Нефть Саудовской Аравии была впервые обнаружена американцами в коммерческих количествах на нефтяной скважине № 7 в Даммаме в 1938 году на территории современного. 1938 события в ссср. Вооруженный конфликт на реке Халхин-гол, 1939 г. Конфликт с Японией на реке Халхин-гол. 1938 события в ссср. Вооруженный конфликт на реке Халхин-гол, 1939 г. Конфликт с Японией на реке Халхин-гол. 03 Март, 17 — 1938 Родился Рудольф Нуриев, артист балета, хореограф.
Подписано Мюнхенское соглашение, также известное как «Мюнхенский сговор»
Нефть Саудовской Аравии была впервые обнаружена американцами в коммерческих количествах на нефтяной скважине № 7 в Даммаме в 1938 году на территории современного. В 2017 году исполняется 80 лет одному из самых трагических событий в истории XX века — массовым репрессиям 1937-1938 годов. В 2017 году исполняется 80 лет одному из самых трагических событий в истории XX века — массовым репрессиям 1937-1938 годов.
Март 1938-го
В марте 1938 года произошли следующие события: Содержание. 17 Марта 1938 произошло сразу несколько исторических событий. Надеемся, что в будущем мы сможем дополнить и детализировать эту краткую историческую канву. 1936 (основные события, предваряющие разворот репрессий в 1937—1938 гг.) 9 марта. Летом 1938 года возник советско-японский конфликт за высоты Заозёрная и Безымянная в районе озера Хасан в Приморье. 9.03.1938. Австрийский канцлер Курт Шушниг объявляет о проведении 12 марта плебисцита по вопросу о сохранении независимости.
1938 события в ссср - фото сборник
В этот день отмечают именины Вячеслав, Василий, Герасим, Даниил, Павел 17 Марта 1938 произошло сразу несколько исторических событий. В этот день сССР официально заявил о готовности оказать военную помощь Чехословакии в случае агрессии. Еще в этот день в Москве состоялась торжественная встреча участников первой полярной экспедиции на Северный полюс. А знаете, что было дальше?
Она тыкается в одно место, в другое, в третье. Хорошо, что у неё инициативы хватило. Её все по рукам били, и когда, наконец, она добралась до дела, оказалось, что она права. Она вам помогла разоблачить целый ряд людей. Вот что значит прислушиваться к голове низов, к голосу масс. Проверили: оказалось, что она враг народа. Поэтому не следует смущаться отсутствием фактов; наши органы проверят любое заявление, выяснят, разберутся».
Начало террора В июне 1937 года Троцкий Л. Единственным спасением является поворот в сторону советской демократии, начиная с открытия последних судебных процессов. На этом пути я предлагаю полную поддержку». Телеграмма была переслана Сталину, наложившему на неё резолюцию: «Шпионская рожа! Наглый шпион Гитлера! ЦК ВКП б предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но всё же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД. Миронов показывал: «Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фриновский уже в развитие её прорабатывал с каждым начальником управления «оперативный лимит» см. Мы за вас работать не будем, посадите их, а потом разберётесь — на кого не будет показаний, потом отсеете. Ершова показывал:»Ежов допустил такое выражение «Если во время этой операции и будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом совсем нет. В нём говорилось: Материалами следствия по делам антисоветских формирований устанавливается, что в деревне осело значительное количество бывших кулаков, ранее репрессированных, скрывшихся от репрессий, бежавших из лагерей, ссылки и трудпосёлков.
Бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпосёлков, а также кулаки, скрывшиеся от раскулачивания, которые ведут антисоветскую деятельность. Изобличённые следственными и проверенными агентурными материалами наиболее враждебные и активные участники ликвидируемых сейчас казачье-белогвардейских повстанческих организаций, фашистских, террористических и шпионско-диверсионных контрреволюционных формирований. Наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся сейчас в тюрьмах, лагерях, трудовых посёлках и колониях и продолжают вести там активную антисоветскую подрывную работу. Репрессированию подлежат также элементы этой категории, которые содержатся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела ещё судебными органами не рассмотрены. Уголовные элементы, находящиеся в лагерях и трудпосёлках и ведущие в них преступную деятельность. Приказ НКВД от 30. Механизм террора Тройки рассматривали дела в отсутствие обвиняемых, десятки дел на каждом заседании. Начальники УНКВД, получив развёрстку на арест нескольких тысяч человек, были поставлены перед необходимостью арестовывать сразу сотни и тысячи человек. По материалам следственных дел того времени почти во всех краях, областях и республиках существовали широко разветвлённые «право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские» организации и центры и, как правило, эти «организации» или «центры» возглавляли первые секретари обкомов, крайкомов или ЦК компартий союзных республик. Террор в действии В Западно-Сибирском крае ещё в мае 1937 г.
Вооружённой опорой заговора якобы должны были стать раскулаченные-спецпоселенцы и ссыльные из «бывших». В конце июля 1937 г. Молостова, в значительной степени составленная из курсантов межкраевой школы НКВД, ходила по предприятиям и стройкам Новосибирска, выясняя у администрации наличие «антисоветского элемента» — без всяких протоколов, ограничиваясь записями вроде «антисоветски настроен», «кулак» и т. Затем сотрудники НКВД ночью оцепили огромную площадку строительства оперного театра и в течение трёх дней арестовали до 200 строителей. Один из сотрудников НКВД, проводивший операцию в Прокопьвске позднее показал: «Ночью к зданию городского отдела были подогнаны около 15 грузовых автомашин с вооруженной охраной. По указанию Дымнова мы выехали на посёлок Южный, где в основном жили спецпоселенцы, и… подвергли аресту всех мужчин. Ордеров на арест у нас не было… брали всех подряд, кто окажется дома… В этот раз было арестовано свыше 200 человек… Руководством городского отдела, видимо, с участием Дымнова, был составлен список всех арестованных, которых вписали в заранее заготовленную схему повстанческой организации…». Всего до 15 марта 1938 г. При этом указывалось, что «Завод до сего дня засорён антисоветскими социально-чуждыми и подозрительными по шпионажу и диверсии элементами. Имеющийся учёт этих элементов по одним только официальным данным достигает 1000 человек.
В 1937 году было арестовано 136 900 православных священнослужителей, из них расстреляно — 85 300; в 1938 году было арестовано 28 300, расстреляно — 21 500. В начале 1938 года дела инвалидов, осуждённых по разным статьям на 8—10 лет лагерей, пересматривались тройкой по Москве и Московской области, которая приговаривала их к высшей мере наказания, так как их нельзя было использовать как рабочую силу. Вот возьмите, я не помню, кто это мне из товарищей докладывал, когда они начали новый учёт проводить, то у него, оказывается, живыми ещё ходят 7 или 8 архимандритов, работают на работе 20 или 25 архимандритов, потом всяких монахов до чёртика. Всё это что показывает? Это же всё-таки не что-нибудь такое, как говорится, а архимандрит всё-таки. Это же организаторы, завтра же он начнёт что-нибудь затевать… …Вот расстреляли полтысячи и на этом успокоились, а сейчас, когда подходят к новому учёту, говорят, ой, господи, опять надо. А какая гарантия, что вы через месяц опять не окажетесь в положении, что вам придётся такое же количество взять… — источник -Выступление Н. В областных и краевых управлениях милиции определялись лимиты на аресты «социально-вредного» и уголовного элемента, которые доводились до местных начальников. Работники милиции арестовывали облавами ранее судимых, бездомных, беспаспортных, неработающих, нередко задерживали и тех, кто приходил в милицию, чтобы заявить об утере документов. Так, например А.
Пульцин, возглавлявший Рубцовский райотдел милиции УНКВД по Алтайскому краю получил указание о немедленном аресте 300 уголовников, на операцию был дан месяц. Выполняя лимит, Пульцин под видом уголовников организовал арест множества случайных лиц. В ноябре 1937 г. С целью скрыть это преступление Пульцин приказал сфабриковать на Савина материалы о его якобы приводах в милицию, после чего тот был осуждён милицейской тройкой по ст. Огульный подход к осуждению «социально-вредных элементов» несколько встревожил власти, и 21 мая 1938 г. НКВД была принята инструкция, согласно которой аресты уголовно-деклассированного элемента милицейскими тройками должны были осуществляться повседневно, без «массовых операций» и кампаний. При этом критиковались «извращения» при осуждении колхозников, имевших прежде судимости или приводы в милицию, но работавших и не связанных с уголовной средой. Одновременно отмечалось, что настоящие уголовники получают минимальные сроки заключения как нарушители паспортного режима. Всего «милицейские тройки» в 1937-1938 гг. По «кулацкой операции», согласно итогам 1937 г.
Так, например, житель Омской области Ефим Родионов в 1937 г. Для осуждения оказалось достаточным показаний потерпевшего и свидетелей, в которых Родионов характеризовался как ранее судимый известный конокрад, но не было конкретных фактов его преступной деятельности. Иногда уголовников расстреливали по политическим обвинениям. Так, Ф. Ояш Западно-Сибирского края, был известным в Ояше вором и несколько раз обкрадывал местный клуб и ларьки. Ночью 30 августа 1937 г. Ракетский признал вину в краже, но был осуждён как польский шпион и расстрелян. Техника расстрелов Изучение останков на Бутовском полигоне, показывает, что приговоры, как правило, приводились в исполнение выстрелами в затылок. Использовались наганы, пистолеты ТТ-33 и пулемёты Дегтярёва. Трупы хоронили группами в заранее вырытых ямах.
Найти место, где будут приводиться приговора в исполнение, и место, где закапывать трупы. Если это будет в лесу, нужно, чтобы заранее был срезан дерн и потом этим дерном покрыть это место, с тем, чтобы всячески конспирировать место, где приведён приговор в исполнение — потому что все эти места могут стать для контриков, для церковников местом [проявления] религиозного фанатизма. Аппарат никоим образом не должен знать ни место приведения приговоров, ни количество, над которым приведены приговора в исполнение, ничего не должен знать абсолютно — потому что наш собственный аппарат может стать распространителем этих сведений. Лихачевский который впоследствии сам был арестован показал, что по Куйбышевскому оперсектору в период 1937—1938 годов было ликвидировано около 2 тыс. Роль пропаганды и доносов Важное значение в механизме террора имела официальная пропаганда. Казахский поэт Джамбул Джабаев сочинил Ежову целую оду: «… Враги нашей жизни, враги миллионов, ползли к нам троцкистские банды шпионов, бухаринцы — хитрые змеи болот, националистов озлобленный сброд. Мерзавцы таились, неся нам оковы, но звери попались в капканы Ежова. Великого Сталина преданный друг, Ежов разорвал их предательских круг». Это стихотворение учили наизусть в каждой школе. Берия ставший преемником Ежова в 1937 на 5 съезде КП б Грузии заявил: «Пусть знают враги, что всякий, кто попытается поднять руку против воли нашего народа, против воли партии Ленина-Сталина, будет беспощадно смят и уничтожен».
ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов-крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным, как нечто преступное. При этом было указано, что физическое воздействие допускается, как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, — следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме. Опыт показывает, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. Избиение арестованных, пытки, доходившие до садизма, стали основными методами допроса. Считалось позорным, если у следователя нет ни одного признания в день.
В наркомате был сплошной стон и крик, который можно было слышать за квартал от наркомата. В этом особенно отличался следственный отдел». Бывший наркомвнудел Грузии Гоглидзе, руководивший вместе с Берией развёртыванием репрессий в Грузии на суде в 1953 году показал: Председатель: Вы получали указания от Берии в 1937 году о массовых избиениях арестованных и как эти указания вами выполнялись? Гоглидзе: Массовыми избиениями арестованных стали заниматься весной 1937 года. Когда все прибыли, Берия собрал нас в здании ЦК и выступил перед собравшимися с докладом. В докладе Берия отметил что органы НКВД Грузии плохо ведут борьбу с врагами, медленно ведут следствие, враги народа разгуливают по улицам. Тогда же Берия заявил что если арестованные не дают нужных показаний, их нужно бить. Гоглидзе: Берия такие указания давал…Берия давал указания избивать людей перед расстрелом… Джанибекян В. Блюхеру выкололи глаз, партийному деятелю Р. Эйхе и деятелю литовской компартии З.
Ангаретису сломали позвоночник, сотруднику Коминтерна В. Кнориньшу паяльной лампой жгли спину. Королеву сломали челюсти и вызвали сотрясение мозга. В том же 1937 году от пыток в Тбилисской тюрьме скончался грузинский композитор и дирижёр Е. Репрессии в отношении иностранцев и этнических меньшинств В ходе чистки был осужден либо ограничен в правах по «национальным линиям» целый ряд представителей «иностранных» для СССР национальностей поляки, латыши, греки, румыны и др.
Государственный обвинитель по отношению ко мне и к Бухарину был совершенно прав в том смысле, что нам необходимо отвечать за всю совокупность, за все последствия нашей контрреволюционной деятельности. Это совершенно правильно, и поэтому я, как один из основателей контрреволюционной организации правых, пользовавшийся среди правых некоторым, иногда значительным, влиянием, конечно, я отвечаю не только за то, что я лично делал, или за то, что делали по моим указаниям, и за то, что я знал, но и за то, что вышло из этого.
Конечно, может быть разная ответственность за то и другое, но я должен отвечать,— государственный обвинитель тут совершенно прав,— за то, что выросло на той чудовищной контрреволюционной основе, в создании которой я принимал, разумеется, немалое участие. И эта ответственность с моей стороны, конечно, превышает все разноречия по поводу отдельных фактов и отдельных деталей, которые до настоящего времени имеют свое место. Это приблизительно все, что я хотел сказать в своем последнем слове. Может быть, я живу уже последние дни, и, может быть, мое последнее слово является последним в буквальном смысле. Я хочу под конец использовать последнее слово для того, чтобы по мере сил повлиять на тех моих бывших сторонников, которые, может быть, до настоящего времени не арестованы и не разоружились и о которых я не знал или запамятовал. Так как я пользовался, правда, не таким, как говорит Чернов, влиянием, но некоторое влияние у меня, несомненно, было, то я не сомневаюсь, что если эти слова будут напечатаны, то они будут прочитаны и, может быть, на тех или других бывших моих единомышленников окажут влияние. Вот в этих целях я хочу, чтобы, во-первых, мои бывшие единомышленники знали, что я всех, кто сохранился на моей памяти, как это принято выражаться в подполье, выдал, всех разоблачил.
Я хочу, чтобы те, кто еще не разоблачен и не разоружился, чтобы они немедленно и открыто это сделали. Мне бы хотелось, чтобы они на моем примере убедились в неизбежности разоружения и немедленно разоружились во что бы то ни стало и как можно скорее, чтобы они все поняли, что разоружение, даже с риском каких-нибудь лишений или даже арестов, одно только дает какое-то облегчение и избавляет от того чудовищного груза, который вскрыт был настоящим процессом. В этом разоружении у них единственное спасение. Единственное спасение, единственный выход их заключается в том, чтобы помочь партии, помочь правительству разоблачить и ликвидировать остатки, охвостья контрреволюционной организации, если они где-нибудь еще сохранились на территории Союза. Последнее слово имеет подсудимый Шарангович. Я не собираюсь защищать себя. Я совершил мерзкие, подлые, тяжкие преступления перед страной и народом и хорошо понимаю, что должен нести полную ответственность за них перед пролетарским судом.
Я изменил своей родине и как предатель не заслуживаю никакой пощады. На протяжении долгого периода, начиная с 1921 года, я являюсь польским шпионом и проводил шпионскую деятельность в пользу польских разведывательных органов. За эти годы я по заданиям польской разведки активно осуществлял шпионские, изменнические задания, направленные на подрыв мощи Советского Союза, на поражение Советского Союза в войне с фашистскими государствами. Я был одним из руководителей национал-фашистской организации в Белоруссии, которая вела борьбу против Советской власти, которая вела борьбу за свержение существующего советского строя в стране. Мы пытались осуществить задачу отторжения Советской Белоруссии от Советского Союза и отдачи под ярмо польских помещиков и капиталистов трудящихся Советской Белоруссии. В этом я также признаю себя виновным и еще раз заявляю перед пролетарским судом, что виноват и должен нести полную ответственность. Я виноват в том, что лично сам и под моим руководством национал-фашистская организация Белоруссии, руководимая центром правых, провела большую вредительскую, диверсионную деятельность во всех областях народного хозяйства и культуры.
Я подрывал вместе со своими сообщниками сельское хозяйство, уничтожал конское поголовье, лишал колхозников приусадебных участков, запутывал посевные площади, озлоблял в провокационных целях колхозников против Советской власти. В промышленности Белоруссии мы подрывали топливную базу, энергетическое хозяйство, задерживали темпы нового строительства, совершая ряд вредительских диверсионных актов. Мы всеми мерами старались спровоцировать, опорочить национальную политику, ленинско-сталинскую национальную политику и в этих целях на основных участках культурного фронта—в школах, Академии наук, высших учебных заведениях и других — мы развернули большую вредительскую работу. Не гнушаясь любых средств в своей борьбе против партии и Советской власти, мы шли по пути организации физического уничтожения руководителей партии и правительства. Я несу полную ответственность за создание террористической группы, за подготовку террористических актов против руководства партии и правительства. Во всей цепи совершенных мною преступлений перед Советской властью я многократно виновен, конечно. Я был сознательным человеком, политически развитым и не могу ссылаться, и не имею права ссылаться ни на свои чувства, ни на свою несознательность,— это была бы ложь, это было бы неправдой.
Я понимал, что значит цель, которую мы ставили—отторжение Советской Белоруссии от Советского Союза. Понимал и не только понимал, но видел рядом, перед собой пример того, что означает это отторжение, что значит протекторат,— пример западной Белоруссии, где трудящиеся находятся под ярмом польских помещиков и капиталистов. Мне это было понятно, и однако я шел на эти преступления. Я понимал, что, давая согласие стать польским шпионом и работать на поляков, значит изменить родине. Чувствую все эти тяжелые, изменнические преступления. Я их совершал, в них сознался на следствии, перед вами. Я достоин самого сурового приговора советского суда.
Я не хочу останавливаться в своем последнем слове на всей своей подлой предательской деятельности и предательской деятельности моих соучастников, здесь сидящих на скамье подсудимых наших руководителей, в первую очередь, из которых некоторые, вместо того, чтобы искренно признать свои гнусные кровавые изменнические преступления, стараются при помощи теоретических фраз спрятаться за спины своих сообщников, стараются уйти от ответа перед пролетарским судом. Я думаю, что суд разберется и вынесет свой справедливый приговор. Я в этом глубоко убежден. Я прочувствовал весь кошмар совершенных мной изменнических, предательских преступлений против советского народа, против Советской страны. Я заявляю суду, что я искренне, до конца—и на следствии, и здесь, на суде—сказал все. Я хочу только одного, чтобы мои преступления, о которых я рассказал открыто, послужили предупреждением для тех, кто еще попытается вести или ведет изменническую деятельность против Советского Союза, против советского народа. Каждый такой, как я, безусловно будет раздавлен всей мощью Советской власти.
Я не прошу пощады, ибо недостоин, граждане судьи, просить ее. Я рассказал о своих преступлениях все и прошу это пролетарский суд учесть. Объявляется перерыв на полчаса. Последнее слово предоставляется подсудимому Ходжаеву. Я на предварительном следствии и здесь перед вами рассказал подробно о всех тех тяжких преступлениях, которые были совершены под моим руководством националистическими организациями Узбекистана. С первого момента моего ареста я встал на путь искреннего признания совершенных мною злодеяний. Я поступил так потому, что понял всю омерзительную сторону того, что было проделано буржуазными националистами в Узбекистане.
Я понял, какой огромный вред, какие колоссальные удары в разные периоды развития революции наносились этим буржуазно-националистическим движением и действиями его руководителей. Став на путь искреннего признания своих преступлений, я руководствовался только одним соображением: своим искренним признанием помочь следствию раскрыть все то контрреволюционное, черное, с чем я был связан, что меня связывало, что составляло то гнилое, что могло в дальнейшем представлять опасность заразы. Я не пощадил ни себя, ни других участников моих контрреволюционных деяний, чтобы тем легче было Советской народной власти и партии выкорчевать с корнем это зло. Я отказался от слова для защиты, ибо я не нахожу никаких доводов, даже ни одного слова для того, чтобы найти хотя какое-нибудь оправдание моему поведению, моим действиям, тем преступлениям, которые мною совершены. Мне нечем защищаться и я не могу защищаться. Слишком много сделано плохого, слишком тяжелые преступления совершены, чтобы можно было сегодня говорить о каких-то оправданиях или чтобы можно было какими-нибудь словами их загладить. Но я взял последнее слово и решил воспользоваться этим последним словом для того, чтобы еще раз перед пролетарским судом, перед всей нашей страной сказать, что я искренне, честно раскаялся, чтобы принести через пролетарский суд это свое покаяние всему нашему советскому народу, партии и правительству.
Он остановился и на характере деятельности буржуазно-националистических групп. Он говорил о результатах ленинско-сталинской национальной политики, о достижениях народов Советского Союза. Я—на скамье подсудимых, я—преступник. Может быть нехорошо будет звучать из моих уст, но я тем не менее хотел бы сослаться на яркий пример той республики, которую когда-то я представлял я говорю об Узбекистане. Люди, которые знали Узбекистан до революции, люди, которые побывали там 10 лет тому назад и которые смотрели ее последние годы, не могли узнать лицо этой страны. Потому, что там все совершенно изменилось. Огромный подъем экономики, культуры, громаднейший рост политической активности широчайших масс народа,— это все в такой сравнительно короткий срок, как 10—20 лет, достигнуто лишь благодаря нашей пролетарской революции, благодаря ленинско-сталинской национальной политике.
В стране, где не было абсолютно никакой промышленности, в этой стране теперь работают сотни крупнейших предприятий, сотни тысяч рабочих и работниц. Когда-то отсталое, нищенское сельское хозяйство Узбекистана, в настоящее время является одним из передовых во всем Советском Союзе. Материальное благосостояние широких масс трудящихся, особенно дехкан-колхозников, за последние 5 лет поднялось на такой высокий уровень, что трудодень колхозника в 20—30 рублей на одного человека уже никого в Узбекистане не удивляет. Это все результаты благотворной деятельности революции, правильного осуществления ленинско-сталинской национальной политики, той колоссальнейшей помощи, которую оказывал и оказывает русский рабочий класс рабочему и дехканину в Узбекистане. Это всякому будет ясно при самом беглом анализе общего состояния Узбекистана. И вот я должен перед пролетарским судом сказать, что та линия, которую проводила буржуазно-националистическая организация, к которой я принадлежал, и контрреволюционной деятельностью которой я руководил, означала для трудящихся масс Узбекистана возврат к старому. Узбекистан как в своем хозяйственном развитии, так и в культурном отношении был бы отброшен на десятки лет назад.
Особенно тяжело мне говорить об этой стороне дела, ибо я теперь ясно это себе представляю, я это понимаю, я чувствую всю глубину моего падения, весь ужас моего позора и всю тяжесть моих злодеяний. Но, тем не менее, став на путь открытого признания всех моих злодеяний, я должен был сказать и об этом перед пролетарским судом и перед общественностью нашей страны. Да, граждане судьи, я был буржуазным националистом, я много преступлений совершил. Теперь, задним числом, вот этими признаниями, поздним покаянием, к сожалению, вычеркнуть их я не могу. Они остаются висеть надо мной. Но я стал еще более ужасным в своих собственных глазах с тех пор, как я осознал все свои преступления и злодеяния, после того сговора с Рыковым и Бухариным, после тех обстоятельств, о которых я подробно вам рассказал уже здесь на суде, после того, как я включился в этот заговор. Ведь я даже в периоды, когда был националистом, когда я вел тоже антисоветскую работу, когда я работал против советского народа, ведь я тогда еще не был организатором повстанческих групп, я не был тогда участником террористических групп.
Таким образом, я сделался участником наиболее острых средств борьбы против нашей родины, против народов нашего великого Союза, против партии и правительства. Это особенно тяжело я переживаю, это особенно тяжело давит мое сознание. Я уже об этом частично говорил, когда давал свои показания. Тогда я отвечал на вопросы государственного обвинителя. Ведь когда я сказал, что, отстав от одного берега, мы, естественно, должны были бы пристать к другому берегу, ведь я же ничего другого не имел в виду, как тот берег, на котором находятся капиталистические страны, империалистический капитал, который давит, угнетает сотни миллионов трудящихся людей. Значит, победа этой линии и в данном случае, даже в случае успеха этого черного, этого отвратительного заговора, могла быть только новыми бедствиями для трудящихся Узбекистана. Я опозорен.
Националистические организации разгромлены. Это—на славу нашей страны, на благо народов нашей великой родины, это—на счастье народов Узбекистана. И вот это сознание в известной мере облегчает эти последние дни моих тяжелых, невероятно тяжелых переживаний. Я не могу не согласиться с таким определением гражданина государственного обвинителя. Я считаю такое определение абсолютно правильным, хотя лично я никогда до того, как пришел в тюрьму, до того, как приступил к даче показаний, не знал о существовании какого-то контактного центра, не знал о многих его злодеяниях. Я лично никогда не был ни провокатором, ни убийцей. Но какое это может иметь значение, если я оказался так или иначе участником этого блока, занимавшегося провокациями, шпионажем и убийствами, стало быть, я должен отвечать по существу за все его злодеяния.
Перед вами, граждане судьи, не только фигурировал блок, не только были продемонстрированы его дела, но прошли мы все, его участники; ваше дело, граждане судьи, определить, в какой мере каждый из нас должен нести ту или другую ответственность. Ваше дело применять или не применять в отношении к нам то суровое, но справедливое, абсолютно справедливое требование гражданина государственного обвинителя. Я знал, куда я шел, когда разговаривал с Рыковым, когда разговаривал с Бухариным, хотя многие вещи, открывшиеся перед моими глазами на суде, даже меня, преступника, заставили вздрогнуть, насколько гадко было это. Разве самый факт заговора, самый факт решения вопроса о том, что правые должны прийти к власти, а буржуазные националисты получить независимость, которую они хотели получить ценой поражения Советского Союза, подготовкой этого поражения, разве недостаточен самый этот факт для того, чтобы та суровая мера наказания, о которой здесь говорил гражданин Прокурор, была целиком и полностью применена к нам? Но тем не менее, граждане судьи, я, находясь здесь на скамье подсудимых, держа свой ответ, не могу становиться в какую-то фальшивую позу, ибо это были бы только гордые слова. Я не могу сказать, что я не прошу пощады. Я этого сказать не могу.
У такого человека словам гордости нет места. Гордости неоткуда взяться! Ведь мы не войдем в историю хоть с какими-нибудь показателями службы народу, какими-нибудь благими деяниями. Если мы войдем в историю, то мы в эту историю войдем как самые закоренелые преступники, как герои бандитских дел, как люди, продавшие и честь, и совесть. Но в устах людей, которые либо сами были причастны к смерти, либо имели отношение к смерти Горького, в устах людей, которые привели этого человека к смерти,— эти слова в устах людей нашего типа звучат фальшиво. Я был бы лгуном, если бы в этот последний час я не сказал, что я прошу пощады. Я хочу жить.
Я хочу жить потому, что я понял всю глубину своего падения, я понял всю тяжесть совершенных мною преступлений. Я вынес тяжкий урок, но зато я понял и другое. Мне кажется, что я по-настоящему понял, как должен настоящий человек, настоящий гражданин нашей великой родины служить своему народу, своей стране. И вот, поняв это, разоружившись целиком и полностью, я не могу не просить вас, граждане судьи, о снисхождении, потому что я хотел бы, если бы это было возможно, чтобы мне была сохранена жизнь. Я хотел бы в какой угодно обстановке, в какой угодно форме, в каком угодно месте, теперь или когда-нибудь, смыть тот позор, в котором я нахожусь в настоящее время. Я прошу о жизни, чтобы, может быть, остатком своей жизни снять хоть бы какую-либо частицу тех преступлений и той огромной вины, которая имеется за мной. Я хочу жить для того, чтобы хоть как-нибудь, где-нибудь оказаться еще раз полезным нашей великой стране и служить тому великому делу строительства социализма, которому посвящены все мысли, все силы лучших людей нашего великого Союза Советских Социалистических Республик.
Последнее слово предоставляется подсудимому Зеленскому. Я пользуюсь последним словом не для защиты или оправдания своих тяжких преступлений. Такие преступления и такие преступники, как я, не имеют права ни на защиту, ни на оправдание. Тяжелее этого ничего быть не может. Я виновен в измене, в предательстве революции, в том, что служил в царской охранке, я виновен в том, что в течение многих лет скрывал от партии эти свои преступления. Я виновен в том, что, двурушничая и маскируясь, я пробрался на высокие посты, требующие особого партийного доверия. Оказанное мне доверие я использовал для обмана партии, я вел подрывную вредительскую контрреволюционную работу, провоцируя недовольство населения Советской властью.
Гражданин государственный обвинитель, обращаясь вчера к скамье подсудимых, говорил об искренности, которая нужна от нас на пороге нашего последнего часа. На пороге своего последнего часа я хочу прежде всего рассказать о том, как я дошел до своего падения. Я хочу это рассказать для того, чтобы предупредить на своем примере тех, у кого еще есть шатания, у кого еще есть недовольство, колебания и скрытые сомнения в партийном руководстве и правильности линии партии. Я хочу об этом сказать не для того, чтобы оправдаться или смягчить свою участь, а для того, чтобы показать, каким путем люди скатываются на такие позорные позиции. Что привело меня на путь измены и предательства? Мелкобуржуазное неверие в силы и победу революции. Трусость за свою жизнь и судьбу толкнули меня в молодости на предательство, на провокаторство, на службу в царской охранке.
Уже этим фактом я был сломлен как человек и уничтожен как революционер. Прошлые преступления тяготели надо мной много лет, моя прошлая провокаторская деятельность обусловливала определенную оторванность мою от честных партийцев. Трудности колхозного строительства породили во мне неверие в силы нашего рабочего класса, неверие в силы нашего государства, и это предопределило мое вхождение в контрреволюционную организацию правых. Войдя в организацию правых, я не сразу встал на путь вредительства. Я пытался протаскивать свои взгляды, проводить их в жизнь, но вредительский характер моих предложений немедленно разоблачался. Надо было либо отказаться от своих правых взглядов и честно работать на советской работе, либо уйти в подполье, заняться вредительством, вербуя для этой цели своих сторонников. Я избрал второй путь, путь борьбы с партией и правительством, путь вредительства, который и привел меня на эту позорную скамью подсудимых.
Я продолжал двурушничать, а у двурушников только один путь—путь подпольной контрреволюционной деятельности. К этой контрреволюционной работе я и скатился. Начиная с 1933 года, я встал на путь вредительства и вербовки сторонников правых. Но мне удавалось вербовать на сторону правых только тех, у кого были преступления против партии, либо карьеристов, шкурников и прочих людей. Позорный опыт моего падения показывает, что достаточно малейшего отрыва от партии, малейшей неискренности с партией, малейшего колебания в отношении руководства, в отношении Центрального Комитета, как ты оказываешься в лагере контрреволюции. Я занимался вредительством в потребительской кооперации. Гражданин Прокурор характеризует мою вредительскую деятельность, как направленную против роста товарооборота, против развития торговой сети, как направленную к срыву нормального снабжения населения.
Он прав, мне нечего прибавить, я ни одним словом не могу возразить против этого заключения. Я показал суду все участки, пораженные вредительством, проводимым мною и моими соучастниками. Я показал суду весь ущерб, причиненный государству и народу моей вредительской деятельностью. Должен сказать, что эта вредительская деятельность значительно активизировалась, начиная с 1935 года, по прямому указанию Антипова. Вредительская деятельность принесла очень большой ущерб и действительно тормозила развитие товарооборота, торговой сети и тем самым ударяла по снабжению рабочих и колхозников. В своих показаниях я старался вскрыть очаги вредительства и методы вредительской работы в интересах скорейшей ликвидации последствий этого вредительства. Я делал это в целях того, чтобы мое саморазоблачение помогло хотя бы в небольшой доле исправить тот огромный вред, который был причинен моей вредительской деятельностью.
Я должен сказать здесь, что советская кооперация очень часто подвергалась и подвергается обстрелу со стороны буржуазных капиталистических кооператоров. Буржуазные кооператоры капиталистических стран, те, которые, подобно нам, контрреволюционерам, находятся на службе у буржуазии, пытаются дискредитировать советскую кооперацию, основываясь на нашей лживой информации, используя нашу вредительскую активность для доказательства невозможности развития советской кооперации. Я должен сказать, что, несмотря на наше вредительство, вопреки ему, вопреки нашей подрывной работе, советская кооперация росла и крепла, а с устранением нас, контрреволюционных вредителей, она пойдет еще дальше. Мы пытались перенести вербовочную работу в низы. Мы хотели расширить свою базу в деревне, опираясь на кулацкие элементы. Я должен сказать, что сельские кооператоры наши преступные попытки быстро разоблачали, и мы находили суровый отпор со стороны подавляющей массы низовых честных, преданных Советской власти работников кооперации. Эти массы отвергали всякие попытки реставрации капитализма и нас—их носителей.
Устранение вредительства, выкорчевывание всех участников нашей подлой деятельности приведет к быстрому, исключительному росту товарооборота и торговой сети. Я должен сказать, что ужасен итог наших преступлений, ужасна наша подлая изменническая деятельность. Мои показания о своих преступлениях, разоблачение мною своих соучастников вытекает из сознания мною преступности, неправоты, предательства. Тяжело, страшно тяжело чувствовать себя врагом народа, видеть и знать, что ты не прав, видеть и чувствовать, что народ против тебя, быть всегда в положении фальшивой монеты, скрываться. Еще задолго до ареста я потерял веру в правых и видел безнадежность их борьбы. Вот почему я сразу дал откровенные показания следствию. Это единственное, что может вернуть меня к советским людям, если не для того, чтобы жить, то хотя бы для того, чтобы умереть как советскому человеку.
Провал правых был для меня давно ясен. Почему я не порвал с ними, не разоблачил себя и своих преступных сообщников? Этот вопрос законно может поставить мне и суд, и государственный обвинитель. Я должен сказать, что имея все возможности это сделать, я должен был это сделать, но я был в руках правых, делая свои преступления. Я боялся разоблачения своего прошлого. Неразоблачение бандитской шайки, невыдача своих сообщников—это показывает глубину моего падения. Чудовищные дела и чудовищные преступления—образец нашей подлой право-троцкистской работы, нашего подлого право-троцкистского подполья, в котором я принимал к своему стыду, позору и несчастью участие.
Должен однако заявить, что и для меня, участника этого подполья, многое из того, что выяснилось на процессе, было ново, неизвестно, ошеломило меня. Разговоры вождя правых Бухарина о предательстве и преступности провокаторов, шпионов не имеют цены, ибо, Бухарин, вы сам первоклассный мастер этого дела, вы показали цепь преступлений и измен против партии и правительства своими делами, своим поведением на суде. Мы щенки перед вами. Вы, Бухарин, хотите быть чистеньким. Вам это не удастся. Вы войдете в историю вместе с нами, с тем позорным клеймом, которое написано на лбу у нас всех. Я слышал здесь выступления и на предварительном следствии и последние слова троцкистов и бухаринцев.
Я ожидал, что они действительно разоблачатся до конца. Я ожидал, что троцкисты и бухаринцы откроют здесь еще одну страницу своих преступлений против Советской власти, против партии, против Ленина, преступлений, совершенных в 1921 году. Они должны были это сделать уже из-за одного того, чтобы разбить легенду о том, что в 1921 году нападение Троцкого представляло из себя какую-то легальную дискуссию. Ничего подобного! Я, пользуясь здесь предоставленным мне последним словом, сделаю это за них.
Из этих сил Германия и Польша вынуждены будут часть сил оставить на своих западных границах, а возможно часть из них введут в дело для борьбы с Чехо-Словацкой армией. Предположительно можно считать, что против Чехо-Словацкой армии Германией будет направлено до 26 п. На французской границе немцами будет оставлено от 10 до 20 пехотных дивизий. Таким образом, Германией из 96 п. Что касается Польши, то она из своих 65 пехотных дивизий до 5 пд, по-видимому, оставит против Чехословакии, а остальные силы, то есть до 60 пехотных дивизий, 16 кав.
Таким образом, на последних нужно ожидать появление 120—110 пехотных дивизий, 12 кав. Финляндия, Эстония и Латвия развертывают 20 пехотных дивизий, 80 танков и 436 самолетов. Румыния может развернуть до 35 пехотных дивизий, 200 танков и 639 самолетов. На Востоке — Япония, ведущая сейчас войну с Китаем, мобилизовала почти всю свою армию, развернув 43 пехотных дивизии, 4 охранных бригады, 5 кав. Из этого числа японских дивизий: 1 ведут военные действия в Китае — 20,5 пд, 2 кав. В случае вооруженного столкновения с СССР, Япония вынуждена будет большую часть своих сил направить в Северную Маньчжурию, оставив в Китае для ведения операций или даже только для оккупации занятых областей от 10 до 15 пехотных дивизий. Таким образом, в Северной Маньчжурии и Корее, а также в экспедициях на Сахалин и Камчатку можно ожидать от 27 до 33 пехотных японских дивизий, 4 охранные бригады, 2827 орудий, 1400 танков и 1000 самолетов без морских. Армия Манчжоу-Го в расчет не принимается, как имеющая второстепенное значение. Итак, при войне на два фронта СССР должен считаться с сосредоточением на его границах от 157 до 173 п. Поэтому нижеизложенное является вероятными предположениями стратегического развертывания возможных противников.
Вы точно человек?
Деревня отчаянно сопротивлялась: по данным органов ОГПУ, в 1930 году в СССР состоялось 13 453 массовых крестьянских выступления в том числе 176 повстанческих и 55 вооруженных восстаний. В совокупности в них участвовали почти 2,5 миллиона человек — в три раза больше, чем в Белом движении во время гражданской войны. Крестьяне отправляются из деревни на заработки в город, 1901 год Фото: РИА Новости Несмотря на то что в 1930-1933 годах властям удалось сломить крестьянское сопротивление, потаенный протест против «счастливой колхозной жизни» сохранялся и представлял большую опасность. Кроме того, в 1935-1936 годах из мест заключения и ссылок стали возвращаться крестьяне, осужденные в начале 1930-х годов. И основную долю расстрелянных во время ежовщины примерно 60 процентов составили именно селяне — колхозники и единоличники, бывшие раскулаченные, состоявшие на учете в органах госбезопасности. Первоочередная цель «ежовщины» накануне большой войны заключалась в том, чтобы подавить протестные настроения против коллективизации и колхозной системы. Бериевская «либерализация» Кто еще, помимо крестьян, страдал от сталинских репрессий? Попутно уничтожались и другие «враги народа». Например, полная катастрофа постигла Православную Российскую Церковь. К 1917 году в России насчитывались 146 тысяч православных священнослужителей и монашествующих, действовали почти 56 тысяч приходов, более 67 тысяч церквей и часовен. В 1917—1939 годах из 146 тысяч священнослужителей и монашествующих большевики уничтожили более 120 тысяч, в абсолютном большинстве — в 1930-е годы при Сталине, особенно в 1937—1938 годах.
К осени 1939 года в СССР оставались действующими лишь от 150 до 300 православных приходов и не более 350 храмов. Большевикам — при равнодушии огромного большинства православного по крещению населения — удалось почти полностью уничтожить самую крупную поместную Православную Церковь в мире. Почему многие исполнители террора впоследствии сами стали жертвами? Сталин боялся стать заложником своих спецслужб? Его действия определяли криминальные наклонности, стремление управлять Коммунистической партией как мафиозной организацией, в которой все ее руководители повязаны соучастием в убийствах; наконец, готовность уничтожать не только подлинных и мнимых врагов, но и членов их семей. Как писал чеченец Абдурахман Авторханов , в 1937 году входивший в номенклатуру ЦК ВКП б , «Сталин был гениальный уголовник от политики, государственные преступления которого узаконивало само государство. Из амальгамы уголовщины с политикой и родился уникум: сталинизм». В сталинской системе исполнители массовых преступлений были обречены: организаторы их ликвидировали как ненужных соучастников. Поэтому, например, был расстрелян не только вышеупомянутый майор госбезопасности Сергей Жупахин, но и генеральный комиссар госбезопасности Николай Ежов. Однако не стоит преувеличивать масштабы репрессий среди чекистов.
Из 25 тысяч сотрудников НКВД, работавших в системе госбезопасности на март 1937 года, за все преступления, включая уголовщину и бытовое разложение, до середины августа 1938 года было арестовано 2 273 человека. В 1939 году уволены 7 372 сотрудника, из них арестованы лишь 937 чекистов, служивших при Ежове. Как вы думаете, почему в конце 1938 года произошло такое подобие оттепели? Во-первых, стране требовалась передышка после двухгодичного кровавого кошмара — от ежовщины устали все, включая чекистов.
Кандидат исторических наук Таймураз Тадтаев рассказал о событиях, послуживших причиной установления памятной даты Ростки фашизма - по всему миру: историк о событиях 1938 года Ровно 82 года назад в Германии начались массовые погромы против евреев - "Хрустальная ночь". Сотни синагог были сожжены дотла, а тысячи витрин магазинов еврейских предпринимателей были разбиты — так возникло историческое название погрома.
Ее закономерным итогом стали аресты. Руку «вредителей и шпионов» авторы газетных публикаций искали везде: в бесхозяйственности, просчетах в организации производства и даже невыполнении плана.
В 1937-1938 гг. И тут же назывались «причины», объясняющие это явление: «Орудовавшие долгое время в партийном и советском аппарате Севастополя враги народа были заинтересованы в том, чтобы урезать возможности трудящихся культурно и разумно отдыхать. Они всячески запутывали, затягивали и срывали дело культурного обслуживания трудящихся Севастополя»[xi]. Отголоски шпиономании и борьбы с «врагами народа» можно было встретить в публикациях самого разного толка. Так, в апреле 1938 г. В связи с юбилейной датой на страницах крымских газет много говорилось о деятельности местных пожарных команд. Однако начальник севастопольской пожарной охраны НКВД Педюра и политрук Иванченко через средства массовой информации предупредили граждан: «Надо помнить, что большинство пожаров происходит от поджогов. Пожар — излюбленный метод вредителей и диверсантов.
Жалкие остатки приспешников троцкистско-рыковских банд, наймиты иностранных разведок, руководимые звериной злобой, применяют самые изощренные методы поджогов. Удесятерим бдительность на фронте охраны социалистической собственности от пожаров и тем самым выбьем это оружие из рук классового врага»[xii]. Наибольшее число публикаций в поддержку террора появлялось в ходе показательных судебных процессов над бывшими видными советскими функционерами, которые так или иначе оказались в оппозиции к Сталину. На передовицах газет, затем в следующих номерах на вторых разворотах публиковались материалы следствия и допросов. Создавалась видимость полной открытости, прозрачности следствия и суда. Материалы публиковались в течение ряда номеров, растолковывая читателю суть обвинений. Затем печатались отзывы с мест, с разных предприятий, от промышленных и сельских коллективов, осуждающие проходивших по процессу людей и требующие для них смертной казни. В марте 1938 г.
Тема «очищения» партийных рядов и разоблачения «врагов народа» была лейтмотивом большинства публикаций. Внимание журналистов также акцентировалось на выявлении различных недостатков в работе советских учреждений. Кроме того, звучали призывы к усилению антирелигиозной работы. На скамье подсудимых оказались видные партийные и советские функционеры, в той или иной мере оппозиционные Сталину, а также бывшие троцкисты. Среди обвиняемых был также бывший нарком внутренних дел Генрих Ягода. Фигуранты процесса обвинялись в измене родине, шпионаже, диверсии, терроре, вредительстве, подрыве военной мощи СССР, провокации военного нападения иностранных государств на СССР. Власти развернули пропагандистскую кампанию в прессе, где печатались письма с осуждением обвиняемых. По всей стране организовывались многолюдные митинги, на которых принимались резолюции с требованиями о расстреле «врагов народа».
Крымские газеты не были исключением. Сохранившиеся выпуски «Красного Крыма» и «Красного Черноморца» позволяют проследить, как это происходило на территории полуострова. Процесс «антисоветского право-троцкистского блока» проводился 2-12 марта 1938 г. Все это время в прессе публиковались гневные, эмоциональные отклики по ходу судебного разбирательства, выдаваемые за «голос трудящихся масс». Так, в номере от 4 марта передовицу «Красного Крыма» полностью занимали резолюции собраний и митингов, которые проходили в разных городах полуострова. Беспределен гнев советского народа. Рабочие, колхозники, советская интеллигенция требуют: - Беспощадно раздавить фашистскую гадину! Уничтожить всю троцкистско-бухаринско-рыковскую свору!
Тексты резолюций словно написаны под копирку. Различны лишь места проведения собраний и митингов. Требования расправы над «врагами народа» звучали в заводских цехах, с колхозных полей и с палуб военных кораблей. Серго Орджоникидзе, Герасимович, - гнусные троцкистско-бухаринские фашистские гады пытаются помешать строительству прекрасной, радостной жизни в советской стране. Это они убили Кирова, это они умертвили Куйбышева, Менжинского, Горького, это они поднимали руку на великого Ленина, на родного Сталина. Мы требуем беспощадного наказания этой омерзительной шайки бандитов»[xiv]. В том же тоне изложены выступления участников и резолюции собраний и митингов, которые проходили на кораблях Черноморского флота. Они хотели расчленить нашу родину, подорвать мощь нашей Красной Армии.
Не удалось это! И никогда не удастся! А вот сама резолюция митинга, который проводился на судне: «Предатели, шпионы и диверсанты, вдохновляемые Иудой-Троцким и генштабами иностранных государств, совершили убийство непоколебимого большевика тов. Кирова, организовали злодейское умерщвление т. Куйбышева, Менжинского и Горького. Мы требуем от пролетарского суда расстрела подлых предателей, гнусных шпионов фашизма! Мы еще теснее сплотимся вокруг Сталинского Центрального Комитета и вождя народов любимого родного Сталина, еще выше поднимем бдительность, еще сильнее будем крепить боевую мощь наших кораблей. На удар поджигателей войны мы ответим сокрушительным ударом — на земле, в воздухе и на море.
Слава и честь нашим наркомвнудельцам и сталинскому наркому Николаю Ивановичу Ежову! Эти злейшие враги народа старались подорвать мощь нашей страны, побольше напакостить, навредить, сорвать мероприятия партии и правительства. Эта мразь предстала перед советским судом. Настал час расплаты! Изменники, предатели и убийцы ответят перед лицом Верховного Суда Союза ССР, перед всем народом за свои чудовищные преступления и злодеяния. Весь советский народ полон ненависти и презрения к подлым изменникам родины, убийцам и палачам. Гнев народный со всей силой обрушивается на подлую контрреволюционную шайку троцкистско-бухаринских шпионов. Весь многонациональный советский народ, а вместе с ним краснофлотцы, командиры и начальствующий состав Черноморского флота, как бушующий океан шлет могучие волны гнева, презрения и ненависти к скамье подсудимых, на которой сидит гнусная банда изменников родины, подлых врагов народа»[xvii].
Пусть это запомнит право-троцкистская нечисть. Мы требуем от пролетарского суда сурово наказать подлых врагов»[xix]. Согласно отчету о митинге, все выступления были пронизаны «гордостью за сталинских наркомвнудельцев, за стойкого наркома тов. Бойцы требовали «стереть с лица земли подлых злодеев, осмелившихся поднять свою кровавую руку на любимых руководителей партии и советского правительства — товарищей Ленина, Сталина и их ближайших и верных товарищей»[xx]. В результате моряки эсминца «Дзержинский» вынесли следующую резолюцию: «Мы требуем от Верховного Суда СССР сурового наказания для агентов фашизма — расстрела. Пусть помнят враги народа, что у нас для них пощады не будет. Нет милости к тем, кто поднимает руку на социалистическую родину, на любимых вождей нашей коммунистической партии»[xxi]. Столь же кровожадная лексика звучала на митинге в клубе соединения подплава: « - К предателям мы беспощадны.
Мы требуем стереть с лица земли подлых убийц, шпионов, торговцев родиной. Смерть врагам! Кровожадные, озлобленные звери покушались на жизнь наших любимых, родных вождей Ленина и Сталина. Но просчитались гнусные гады. Советская разведка, под руководством железного наркома, верного сталинца товарища Ежова, раскрыла врагов и их гнусные планы». Участники выражали «глубокое негодование и железную решимость покончить раз и навсегда с подлой бандой торговцев и убийц». В резолюции говорилось: «еще выше поднимем революционную бдительность и выкорчуем врагов, всех до одного»[xxii]. На митинге, который состоялся в соединении катеров, один из ораторов, лейтенант Лебедев, заявил следующее: «Враги народа хотели распродать нашу родину.
Право-троцкистские бандиты стремились восстановить в цветущей стране Советов капитализм.
Позже в тот же день Геринг ещё раз подтвердил его в телефонном разговоре с Шушнигом. По указанию из Берлина австрийские национал-социалисты заняли администрацию канцлера. Во второй половине дня 11 марта Шушниг согласился на отмену плебисцита, а вечером Гитлер добился его согласия на отставку и передачу власти Зейсс-Инкварту. Шушниг объявил о своей отставке по радио и приказал австрийской армии в случае вступления немецких войск в Австрию отступать, не вступая в боевые действия. Президент Австрии Вильгельм Миклас отказался поручить формирование нового правительства Зейсс-Инкварту и предложил пост премьера трём другим политикам: статс-секретарю Михаэлю Шкублю бывшему начальнику венской полиции , бывшему канцлеру Отто Эндеру и главному армейскому инспектору Сигизмунду Шильхавски; все они отказались. В 23 часа 15 минут Миклас капитулировал. По приказу Геринга с согласия Гитлера была написана телеграмма с просьбой об отправке в Австрию немецких войск, которую новое австрийское правительство отправило от имени Зейсс-Инкварта. Сам Зейсс-Инкварт был информирован о данной телеграмме лишь после её отправки.
В ночь с 11 на 12 марта 1938 года германские войска, заранее сосредоточенные на границе в соответствии с планом «Отто», вошли на территорию Австрии. Австрийская армия, получившая приказ не оказывать сопротивления, капитулировала. В 4 часа утра в Вену в качестве первого представителя нацистского правительства прибыл под охраной роты эсэсовцев Гиммлер в сопровождении Вальтера Шелленберга и Рудольфа Гесса. Гестапо устроило свою главную ставку на Морцинплац, где содержался под стражей Шушниг. В течение нескольких недель с ним обращались очень грубо, а затем отправили в концлагерь, где он оставался до мая 1945 года. В сформированное Зейсс-Инквартом правительство вошли Эрнст Кальтенбруннер в качестве министра безопасности и зять Геринга Гюбер в качестве министра юстиции. Посмотреть статью: Богатырев - русская душа советского кино. В тот же день был опубликован закон «О воссоединении Австрии с Германской империей», согласно которому Австрия объявлялась «одной из земель Германской империи» и отныне стала называться «Остмарк».
13 марта в 1938 году подписано постановление об обязательном изучении русского языка
| Указатели | Даты | 1938 | Хронология важнейших военных и политических событий 1938 года. 10 февраля – Король Румынии Кароль II получил диктаторские полномочия. 3 марта – В Саудовской Аравии открыты. |
| Развертывание агрессии в Азии и Европе в 1930-е годы | 11-13 марта 1938 года нацистская Германия аннексировала соседнюю Австрию. Это событие известно как аншлюс. |
| История криминальных событий. 15 марта 15 марта 1938 года расстрелян Генрих Ягода | | 39-я серия. 1938 год — Николай Вавилов и Трофим Лысенко. |
Праздники в марте 1938 года
Примечательно, что в тот же день, 15 марта 1938 года, был расстрелян и Генрих Ягода – бывший нарком внутренних дел СССР, организатор массовых политических «чисток». существовали до конца 1938 г., а их аналог – Особое совещание при НКВД–НКГБ–МГБ – до апреля 1953 г.6 В зависимости от решаемых властью задач тройки имели разное назначение. марта 1938, сентября 1938 года и марта 1939. 17 марта 1938 г. в Иркутске родился Рудольф Нуреев – артист балета под фамилией Нуриев. Рудольф Нуреев в 1961 г. остался в Париже – сбежал из СССР. Мюнхенский сговор – соглашение, составленное в Мюнхене 29 сентября 1938 года и подписанное на следующий день – 30 сентября – премьер-министрами Великобритании. Примечательно, что в тот же день, 15 марта 1938 года, был расстрелян и Генрих Ягода – бывший нарком внутренних дел СССР, организатор массовых политических «чисток».
Раздел Чехословакии: выбрали позор, но получили войну
| Подписано Мюнхенское соглашение, также известное как «Мюнхенский сговор» | 1938 события в ссср. Бои на озере Хасан и реке Халхин-гол. |
| 13 марта В 1938 году подписано постановление об обязательном изучении русского языка | 13 марта 1938 года там проходил открытый процесс по делу «Антисоветского право-троцкистского блока». 12 марта 1938 года с последним словом выступила часть обвиняемых. |
Русские горки 1937-1938
1936–1938 гг. — Участие добровольцев 54 стран в борьбе испанского народа за свободу и независимость. 1937 год. 4 марта 1938 г. (фото: МИД России). Шифртелеграмма полпреда СССР в Великобритании И. М. Майского в НКИД СССР о беседе министра иностранных дел Великобритании лорда. Формирование немецкой полиции входит в австрийский город Имст 12 марта 1938 года. Жители австрийского города Линца приветствуют прибытие Гитлера в их город 12 марта 1938 года. В 1938 г. в СССР были пущены в эксплуатацию первые опытные телевизионные центры в Москве и Ленинграде.
1938 (Москва)
| Прогноз генерала Шапошникова. В 1938 году СССР ждал удара Германии и Польши | Период в истории СССР с 1937-го по 1938 годы, во время которого произошли массовые политические репрессии, называют Большим террором. |
| Что произошло 17 Марта 1938? | 9.03.1938. Австрийский канцлер Курт Шушниг объявляет о проведении 12 марта плебисцита по вопросу о сохранении независимости. |