, попрощался и вышел из кабинета, даже не спросив для чего, собственно, его приглашал Алексеев. Между двумя и тремя часами пополудни Рузский вошёл к царю в сопровождении генералов Данилова Ю. Николай II попросил присутствующих генералов также высказать своё мнение; все они высказались за отречение. Примерно в три часа дня царь принял решение об отречении в пользу сына при регентстве великого князя Михаила Александровича. Вскоре после этого он написал телеграмму генералу Алексееву: «Во имя блага, спокойствия и спасения горячо любимой России, я готов отречься от престола в пользу моего сына. Прошу всех служить ему верно и нелицемерно.

Государь ответил: «Но я не знаю, хочет ли этого вся Россия». Рузский почтительно доложил: «Ваше Величество, заниматься сейчас анкетой обстановка не представляет возможности, но события несутся с такой быстротой и так ежеминутно ухудшают положение, что всякое промедление грозит неисчислимыми бедствиями… Я прошу Ваше Величество выслушать мнение моих помощников, оба они в высшей степени самостоятельные и притом прямые люди». Государь повернулся к нам и, смотря на нас, сказал: — Хорошо, но только прошу откровенного мнения. Государь, обратясь ко мне, спросил: — А вы такого же мнения? Я страшно волновался. Приступ рыданий сдавливал — …Я человек прямой, и поэтому вполне присоединяюсь к тому, что сказал генерал Данилов.

Наступило общее молчание, длившееся, как мне показалось, около двух минут. Государь сидел в раздумье, опустил голову. Затем он встал и сказал: — Я решился. Я отказываюсь от престола. При этом государь перекрестился. Перекрестились и все мы.

Генерал Данилов добавил к этому: «Минута была глубоко торжественна. Обняв генерала Рузского и тепло пожав нам руки, император медленными задерживающимися шагами прошёл в свой вагон». Император объявил о своем решении в двух кратких телеграммах, одна из которых была адресована председателю Думы, другая — Алексееву. Отречение было в пользу наследника-цесаревича, а великий князь Михаил Александрович назначался регентом. В известном смысле, по словам Г. Каткова, это был шаг назад по сравнению с уступками предыдущей ночи, так как ни слова не говорилось о переходе к парламентскому строю и правительстве, ответственном перед Думой.

Рузский был намерен тут же отослать телеграммы, но для членов императорской свиты отречение стало полным сюрпризом, и они сочли, что шаг этот сделан с чрезмерной поспешностью. Царя сразу стали уговаривать остановить телеграммы. Рузскому пришлось вернуть царю телеграмму, адресованную Родзянко, в ожидании прибытия думской депутации, о выезде которой из Петрограда в Псков было тем временем объявлено [11]. Первыми чинами свиты, узнавшими о принятом царём решении, стали дворцовый комендант Воейков и министр императорского двора Фредерикс. Царь сообщил о своём отречении Фредериксу лично, на что тот через некоторое время заметил: «Никогда не ожидал, что доживу до такого ужасного конца. Вот что бывает, когда переживёшь самого себя».

Для остальной царской свиты, следовавшей с императором в поезде, отречение стало большой неожиданностью. Николай показал коменданту Воейкову В. По свидетельству историографа императорской семьи генерала Д. Дубенского , находившегося в императорском поезде во время событий [27] , Граф Фредерикс … вошёл в вагон, где мы все находились, и упавшим голосом сказал по-французски: «Всё кончено, государь отказался от престола и за себя и за наследника Алексея Николаевича в пользу брата своего Михаила Александровича, я послал через Рузского об этом телеграмму». Когда мы услышали всё это, то невольный ужас охватил нас. Генерал Дубенский Д.

Также находившийся в царской свите полковник Мордвинов А. Слова эти заставили нас всех вскочить… Я лично мог предположить всё, что угодно, но отречение от престола столь внезапное, ничем пока не вызванное, не задуманное только, а уж исполненное, показалось такой кричащей несообразностью, что в словах преклонного старика Фредерикса в первое мгновение почудилось или старческое слабоумие или явная путаница. Текст телеграмм командующих фронтами и Балтийским флотом в Псков с просьбами об отречении[ править править код ] Тексты приводятся по данным Спиридовича А. Как никогда в жизни, с особо горячею молитвою молю Бога подкрепить и направить вас. Командующий Юго-Западным фронтом генерал-адъютант Брусилов А. Другого исхода нет, но необходимо спешить, дабы разгоревшийся и принявший большие размеры народный пожар был скорее потушен, иначе он повлечет за собою неисчислимое катастрофическое последствие.

Этим актом будет спасена и сама династия, в лице законного наследника. Государю Императору. Ваше Императорское Величество! Начальник штаба Вашего Величества передал мне обстановку, создавшуюся в Петрограде, Царском Селе, Балтийском море и Москве и результат переговоров генерал-адъютанта Рузского с председателем Гос. Ваше Величество, на армию в настоящем её составе рассчитывать при подавлении внутренних беспорядков нельзя. Её можно удержать лишь именем спасения России от несомненного порабощения злейшим врагом родины при невозможности вести дальнейшую борьбу.

Средств прекратить революцию в столицах нет никаких. Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и к сохранению армии для борьбы против врага. Командующий Румынским фронтом генерал от кавалерии Сахаров В. Генерал-адъютант Алексеев передал мне преступный и возмутительный ответ председателя Государственной думы Вам на высокомилостивое решение Государя Императора даровать стране ответственное министерство и пригласить главнокомандующих доложить Его Величеству через Вас о решении данного вопроса в зависимости от создавшегося положения. Горячая любовь моя к Его Величеству не допускает душе моей мириться с возможностью осуществления гнусного предложения, переданного Вам председателем Гос.

Встревоженные, взволнованные, как-то душевно прижавшиеся друг к другу...

Даже люди, много лет враждовавшие, почувствовали вдруг, что есть нечто, что всем одинаково опасно, грозно, отвратительно... Это нечто была улица... По улице, окруженная многотысячной толпой, шла смерть... К концу 27 февраля безвластие обернулось двоевластием: депутаты образовали Временный комитет Государственной думы, вскоре сформировавший Временное правительство, а обосновавшиеся здесь же, в Таврическом дворце, рабочие и солдаты создали Совет рабочих и солдатских депутатов. Отношения между двумя органами власти сразу не заладились. Получив информацию о волнениях в столице, он приказал направить туда для восстановления порядка верные престолу войска во главе с генералом Николаем Ивановым.

Около двух часов ночи 1 марта царский поезд прибыл на станцию Малая Вишера. До столицы оставалось около двухсот верст, однако поступила информация, что все станции по пути следования захвачены взбунтовавшимися войсками. Царю объявили, что ехать дальше рискованно, и тогда было решено повернуть царские поезда в Псков, в штаб Северного фронта. В Псков они прибыли в 19 часов 35 минут. События вступили в решающую стадию. В ночь с 1 на 2 марта по Юзу состоялся четырехчасовой разговор между Родзянко и командующим Северным фронтом Рузским.

С аппарата в штабе Рузского его сразу же передавали в Могилев, начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу Михаилу Алексееву. Родзянко сообщил, что согласие царя на создание правительства, ответственного перед Думой, запоздало. По его словам, теперь успокоение может принести лишь отречение Николая в пользу 12-летнего сына Алексея при регентстве брата Михаила. Было ясно, что в Петрограде решили избавиться от Николая. Примечательно и поведение Алексеева. Всех их просили высказаться по вопросу об отречении царя.

Вскоре ответы были получены, и 2 марта в 14 часов 30 минут Рузский направился в императорский поезд, где доложил Николаю II мнения командующих фронтами. Все они, заверяя императора в своей безграничной преданности престолу, высказались в пользу отречения. После этого Николай II сообщил, что решение об отречении от престола им принято. Между тем, еще утром 2 марта в Псков с целью склонить императора к отречению в пользу сына выехали посланцы Родзянко член Государственного совета Александр Гучков и депутат Василий Шульгин. Отречение должно быть передано в руки монархистов и ради спасения монархии. Кроме того, было еще другое соображение.

Я знал, что офицеров будут убивать именно за то, что они монархисты, за то, что они захотят исполнить свой долг присяги царствующему императору до конца. Это, конечно, относится к лучшим офицерам. Худшие приспособятся. И вот для этих лучших надо было, чтобы сам государь освободил их от присяги, от обязанности повиноваться ему. Он только один мог спасти настоящих офицеров, которые нужны были как никогда. Я знал, что в случае отречения...

Государь отречется от престола по собственному желанию, власть перейдет к регенту, который назначит новое правительство... В 21 час 32 минуты поезд с Гучковым и Шульгиным прибыл в Псков. Их незамедлительно провели к царю. Николай II, спокойно выслушав сообщения Гучкова и Шульгина о положение дел в столице, передал им текст своего отречения от престола. В 23 часа 40 минут Шульгин и Гучков вышли из императорского вагона и около трех часов ночи выехали обратно в Петроград. Ожидания мои не сбылись.

Впечатление было сильное, но обратное ожидаемому. Петроград по внешнему виду и по внутреннему настроению являл собой законченную картину разнузданности, скуки и пошлости, не приливом исторического бытия дышал его непривычный облик, а явным отливом. Бесконечные красные флаги не веяли в воздухе стягами и знаменами революции, а пыльными красными тряпками уныло повисали вдоль скучных серых стен. Толпа серых солдат, явно чуждых величию свершившегося дела, в распоясанных гимнастерках и шинелях внакидку праздно шатались по грандиозным площадям и широким улицам города. Изредка куда-то с грохотом проносились тупорылые броневики и набитые солдатами и рабочими грузовики: ружья наперевес, трепанные вихры, шальные, злые глаза... То, что свержение династии Романовых не привело к торжеству демократии и всеобщему умиротворению, выяснилось очень быстро.

Родзянко Михаил Владимирович 1859 — 1924. Политический деятель Российской империи. Председатель Государственной думы. Один из лидеров Февральской революции 1917 г. Великий князь отказался, сославшись на то, что не имеет полномочий и не может ничего предпринимать без санкций императора. Беляев обо всем, что происходило в городе, своевременно докладывал в Ставку. Он сообщил, что в Петрограде введено чрезвычайное положение, С. Хабалов не справился со своими обязанностями, а новым командующим Петроградского гарнизона назначен М. Николай Александрович читал все телеграммы.

Внешне он оставался спокойным, но постоянно советовался с М. Алексеевым, предложившим отправить в Петроград верные части под командованием Н. Иванов Николай Иудович 1851 — 1919. Родзянко заявил, что «берет управление страной в свои руки». После трехчасовых переговоров с женой, переживая за оставленную в Царском Селе семью, Николай Александрович приказал готовить императорские поезда к отправке. Алексеев, слегший к вечеру 27 февраля с высокой температурой, умолял царя оставаться в армии и не ехать в столицу. Император не послушал и в ночь с 27 на 28 марта покинул Ставку. Несмотря на просьбы многочисленных советников и младшего брата, Николай Александрович отказался принимать решение об отставке правительства и формировании нового кабинета до приезда в Петроград, а также публиковать какой-либо манифест о начале реформ политического строя. В дневниках императора за этот период нет и следа паники, которая охватила почти всю Ставку.

Лишь один раз он написал: Отвратительно…получать отрывочные и нехорошие известия…и быть так далеко. Беляев доложил М. Алексееву о ситуации на телеграфе и железной дороге. Последний мог взять ответственность на себя, перенаправив линии связи и управление транспортом в Штаб армии, но не решился. Беляев Михаил Алексеевич 1864 — 1918.

Врангель Формируя перед весенним наступлением 1917 года запасные дивизии, царское правительство совершило несколько ошибок. Во-первых, ратников набирали из числа неготовых к бою, немолодых некоторые были старше 40 лет крестьян, недовольных тем, что их отрывают «от земли».

Во-вторых, запасные войска были скучены в крупных населенных центрах, в том числе в Петрограде, где они подвергались соблазнам больших городов и агитации революционеров. После такой «подготовки» резервисты совсем не хотели отправляться на фронт. Социально-политическая обстановка накануне революции В оппозиции к императорскому правительству находилась Государственная дума IV созыва. Большинство в Думе составляли «умеренные» кадеты лидер П. Милюков и октябристы лидер А. Гучков , еще в 1915 году объединившиеся в открыто противостоявший царю Прогрессивный блок. Слева направо: А.

Гучков и П. Милюков Депутаты требовали, чтобы правительство назначалось Госдумой и было ей подотчетно что получило название «ответственное министерство». Инициативу парламентариев поддержали представители крупных промышленных объединений. В 1915 году они начали формировать военно-промышленные комитеты независимые общественные организации для поддержки военных усилий страны , которые совместно с Главным комитетом Всероссийского земского и городского союза Земгором выступали за назначение «ответственного министерства». Правительство же оставалось глухо к этим требованиям. В период войны министры в правительстве постоянно менялись, и их квалификация и популярность были на очень низком уровне. Эта ситуация получила название «министерская чехарда».

Особое неудовольствие во время войны с Германией у Думы вызывал премьер-министр Б. Штюрмер — этнический немец. Николай II в августе 1915 года после отступления русской армии принял на себя звание Верховного главнокомандующего, сменив на этом посту популярного среди военных князя Николая Николаевича. Таким образом, император постоянно находился в ставке и не принимал большого участия в управлении страной. В это время возросла роль его жены Александры Федоровны. Императрица была крайне непопулярна в народе, особенно отталкивал тот факт, что она — этническая немка. В ходу были слухи об измене, проникшей в Зимний дворец.

Александре Федоровне вменяли в вину передачу Германии секретной информации. Также в народе толковали об интимной связи императрицы и Григория Распутина. Старец, который лечил цесаревича Алексея, оказывал большое влияние на решения Александры Федоровны. Дошло до того, что с осени 1916 года в оппозицию к императору встали уже не только левые радикалы и депутаты Госдумы, но даже высшая аристократия — великие князья. В историю их демарши вошли как «великокняжеская фронда». Вынашивались даже планы по смещению Николая II с престола, как во времена Дворцовых переворотов.

К столетию Февраля. Николай II и церковь в 1917-м году

Согласно наиболее распространённой версии, поздно вечером 15 марта 1917 года Николай II поставил карандашом подпись под специально составленным манифестом об отречении от престола. При этом время подписания документа было обозначено как «15 час». На докладе в Париже 12 марта 1920 года А. Керенский сказал, что его политические друзья собрались у него 10 марта (26 февраля) 1917 года и единогласно решили, что революция в России невозможна. Через два дня после этого царизм был свергнут". Николай II в Царском Селе вместе со своими детьми и племянниками после отречения от престола в марте 1917 года. На фото слева направо: офицер, приставленный к царской семье, Николай II, великие княжны Татьяна, Ольга, Мария, Анастасия, цесаревич Алексей. В этом году мы отмечаем столетие Февральской революции, сыгравшей роковую роль в судьбе Российского государства. Одним из ключевых моментов этого переворота стало отречение императора Николая II в пользу своего младшего брата, великого князя Михаила. Псковские события 1917 года в Пскове до сих пор именуются "отречением" Императора Николая II. Отсюда делается вывод о его "слабоволии", "сдавшего" престол и страну.

26 февраля 1917 года николай ii