Дом терпеливо ожидает момента, когда композитор сядет за рояль и начнет создавать музыку. Дом ждёт, когда композитор сядет за рояль. Дом ждёт, когда композитор сядет за рояль. Слышно, как пропоёт, вспомнит дневную музыку выхватить какую-нибудь ноту. (17) С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор сядет за рояль,и скучает без звуков. В противном случае девочку ждет незавидная доля в стенах детского дома.
Дом ждёт, когда к.
| Перепишите текст 1, раскрывая скобки, вставляя, - id43755551 от SoMood 30.06.2021 18:46 | Текст 1 Дом ждёт,, ответ177513851: Дом ждёт, когда композитор сядет за рояль. |
| помогите!!! даю 98 баллов. текст с вставленными буквами и все разборы( под цифрами)... - УчиРУНЕТ | В противном случае девочку ждет незавидная доля в стенах детского дома. |
| Читать онлайн «Мещерская сторона (сборник)», Константин Паустовский – Литрес | это простой тест, который не займёт больше 10 минут, позволит получить море эмоций, а так же узнать насколько хороши ваши родители! |
| помогите!!! даю 98 баллов. текст с вставленными буквами и все разборы( под цифрами) | Дом ждёт, когда композитор сядет за рояль. Слышно, как пропоёт, вспомнит дневную музыку выхватить какую-нибудь ноту. |
| помогите!!! даю 98 баллов. текст с вставленными буквами и все разборы( под цифрами) | Дом ждёт, когда композитор сядет за рояль. Слышно, как пропоёт, вспомнит дневную музыку выхватить какую-нибудь ноту. |
Сиди за рояль, композитор! Дом невтерпеж ждет, когда зазвучит диктант
Это Феня, дочь Тихона. С её волос стекали дождинки, а две капельки повисли на кончиках ушей. Из-за тёмно-серых туч ударило солнце, озарило заблестевшие, как серьги, капельки. Феня стряхнула их, и волшебство исчезло.
Но с каждым днем его все больше мучает невозможность выразить всю поэзию своей страны. Он должен добиться этого. Нужно только не щадить себя. К счастью, в жизни выдаются удивительные дни — вот такие, как сегодняшний. Он проснулся очень рано и несколько минут не двигался, прислушиваясь к перезвону лесных жаворонков.
Даже не глядя в окно, он знал, что в лесу лежат росистые тени. На соседней сосне куковала кукушка. Он встал, подошел к окну, закурил. Дом стоял на пригорке. Леса уходили вниз, в веселую даль, где лежало среди зарослей озеро. Там у композитора было любимое место — оно называлось Рудым Яром. Самая дорога к Яру всегда вызывала волнение. Бывало, зимой, в сырой гостинице в Риме, он просыпался среди ночи и начинал шаг за шагом вспоминать эту дорогу: сначала по просеке, где около пней цветет розовый иван-чай, потом березовым грибным мелколесьем, потом через поломанный мост над заросшей речкой и по изволоку — вверх, в корабельный бор.
Он вспоминал этот путь, и у него тяжело билось сердце. Это место казалось ему наилучшим выражением русской природы. Он окликнул слугу и заторопил его, чтобы поскорее умыться, выпить кофе и идти на Рудой Яр. Он знал, что сегодня, побывав там, он вернется — и давно живущая где-то внутри любимая тема о лирической силе этой лесной стороны перельется через край и хлынет потоками звуков. Так и случилось. Он долго простоял на обрыве Рудого Яра. С зарослей липы и бересклета капала роса. Столько сырого блеска было вокруг, что он невольно прищурил глаза.
Но больше всего в этот день Чайковского поразил свет. Он вглядывался в него, видел всё новые пласты света, падавшие на знакомые леса. Как только он раньше не замечал этого? С неба свет лился прямыми потоками, и под этим светом особенно выпуклыми и кудрявыми казались вершины леса, видного сверху, с обрыва. На опушку падали косые лучи, и ближайшие стволы сосен были того мягкого золотистого оттенка, какой бывает у тонкой сосновой дощечки, освещенной сзади свечой. И с необыкновенной в то утро зоркостью он заметил, что сосновые стволы тоже отбрасывают свет на подлесок и на траву — очень слабый, но такого же золотистого, розоватого тона. И наконец, он увидел сегодня, как заросли ив и ольхи над озером были освещены снизу голубоватым отблеском воды. Знакомый край был весь обласкан светом, просвечен им до последней травинки.
Разнообразие и сила освещения вызвали у Чайковского то состояние, когда кажется, что вот-вот случится что-то необыкновенное, похожее на чудо. Он испытывал это состояние и раньше. Его нельзя было терять. Надо было тотчас возвращаться домой, садиться за рояль и наспех записывать проигранное на листках нотной бумаги. Чайковский быстро пошел к дому. На поляне стояла высокая раскидистая сосна. Ее он прозвал «маяком». Она тихо шумела, хотя ветра и не было.
Он, не останавливаясь, провел рукой по ее нагретой коре. Дома он приказал слуге никого к себе не пускать, прошел в маленький зал, запер дребезжащую дверь и сел к роялю. Он играл. Вступление к теме казалось расплывчатым и сложным. Он добивался ясности мелодии — такой, чтобы она была понятна и мила и Фене, и даже старому Василию, ворчливому леснику из соседней помещичьей усадьбы. Он играл, не зная, что Феня принесла ему махотку земляники, сидит на крыльце, крепко сжимает загорелыми пальцами концы белого головного платка и, приоткрыв рот, слушает. А потом приплелся Василий, сел рядом с Феней, отказался от городской папироски, предложенной слугой, и скрутил цигарку из самосада. Это, Василий Ефимыч, святое дело.
Надо же иметь понимание вещей. Мое дело, ежели разобраться, поважнее, чем этот рояль. Глаза у нее были серые, удивленные, и в них виднелись коричневые искорки. А ты протестуешь! Смыслу от тебя не добьешься. И неизвестно, за каким ты делом пришел. Я к Петру Ильичу за советом пришел. Он снял шапку, поскреб серые космы, потом нахлобучил шапку и сказал: — Слыхали небось?
Помещик мой не вытянул, ослаб. Весь лес продал. Ну да ну, повесь язык на сосну! А что в них класть, неведомо. Леденцы для девиц? Или платочек засунуть и пойти форсить под окошками? Ты, выходит, блудный сын. Вот ты кто!
Феня фыркнула. Слуга молчал, но смотрел на Василия презрительно. Лес помещик профукал. А толку что? С долгами расплатиться не хватит. Принесла его сюда, за тыщи верст, нелегкая из Харькова!.. Слыхал про такого? Таких видал обормотов, что спаси господи!
А этот — с виду приличный господин. В золотых очках, и бородка седенькая, гребешочком расчесанная. Чистая бородка. Отставной штабс-капитан. А не похоже. Вроде как церковный староста. В чесучовом пиджаке ходит. А в глаза, брат, не гляди — там пусто.
Как в могиле. Приехал с ним приказчик, все хвалится: «Мой, — говорит, — волкодав леса свел по всей Харьковской и Курской губерниям. Сплошной рубкой. Он, — говорит, — к лесу злой — на семена ничего не оставит. На лесах большие капиталы нажил». Думали, конечно, что врет приказчик. Они при денежных людях угождают; им соврать или человека разуть-раздеть — пустое дело. А вышло на поверку, что не брешет приказчик.
Купил Трощенко лес, рубаху еще не сменил, а пригнал уже лесорубов и пильщиков. С завтрашнего дня лес начнут валить. Всё, говорят, велел пустить под топор, до последней осины. Твоя какая беда? Что велят, то и делай. Только поспевай шапку скидать. Щелкнешь — а в нем заместо ядра белый червь. Был бы я твоим барином, обязательно бы тебя выгнал.
Как язык поворачивается такое спрашивать — мне-то что! Да я со своих двадцати годов к этому лесу приставлен. Я его растил, нянчил. Как баба ребят не растит. Да я еще должен дерева к смерти метить. Нет, брат, совесть у меня не бумажная. Меня не купишь. Теперь одна путь — жаловаться.
А не поможет — в суд! Дойти до Сената. Не допустим, мол, разбоя! Уходи, откуда пришел! Ты меня не пугай. Я, брат, не из робких. Слуга взял у Фени махотку с земляникой и ушел в дом. Феня еще долго сидела пригорюнившись, смотрела перед собой удивленными глазами.
Потом тихонько встала и, оглядываясь, пошла прочь по дороге. А Василий палил цигарки, скреб грудь, ждал.
Он только шумел в вершинах сосен и проносил над ними вереницы кучевых облаков. Они в изобилии цвели на поляне перед крыльцом. Растрепанные, высохшие, они даже не были похожи на цветы, а напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам. Единственное, что раздражало композитора, — это скрипучие половицы. Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц.
Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами. Если удавалось пройти так, чтобы ни одна из них не скрипнула, Чайковский садился за рояль и усмехался. Неприятное осталось позади, а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хруста-леи, похожих на дубовые листья. Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония.
По берегам дремлет тихий камыш. В реке плещется оживлённый рой весёлых рыбок. Верхушки деревьев медленно раскачивает 3 ветер.
Он морщит, рябит гладь воды. Слух улавливает чей-то весёлый пересвист. Это разносится по миру соловьиная трель. О нежной листве, о тёплом деньке поёт маленькая птичка. За деревянными домиками раскинулся сосновый бор. Внизу, под горой, серая лента шоссе. По одну её сторону заросли малины, черёмухи. Море неспокойное, но прекрасное.
Оно волнуется, вздыхает. Это ветер треплет его пенистые волны, и они выплёскиваются на берег. А бывает, заспорит 3 возможно: заспорят 3 о чем-то море с ветром. Тяжёлые валы нальются безысходной яростью, заревут, загрохочут. Но чаще всего море спокойно и блестит, будто его начистили. В такие дни виден Кронштадт. Он за горизонтом, и поэтому кажется, что трубы судоремонтных верфей выходят прямо из воды. Погодину 12 текст Солнышко еще только выглянуло из-за дальнего леса, а пчелы уже на работе.
Воздух над пасекой весь наполнен пчелиным гулом. Вслед за пчелами поднимается Саня. Он спит в деревянной беседке, поставленной прямо в середине пасеки. Мальчик потянулся сладко, умылся и пошел к своему рабочему месту. Теперь до самого завтрака будет постукивать топориком, строгать поблескивающие доски, чинить поломанные ульи и мастерить новые. Затем пойдет осматривать пасеку. Двести пчелиных домиков. Работы немного.
А в комнатах Володи и Лены тихо. Идет научная работа. Пчеловоды шума не любят. Я, осторожно приоткрывая дверь, вижу, что Лена склонилась над микроскопом. Она пишет на большом листе, изрисованном графиками. К ней подходит Володя, и они о чем-то говорят. Они говорят о новой породе пчел. По самому краю его обойдёшь за каких-нибудь двадцать минут.
В нем нет ни одной ямы, ни одного по-настоящему тряского места. Высокие пышные кочки напоминают груду только что взбитых пуховых подушек, которые заботливая хозяйка вынесла просушить на ветерке. Новичок долго топчется в недоумении, потому что его подводят глаза, натренированные на сигнальную яркость летней ягоды. Нужно пристально вглядеться в ближайшую кочку. И тогда обнаружишь вдруг, что при слабом солнце вся она сверкает алыми каплями клюквы, прячущейся в мох. Вся кочка будто переливается самоцветами, просыпанными чьей- то бережной рукой. Собираешь ягоду и не думаешь о времени, о других делах. Хочется запомнить навсегда пронзительно кислоту болотной твердой ягоды, воркование птиц в лесу, светлые мхи, пружинистую почву болотной колыбели.
В тихий зимний день выйдешь в лес на лыжах, дышишь и не надышишься. Под деревьями расстилаются белые сугробы, а над лесными тропинками кружевными арками согнулись под тяжестью инея молодые березки. Хорош лес ранней и поздней весной, когда пробуждается в нем бурная жизнь, затаившаяся на зиму и теперь желающая взять своё. Тает снег. Все больше слышатся в лесу голоса птиц. На лесных полянках появляются проталины, ковром разрастаются подснежники. На кочках видишь крепкие листочки брусники. Многое услышишь в весеннем лесу.
На вершине высокой ели распевает дрозд. Тонко пищат рябчики, на болоте возятся журавли. Над желтыми пуховками ивы жужжат пчелы. У сочащегося из земли родничка растут старые пихты, тянутся корявые берёзки. Яркая звезда загорелась над горами. Летом под высокими пихтами жили пастухи. Раньше здесь стоял сделанный из пихтовых дранок балаган. Ветер и непогода давно разметали лёгкое пастушеское жилище.
Мы взялись за восстановление разрушенного балагана. Среди охотников и путешественников есть особенно неоценимые в путешествиях люди. Мой приятель умело раздувает костёр. Лицо его освещено вспышками огня. Красные искры уносятся в небо и остывают. Ночью мы будем вставать, чтобы подкинуть топлива в костёр. Вот я кладу в огонь дрова. Пламя принимается жарко лизать сухие поленья.
Как хороша, как чудесна над горами звёздная ночь! Лёгкий ветер шевелил густые травы, пестревшие разноцветными головками. Кое-где открывались вдруг небольшие озерки, будто упавшие на землю и оправленные в изумрудную зелень. Мы миновали небольшую кучку юрт, расположившихся на холме над озером. Зелёный луг опять принял нас в свои молчаливые объятья. Горы на другом берегу уже не туманились. Всё ближе подступали холмы, разделённые узкими лужками. Временами в ущельях раздавался топот конских копыт, и табун, одичавший и объевшийся на буйных травах, выскакивал на луговину.
Его привлекло ржание наших лошадей. От едва колышущегося моря на мальчиков веяло странным покоем и тишиной. Лучи не зашедшего еще за горизонт солнца скользили по легким волнам, набегавшим на берег. Пропитанная полынным запахом длинная степная дорога к морю осталась позади, а впереди во всю даль и ширь расстилалось открытое море. И ребятам казалось, что они добрались до самого края света, что дальше уже нет ничего. Есть одно тихое море, а над ним такое же бескрайнее 2 небо, лишь кое-где покрытое бледно-розовыми облачками. Мальчики, утомленные долгим путем, шли молча. Их 3 головы прятались за ворохами сухого бурьяна, который они собрали для будущего костра.
Окна его были покрашены масляной краской, а небольшое крылечко сбоку еще пахло сосной. Двери были раскрыты настежь, но хозяев в доме не оказалось. Направо от двери стоял некрашеный стол, слева виднелась массивная печь. Вскоре с улицы прибежала Наташа. Она радушно предложила мне чаю и ранней малины, но я попросил ее сначала показать мне сад, выращенный чуть ли не под самым Полярным кругом. Мы вышли из дома. Сад лепетал тополиной листвой. Я неожиданно увидел яблоньки, малинник с уже поспевающей ягодой.
Почувствовав смолистый аромат, я повернул голову налево и увидел кедры. Они были иссиня-черные, по-медвежьи угрюмы и неприветливы. Наташа ласково и как-то застенчиво потрепала одно дерево. Человек переносит не только культурные растения, но и дикие в другие места, далеко от их родины. И встреченный в поле или на дороге сорняк вдруг оказывается памятником 2 древнего события. Как воспоминание о взятии Парижа русскими войсками в тысяча восемьсот четырнадцатом году осталось сорное растение свербига, семена которого вместе с сеном для лошадей завезли во Францию казаки. О грозном событии говорят заросли аира на берегах Чудского озера. Аир — источник чудесных восточных ароматов.
Татары занесли аир с юго-востока, так как царство их простиралось по всей Руси. Так загадочно, на первый взгляд, появились растения, которые 3 мы часто видим, но которых не знаем. Скоро удары снежной крупки о стволы и ветки слились в таинственный шёпот. Наутро среди пёстрых бугристых пашен и сизого жнивья петляли и уходили вдаль белые дороги. Выпавший снег так и не растаял, а потом подсыпало ещё больше. Тетерева неторопливо бродили по мелкому снегу и оставляли крестики следов. А когда снег стал глубоким, сразу перелетели на берёзы клевать терпкие серёжки. Вороны и галки в первые метельные дни так и не улетали далеко от посёлка.
Синицы с деревьев опускались на деревянные стены сараев и других построек, проворно прыгали по поленницам дров и заборам. Даже лесной дятел надолго покинул лес и обосновался в деревне. В непогоду и на ночь он прятался под навесом, а утром врачевал старые берёзы и ловко лазал по телеграфным столбам. Иногда раздаётся из-под прибрежного куста голос землеройки. Крохотные зверьки держались здесь и летом, в густых травяных дебрях хорошо скрывались от постороннего взгляда. А сейчас среди поредевших трав заметить их стало легче. Чаще других попадается обыкновенная бурозубка. Ростом она с маленькую домовую мышь, окраска тёмно-бурая.
Но возле воды нередко можно увидеть и более крупную водяную землеройку. Чёрная, будто бархатная шубка, белое шелковистое брюшко и более длинный хвост помогут отличить её от других землероек. Землеройки не впадают в спячку. Когда идёт снег, следы этих маленьких зверьков встречаются особенно часто под старыми елями. Там прожорливые крошки подбирают сбитых снегом с ветвей оцепеневших насекомых и семена хвойных деревьев и берёз. Следы землероек трудно отличить от следов мелких грызунов. Но если научишься разбирать их тонкие строчки, то увидишь и узнаешь много интересного. Тогда над станицей полетели дикие гуси.
Им предстояло совершить далекий, трудный путь. Утром и днем в холодноватой чистой синеве неба видны были темные точки улетающих на юг гусиных стай и слышалось звонкое гоготанье. Иногда порыв встречного ветра сбивал сзади молодых гусей. Они ломали линию строя, и старый вожак звал их резким, гортанным криком. Они возвращались на свои места, и стая летела дальше. И всё же, бывало, на озере или где-нибудь на мелководье оставалась обессилевшая старая гусыня. Ей трудно было поспеть за стаей, и она летела одна. Она пыталась догнать стаю.
Началась она вечером. Светлая заря освещала розовым светом нашу спальню. Через окна комната наполнилась удивительно свежим, чуть влажным воздухом. Вдруг страшный громовой удар потряс весь дом, и полил дождь, не прекращавшийся около часа. Раскаты грома не смолкали ни на минуту, сковали нас и держали в состоянии страха. Казалось, какая-то сила снесёт наш домик, который стоял на высоком берегу и не был ничем защищён от ветров. Когда мой испуг прошёл, я тихо уснул в своей кроватке. Утром ничто не напоминало вчерашнюю непогоду.
Ярко сияло солнце, сверкала не просохшая после дождя трава. Заливались на разные голоса, пели птицы. Из него бьет подземный ключ. Этот прудок — колыбель великой русской реки. В болотах и трясинах родится Волга и отсюда отправляется в далекий путь. Волга — красавица. Красота её прославлена народом, поэтами и художниками. Она проходит через места, удивительно красивые и разнообразные по климату, растительному покрову и животному миру.
От Рыбинска Волга поворачивает на юго-восток. Невысокие берега её покрыты зелёным ковром лугов и кустарников. Живописные холмы чередуются с раскинувшимися необъятными долинами. В этих волжских пейзажах есть неповторимая красота и очарование. На ранней заре Волга отражает лучи просыпающегося солнца и разбрасывает их вокруг, словно приветствует: «С добрым утром, земля! Бродить с ружьем по целым дням в этой зеленой пустыне — наслаждение, которое известно одним лишь охотникам. Встанешь на заре и к вечеру так уходишься, что едва доберешься до знакомой избушки. Нашим любимым местом была гора Размет, которая является связующим центром и горным водоразделом.
В одну сторону с нее сбегают речки европейского бассейна, а в противоположную — азиатского. Таким образом, мы проводили ночь на самой границе между Европой и Азией. Солнечный закат в горах удивительно хорош. Тени нарастают, и на нас начинает надвигаться ночная мгла. Затихший воздух чутко держит каждый шорох. Переживаешь тревожное настроение, которое будит воображение. Хорошо идти весь день по этим лесам. Пробираться сквозь заросли кустов, по дорогам к дальнему озеру.
Путь в лесах — это километры тишины, безветрия. Я люблю лесные сумерки, когда из мхов тянет сыростью, в траве горят светлячки. Закат тяжело пылает на кронах деревьев, золотит их старинной позолотой. Последний луч солнца ещё касается их верхушек, а у подножия сосен уже темно и глухо. Бесшумно летают и словно заглядывают в лицо летучие мыши. На западе ещё тлеет зорька, в зарослях волчьих ягод кричит выпь. Вот и озеро. Здесь под березой расположились знакомые рыбаки.
Их лиц я не вижу из-за дыма костра, который то разгорается, то гаснет. Ночевали мы в палатке. Я проснулся рано, надел резиновые сапоги, выбрался из палатки на лесную поляну. Сколько солнца! Оно было везде: на небе, в воздухе, в траве. Между двумя ёлками висела паутина. На её ниточках, переливаясь, сияло что-то разноцветное и блестящее. Замерев от восторга, я смотрел на эту удивительную красоту.
Это, наверное, дорогой камень, как в маминых серёжках. Я тронул его пальцем, и он рассыпался на множество мелких камешков. Эти камешки запрыгали, заскользили по паутине к земле. Я посмотрел вокруг. Вся трава была в таких светящихся пёстрых шариках. Это роса! Как жаль, что её нельзя принести в ведёрке маме! Зацветает ландыш.
Удивительных цветов много, но этот самый изящный, самый душистый, самый таинственный. Наклонились вниз на длинном стебельке белоснежные фарфоровые кольца с резными краями. Кажется, что неизвестный мастер придал такую необычную форму речному жемчугу. К концу лета они превратятся в оранжево-красные бусинки. Словно из далеких стран попали в лес драгоценные камни. Ландыш представляется мне символом леса. Вся красота весеннего, летнего, осеннего и зимнего леса сошлась в этом неповторимом цветке. В его зеленых с прожилками листьях отыщутся весна и лето.
В августе в тонких бледно-коричневых листьях присутствуют краски осени. В изящных снежно-белых цветках прячется зима, ждёт своей поры. В ландыше соединились хрупкость, нежность, красота и вечность. Она оказалась заполненной всевозможными предметами. Дед поставил на пол свою большую шкатулку. Откинул крышку, вынул из шкатулки один предмет и начал свой долгий и интересный рассказ. С ним была связана часть его жизни, проведенной в путешествиях. В первый вечер дед достал маленькую коробочку с засушенным насекомым и рассказал нам о песчаных пустынях, где беспощадно палит солнце.
В следующий вечер маленькая трубка из кости моржа перенесла нас на далекий восток. Перед нашими глазами вставало беспокойное море, маленькие скалистые острова с птичьими базарами, парусное судно, скрипящие на все лады даже при небольшом ветре. Долгими зимними вечерами по рассказам деда я познакомился с многообразной природой нашей родины. Он произрастает в иле и мутной воде, но не загрязняется ими. С лотосом можно сравнить людей, которые себя не запятнали, не покорились злу и тяжёлой судьбе. Зацветает лотос в июле, в августе в тихих прудах. Толпы удивлённых, восхищающихся людей с утра до вечера не покидают берега водоёмов. Изящными очертаниями белых или нежно-розовых лепестков, характерным шелестом листьев лотос производит неизгладимое впечатление.
К сожалению, чудесный цветок чарует зрителей только три дня. Но уже на четвёртый день прекрасные цветки вянут. И только листья его, как зонтики, продолжают стоять на воде. Сегодня мы напомним об отдельных стихийных бедствиях. В тысяча четыреста пятьдесят пятом году в Неаполе при землетрясении погибло шестьдесят тысяч человек. Через сто лет в Китае число жертв достигло восьмисот тридцати тысяч. В тысяча семьсот пятьдесят пятом году подземная буря разрушила Лиссабон и унесла семьдесят тысяч. В тысяча девятьсот двадцатом году страшные толчки сотрясли Токио и унесли сто тысяч человеческих жизней.
В тысяча девятьсот сорок восьмом году город Ашхабад за семь секунд превратился в руины. Погибло восемьдесят тысяч человек. В Армении в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году подземная буря поглотила сто девятнадцать тысяч человек. Огромный урон нанесли людям стихийные бедствия. С террасы закричали: «Бегите скорей, посмотрите, кого привезли! По двору, описывая круг перед крыльцом, проезжали одна за другой нагруженные телеги. На них были звериные шкуры, рога диких козлов и кабаньи туши. Отец шагал у последней телеги, а на ней сидел тигрёнок.
Пока отец отпрягал уставших лошадей, разбирал вещи и умывался после дальней дороги, мы взяли тигрёнка на руки, понесли его в гостиную, положили на самое почётное место и стали вокруг. Мы старались заметить в нём что-нибудь особенное и внимательно к нему приглядывались. Тигрёнка накормили из чашки теплым кипячёным молоком. Он, налакавшись, растянулся опять на диване и прищурился на свет большой лампы. Чёрные чайники, пыхтевшие и булькавшие от нетерпения, были расставлены посредине. Тут затевалось грандиозное чаепитие! Чайники булькали и клокотали. Из чёрных носиков с шипением вырывался пар.
Их так изнутри распирало, что они даже подскакивали! И дребезжали… До чего же и в самом деле косачи на току похожи на шипящие чайники! На шипящие, булькающие, закопчённые охотничьи чайники. Шейки-носики задраны вверх, и косицы хвоста изогнуты ручкой. Вспыхивают раскалённые угли красных бровей. И из носика вырывается пар! И так друг на друга накидываются, что только брызги летят! Вы, любящие поспать, когда станете утром разливать чай, присмотритесь к своим чёрным чайникам.
Они напомнят вам турнир косачей, который вы так беспечно проспали. Смотрю — у завешенного окна они сидят вдвоем за столом — внешне суровый рыбак и старающийся ему во всем подражать мальчишка. Молчат, погружены в свои мысли. Настолько сердечными, теплыми были их отношения, что это не могло не запасть в душу. Мягкий, невидимый свет окутывал их фигуры. На лицах теплый, любящий взгляд. В чем-то еле уловимом я почувствовал, что это не отец и сын. Дмитрий Федорович — человек очень добрый, но выглядел суровым, сдержанным.
Остались вопросы?
| Перепишите текст 1, раскрывая скобки, вставляя, где это необходимо, пропущенные буквы и знаки | И дом, будучи немым свидетелем всех жизненных коллизий, ожидает, когда композитор примет вызов и сядет за рояль, чтобы написать большую музыкальную симфонию. |
| Дом ждет когда композитор сядет за рояль | Ждать, когда композиторы сядут за рояль, означает надеяться на то, что они создадут что-то, что будет звучать особенно и запоминаться. |
| Рояль в темноте «Рок под звездами» (Санкт-Петербург) | | 5 С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор сядет за рояль. |
| Сиди за рояль, композитор! Дом невтерпеж ждет, когда зазвучит диктант - | Crocus City Hall VK: Vegas City Hall VK: #crocuscityhall #vegascityhall. |
Паустовский «Скрипучие половицы»
Неприятное осталось позади, 3 а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, 4 и двери, 5 и старушка люстра, 6 потерявшая половину своих хрусталей, 7 похожих на дубовые листья. Среди предложений 6 — 12 найдите сложные предложения с последовательным подчинением придаточных. Напишите номера этих предложений. Среди предложений 2 — 8 найдите предложение с бессоюзной и союзной подчинительной связью между частями. Текст-то неполный.
Говори спасибо, что он у меня есть 2.
Скрипка на стене подтянула струны, жаждущие исполнить чудесные композиции, написанные магией нот. Фортепиано, готовое раскрыть свою душу под пальцами музыканта, тоже томится в ожидании. Ноты на нотном стане перепрыгивают от ладони к ладони, словно пытаясь сбежать и воплотиться в живую музыку, полную эмоций и гармонии. Сумерки окутывают комнату, придавая особую атмосферу ожиданию. Подсвечники на столе дарят темную теплую изумрудну Сила музыкального рояля Сам рояль — это не просто инструмент, это живой организм, который откликается на каждое касание. В его деревянном корпусе звуки и резонансы оживают, создавая магию музыки. Рояль — это виртуозный инструмент, который способен передать самые нежные ноты и мощные аккорды. Он обладает широким диапазоном звуков и исключительной экспрессивностью.
На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хрусталей, похожих на дубовые листья. Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония. С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор, напившись кофе, сядет за рояль.
Дом скучал без звуков. Иногда ночью, просыпаясь, Чайковский слышал, как, потрескивая, пропоет то одна, то другая половица, как бы вспомнив его дневную музыку и выхватив из нее любимую ноту. Еще это напоминало оркестр перед увертюрой, когда оркестранты настраивают инструменты.
То тут, то там — то на чердаке, то в маленьком зале, то в застекленной прихожей — кто-то трогал струну. Чайковский сквозь сон улавливал мелодию, но, проснувшись утром, забывал ее. Он напрягал память и вздыхал: как жаль, что ночное треньканье деревянного дома нельзя сейчас проиграть!
Проиграть незамысловатую песню пересохшего дерева, оконных стекол с обвалившейся замазкой, ветра, постучавшего веткой по крыше. Прислушиваясь к ночным звукам, он часто думал, что вот проходит жизнь, а ничего еще толком не сделано. Все написанное — только небогатая дань своему народу, друзьям, любимому поэту Александру Сергеевичу Пушкину.
Но еще ни разу ему не удалось передать тот легкий восторг, что возникает от зрелища радуги, от ауканья крестьянских девушек в чаще, от самых простых явлений окружающей жизни. Чем проще было то, что он видел, тем труднее оно ложилось на музыку. Как передать хотя бы вчерашний случай, когда он укрылся от проливного дождя в избе у объездчика Тихона!
В избу вбежала Феня — дочь Тихона, девочка лет пятнадцати. С ее волос стекали капли дождя. Две капли повисли на кончиках маленьких ушей.
Когда из-за тучи ударило солнце, капли в ушах у Фени заблестели, как алмазные серьги. Чайковский любовался девочкой. Но Феня стряхнула капли, все кончилось, и он понял, что никакой музыкой не сможет передать прелесть этих мимолетных капель.
Он никогда не ждал вдохновения. Он работал, работал, как поденщик, как вол, и вдохновение рождалось в работе. Пожалуй, больше всего ему помогали леса, лесной дом, где он гостил этим летом, просеки, заросли, заброшенные дороги — в их колеях, налитых дождем, отражался в сумерках серп месяца, — этот удивительный воздух и всегда немного печальные русские закаты.
Он не променяет эти туманные зори ни на какие великолепные позлащенные закаты Италии. Он без остатка отдал свое сердце России — ее лесам и деревушкам, околицам, тропинкам и песням. Но с каждым днем его все больше мучает невозможность выразить всю поэзию своей страны.
Он должен добиться этого. Нужно только не щадить себя. К счастью, в жизни выдаются удивительные дни — вот такие, как сегодняшний.
Он проснулся очень рано и несколько минут не двигался, прислушиваясь к перезвону лесных жаворонков. Даже не глядя в окно, он знал, что в лесу лежат росистые тени. На соседней сосне куковала кукушка.
Он встал, подошел к окну, закурил. Дом стоял на пригорке. Леса уходили вниз, в веселую даль, где лежало среди зарослей озеро.
Там у композитора было любимое место — оно называлось Рудым Яром. Самая дорога к Яру всегда вызывала волнение. Бывало, зимой, в сырой гостинице в Риме, он просыпался среди ночи и начинал шаг за шагом вспоминать эту дорогу: сначала по просеке, где около пней цветет розовый иван-чай, потом березовым грибным мелколесьем, потом через поломанный мост над заросшей речкой и по изволоку — вверх, в корабельный бор.
Он вспоминал этот путь, и у него тяжело билось сердце. Это место казалось ему наилучшим выражением русской природы. Он окликнул слугу и заторопил его, чтобы поскорее умыться, выпить кофе и идти на Рудой Яр.
Он знал, что сегодня, побывав там, он вернется — и давно живущая где-то внутри любимая тема о лирической силе этой лесной стороны перельется через край и хлынет потоками звуков. Так и случилось. Он долго простоял на обрыве Рудого Яра.
С зарослей липы и бересклета капала роса. Столько сырого блеска было вокруг, что он невольно прищурил глаза. Но больше всего в этот день Чайковского поразил свет.
Он вглядывался в него, видел всё новые пласты света, падавшие на знакомые леса. Как только он раньше не замечал этого? С неба свет лился прямыми потоками, и под этим светом особенно выпуклыми и кудрявыми казались вершины леса, видного сверху, с обрыва.
На опушку падали косые лучи, и ближайшие стволы сосен были того мягкого золотистого оттенка, какой бывает у тонкой сосновой дощечки, освещенной сзади свечой. И с необыкновенной в то утро зоркостью он заметил, что сосновые стволы тоже отбрасывают свет на подлесок и на траву — очень слабый, но такого же золотистого, розоватого тона. И наконец, он увидел сегодня, как заросли ив и ольхи над озером были освещены снизу голубоватым отблеском воды.
Знакомый край был весь обласкан светом, просвечен им до последней травинки. Разнообразие и сила освещения вызвали у Чайковского то состояние, когда кажется, что вот-вот случится что-то необыкновенное, похожее на чудо. Он испытывал это состояние и раньше.
Его нельзя было терять. Надо было тотчас возвращаться домой, садиться за рояль и наспех записывать проигранное на листках нотной бумаги. Чайковский быстро пошел к дому.
На поляне стояла высокая раскидистая сосна. Ее он прозвал «маяком». Она тихо шумела, хотя ветра и не было.
Он, не останавливаясь, провел рукой по ее нагретой коре. Дома он приказал слуге никого к себе не пускать, прошел в маленький зал, запер дребезжащую дверь и сел к роялю. Он играл.
Вступление к теме казалось расплывчатым и сложным. Он добивался ясности мелодии — такой, чтобы она была понятна и мила и Фене, и даже старому Василию, ворчливому леснику из соседней помещичьей усадьбы. А потом приплелся Василий, сел рядом с Феней, отказался от городской папироски, предложенной слугой, и скрутил цигарку из самосада.
Это, Василий Ефимыч, святое дело. Надо же иметь понимание вещей. Мое дело, ежели разобраться, поважнее, чем этот рояль.
Глаза у нее были серые, удивленные, и в них виднелись коричневые искорки. А ты протестуешь! Смыслу от тебя не добьешься.
И неизвестно, за каким ты делом пришел. Я к Петру Ильичу за советом пришел. Он снял шапку, поскреб серые космы, потом нахлобучил шапку и сказал: — Слыхали небось?
Помещик мой не вытянул, ослаб. Весь лес продал. Ну да ну, повесь язык на сосну!
А что в них класть, неведомо. Леденцы для девиц? Или платочек засунуть и пойти форсить под окошками?
Ты, выходит, блудный сын. Вот ты кто! Феня фыркнула.
Слуга молчал, но смотрел на Василия презрительно. Лес помещик профукал. А толку что?
С долгами расплатиться не хватит. Слыхал про такого? Таких видал обормотов, что спаси господи!
А этот — с виду приличный господин. В золотых очках, и бородка седенькая, гребешочком расчесанная. Чистая бородка.
Отставной штабс-капитан. А не похоже. Вроде как церковный староста.
В чесучовом пиджаке ходит. А в глаза, брат, не гляди — там пусто. Как в могиле.
Приехал с ним приказчик, все хвалится: «Мой, — говорит, — волкодав леса свел по всей Харьковской и Курской губерниям. Сплошной рубкой. Он, — говорит, — к лесу злой — на семена ничего не оставит.
На лесах большие капиталы нажил». Думали, конечно, что врет приказчик.
Ночью Чайковский прислушивается к негромким, но скрипучим звукам, и спрашивает себя:" Как передать неземной восторг от зрелища радуги?
В избу вбежала и остановилась светловолосая девочка. Это Феня, дочь Тихона. С её волос стекали дождинки, а две капельки повисли на кончиках ушей.
О П. И. Чайковском из рассказа «Скрипучие половицы» (Паустовский)
- Место встречи: стол и рояль
- Скрипучие половицы
- Сиди за рояль, композитор! Дом невтерпеж ждет, когда зазвучит диктант
- Дом ждет когда композитор сядет за рояль…
- Сайт учителя русского языка и литературы Захарьиной Елены Алексеевны
Дом ждёт, когда к.
| Композитору предстоит сесть за рояль и приступить к диктанту, в то время как дом затаив дыхание | 2. С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор сядет за рояль. |
| Паустовский «Скрипучие половицы» читать полностью | Дом, наполненный музыкой, ожидает с нетерпением момента, когда композитор сядет за рояль диктант. |
| Дом ждёт, когда к..мпозитор сяд..т за рояль. Слышно, как - Русский язык » | Ответ: Дом ждёт, когда композитор сядет за рояль. |
| Дом ждет когда композитор сядет за рояль диктант | Дом терпеливо ожидает момента, когда композитор сядет за рояль и начнет создавать музыку. |
| 1. Перепишите текст , раскрывая скобки, вставляя, - id41550582 от ARproVL 23.12.2022 05:33 | Дом с нетерпением ожидает момента, когда композитор сядет за рояль и начнет играть свои музыкальные произведения. |
Перепишите текст 1, раскрывая скобки, вставляя, где это необходимо, пропущенные буквы и знаки
(10)С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор сядет за рояль. Crocus City Hall VK: Vegas City Hall VK: #crocuscityhall #vegascityhall. 2) Укажите количество грамматических основ: С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждёт, когда композитор сядет за рояль, и скучает без звуков. Дом ждёт когда композитор текст. Дом терпеливо ожидает момента, когда композитор сядет за рояль и начнет создавать музыку. И дом, будучи немым свидетелем всех жизненных коллизий, ожидает, когда композитор примет вызов и сядет за рояль, чтобы написать большую музыкальную симфонию.
Сиди за рояль, композитор! Дом невтерпеж ждет, когда зазвучит диктант
Чайковский молчал. Что он мог сказать этому человеку? Что гибель лесов несет его стране разорение? Губернатор, может быть, и поймет, но, руководствуясь законами и разъяснениями к ним, тотчас мягко отведет это возражение.
Что же сказать еще? О поруганной красоте земли? О своем убитом вдохновении?
О могучем влиянии лесов на душу человека? Что сказать? Или просто признаться, что жаль до боли этих лесов, их свежести, шума, сияния воздуха на полянах?
Но я бессилен помочь вам в этом затруднении. Рад бы душой, но не могу, Петр Ильич. Разделяю ваше негодование.
Но стремления артистической натуры не всегда совпадают с коммерческим интересом. Чайковский встал, откланялся и молча пошел к выходу. Губернатор торопливо шел позади.
Над крокетной площадкой висели на ветках фонари. Две девушки и юнкер стояли в саду с крокетными молотками в руках и молча смотрели вслед Чайковскому. Обратно ехали медленно.
Временами кучер засыпал. Голова его моталась, как у пьяного, пока коляску не встряхивало на ухабе. Тогда кучер просыпался, покрикивал на лошадей: «Но, лодыри!
Лошади на минуту ускоряли шаг, а потом снова едва плелись, фыркали, тянулись к темной траве по обочинам дороги. Чайковский курил, откинувшись на спинку кожаного сиденья, подняв воротник пальто. Что делать?
Один выход: перекупить у Трощенки втридорога лес. Но где взять денег? Послать разве завтра же телеграмму своему издателю Юргенсону?
Пусть достанет деньги где хочет. Под заклад его сочинений… Это решение несколько успокоило Чайковского. Чайковскому хотелось ехать долго, всю ночь, — в дремоте, легкой, неясной, представлять себя едущим среди этой темной равнины к друзьям, где его ждут признание, счастье… Когда Чайковский очнулся, коляска стояла на берегу реки.
Темнели заросли. Кучер слез с козел и, поправив кнутовищем упряжь на лошадях, сказал: — Паром на том берегу. Спят, должно, перевозчики.
Покричать, что ли? Никто не ответил. Кучер подождал, снова крикнул.
На том берегу задвигался огонек. Кто-то шел с цигаркой. Паром, скрипя, отчалил.
Когда паром подошел, Чайковский вышел из коляски. Кучер осторожно свел лошадей на дощатый помост. Потом долго шуршал канат, кучер тихо переговаривался с перевозчиком.
Из близкого леса тянуло теплом. Какое облегчение! Он спасет этот уголок земли.
К нему он привязался душой. Эти леса были неотделимы от его размышлений, от музыки, рождавшейся в тайниках сознания, от лучших минут его жизни. А их было не так уж много, этих минут.
Если бы композитора спросили, как он написал прославленные свои вещи, он мог бы ответить только одно: «По совести говоря, не знаю». И говорил он о ней как о чем-то обыденном только потому, что сам не мог понять, как это происходит. Недавно в Петербурге восторженный студент спросил его, в чем тайна его музыкального гения.
Студент так и сказал: «гения». Чайковский вспыхнул, покраснел — он никак не мог принять по отношению к себе это высокое слово — и резко ответил: «В чем тайна? В работе.
И никакой тайны вообще нет. Я сажусь за рояль, как сапожник садится тачать сапоги». Студент ушел огорченный.
Тогда Чайковскому сгоряча показалось, что он был прав. А сейчас, перед лицом этой ночи, слушая, как журчит вода о бревна парома, он подумал, что создавать не так уж просто. У него замерло сердце.
Какие неожиданности таит в себе жизнь! И как хорошо, что мы не знаем, когда она их откроет: здесь ли, на пароме, в блеске ли театрального зала, под молоденькой сосной, где качается от неощутимого ветра ландыш, или в сиянии женских глаз, ласковых и пытливых. Как хорошо знать, что в содружестве с этими лесами, в полной безмятежности он окончит начатую вчера работу и посвятит ее… кому?
Тому молодому застенчивому собрату, бывшему земскому доктору, чьи рассказы он читает и перечитывает по вечерам, — Антону Чехову. Пусть сердятся музыканты. Он устал от их самонадеянности, солидности и неискренних похвал.
После переправы, садясь в коляску, Чайковский сказал кучеру: — В усадьбу к Липецкому. Там этот купец остановился… как его… Трощенко? Да рановато приедем, Петр Ильич.
Только-только начнет развиднять. Мне нужно перехватить его пораньше. В усадьбе Чайковский Трощенки не застал.
Уже рассвело. Весь усадебный двор зарос репейником. Среди репейника бегал по ржавой проволоке осипший пес.
Морда у него была в репьях, и пес, немного полаяв, начинал тереть морду лапой, отдирать колючки. На крыльцо вышел кривоногий человек в рыжих кудряшках. От него издали разило луком.
Рыжий равнодушно посмотрел на коляску, на Чайковского и сказал, что Трощенко только что уехал на порубку. Чайковский не ответил, дотронулся до спины кучера. Лошади с места взяли рысью.
Рыжий посмотрел вслед коляске, длинно сплюнул: — Дворяне! Разговаривать брезгуют. Много мы таких пустили по миру, с пустым карманом!
По дороге обогнали лесорубов. Они шли с топорами, с гнущимися на плечах синеватыми пилами. Лесорубы попросили закурить и сказали, что Трощенко недалеко, на пятом квартале.
Около пятого квартала Чайковский остановил коляску, вышел и направился в ту сторону, где слышались голоса. Чайковский подошел, назвал себя. Трощенко спросил: — Чем могу служить?
Чайковский коротко изложил свое предложение — перепродать ему на корню весь этот лес. А насчет ваших слов надо подумать. Своего рода неожиданность.
Все дело, как сами понимаете, в цене. За свою цену я вам отдать не могу. Смысла нету.
К тому же расходы. Одних лесорубов привезти да прокормить чего стоит! Ну и начальство нам, лесопромышленникам, недешево обходится.
Начальство вроде магнита — золото сильно притягивает. Торговаться я не собираюсь. Если цена будет сходная… — Где вам торговаться!
Вы человек возвышенных сфер жизни. Я вам верную цену скажу… — Трощенко помолчал. Мой товар — моя и цена.
Только что курил.
Ночью Чайковский прослушивает громким, но скрипучим звукам и спрашивает себя, как передать неземной восторг от зрелища радуги Полусонный композитор вспомнил, как укрылся от проливного дождя у Тихона. В избу вбежала и остановилась светло-волосая девочка. С её волос стекали дождинки, а две капельки повисли 3 на кончиках ушей.
Из-за тёмно-серых туч ударило солнце, озарило заблестевшие, как серьги, капельки. Феня стряхнула их и волшебство исчезло. Чайковский грустно подумал, что никакой музыкой не передать прелесть этих водяных. Текст 1: Дом ждет, когда композитор сядет за рояль.
Слышно, как пропоет пиццикато вспомнив дневную музыку, выхватит какую-нибудь ноту.
Из-за тёмно-серых туч ударило солнце ,озАрило заблестевшие, как серьги, капельки. Феня стряхнула их ,и волшебство исчезло. Чайковский грустно подумал, что никакой музыкой не передать прелесть этих водяных......
С её волос стекали дождинки, а две капельки повисли на кончиках ушей. Из-за тёмно-серых туч ударило солнце, озарило заблестевшие, как серьги, капельки.
Феня стряхнула их, и волшебство исчезло. Чайковский грустно подумал, что никакой музыкой не передать прелесть этих водяных капель.
Читать книгу: «Мещерская сторона (сборник)»
(10)С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор сядет за рояль. Дом ждет вдохновения — композитор садится за рояль. Дом ждёт, когда композитор сядет за рояль.
Похожие вопросы
- Помогите!!! даю 98 баллов. текст с вставленными буквами и все разборы( под цифрами)
- (1)Дом рассохся от старости, а может быть, и от того, что... -
- Помогите!!! даю 98 баллов. текст с вставленными буквами и все разборы( под цифрами)
- Мещерская сторона (сборник)
- Константин Паустовский «Скрипучие половицы»
- История уникального здания
Русский язык 6 класс ВПР 2024 все тексты для 1 задания с ответами
нибудь ноту. так музыканты настраивают инструменты: скрипку, контрабас, арфу. ночью чайковский прислушивается к негромким. Опубликовано 5 лет назад по предмету Русский язык от Гость. Дом ждёт, когда ор сяд.т за рояль. это простой тест, который не займёт больше 10 минут, позволит получить море эмоций, а так же узнать насколько хороши ваши родители! Тип 1№543Перепишите текст 1, раскрывая скобки, вставляя, где это необходимо, пропущенные буквы и знаки 1Дом ждёт, когда ор сяд.т за рояль. нибудь ноту. так музыканты настраивают инструменты: скрипку, контрабас, арфу. ночью чайковский прислушивается к негромким. Ответ: Дом ждёт, когда композитор сядет за рояль.
Русский язык 6 класс ВПР 2024 все тексты для 1 задания с ответами
В течение своей истории здание меняло свое назначение. Оно было использовано как жилой дом для богатых и знаменитых личностей, а затем было преобразовано в офисное здание для различных компаний. Однако особое значение для этого здания пришло с появлением композитора у рояля. Именно здесь, в этих стенах, были созданы некоторые из самых красивых мелодий и гармоний в истории музыки. Здание имеет глубокое культурное значение и считается национальным достоянием.
Оно привлекает множество туристов и любителей искусства со всего мира, желающих побывать в этом уникальном месте. Его стены испещрены историческими фотографиями и воспоминаниями о знаменитых музыкантах, которые здесь творили. Освещение и декорации внутри здания тщательно подобраны, чтобы передать атмосферу творчества и вдохновения. Сегодня это здание продолжает служить источником вдохновения для многих музыкантов, а также местом, где проводятся концерты и культурные мероприятия.
Оно является не только памятником архитектуры, но и символом музыкального наследия истории. Актуальная информация о доме Дом, в котором ожидается композитор у рояля, представляет собой уникальное архитектурное сооружение. Строение было построено в XIX веке и имеет живописный вид, покрытый белоснежной краской. Внутри дома создана атмосфера, идеально подходящая для творчества композитора.
В доме находятся просторные комнаты с высокими потолками и большими окнами, через которые проникает мягкий свет.
Он не променяет эти туманные зори ни на какие великолепные позлащенные закаты Италии. Он без остатка отдал свое сердце России — ее лесам и деревушкам, околицам, тропинкам и песням. Но с каждым днем его все больше мучает невозможность выразить всю поэзию своей страны. Он должен добиться этого. Нужно только не щадить себя. К счастью, в жизни выдаются удивительные дни — вот такие, как сегодняшний. Он проснулся очень рано и несколько минут не двигался, прислушиваясь к перезвону лесных жаворонков. Даже не глядя в окно, он знал, что в лесу лежат росистые тени. На соседней сосне куковала кукушка.
Так музыканты настра.. В избу вб.. Это Феня доч.. Из-за тёмно серых туч.. Ч,ч айковский грус..
Ответ Ответ дан 3у4к Дом ждёт, когда кОмпозитор сядЕт за рояль.
Из-затёмно-серых туч ударило солнце, озарило заблестевшие, как серьги, капельки. Фенястряхнула их, и волшебство исчезло. Чайковский грустно подумал, что никакой музыкой не передать прелесть этихводяных капель.
Оцени ответ Не нашёл ответ?