242 Люди на земле слишком свирепы. Тег Омегаверс Огромный выбор взрослой манхвы и манги, маньхуа и комиксов. Подберите свои любимые жанры и тэги. В конечном итоге крики его окончательно достали, и Джон решил пойти на крайние меры. Перевод с английского, немецкого, французского, испанского, польского, турецкого и других языков на русский и обратно. Возможность переводить отдельные слова и фразы, а также целые тексты, фотографии, документы и веб-страницы. Люди продумывают преступные схемы, воруют сотни миллионов рублей и попадаются на банальной невнимательности.
Найдено 7012 авторов
Евгений Осьминожкин бесплатно в формате epub, fb2, pdf, читать отзывы, аннотацию. An Archive of Our Own, a project of the Organization for Transformative Works. массовый контроль людей, во сохранения мирового порядка и безопасности."ЭТА КНИГА РЕДАКТИРУЕТСЯ, ПОЭТОМУ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА ВОЗМОЖНЫЕ НЕСОВПАДЕНИЯ В СЮЖЕТЕ Cover by @MILANIZA. Фанфик «Скованные» состоит из 77 глав, его объем в два раза превышает объем «Гарри Поттера и Даров Смерти». Люди продумывают преступные схемы, воруют сотни миллионов рублей и попадаются на банальной невнимательности. Читать онлайн Все/Мигель О'Хара — Bottom Miguel Supremacy.
Фанфик Люди Икс. Апокалипсис
В списках у людей В списках у людей. Читать все рецензии. 7,4/10. Кто больше тратит: учительница из Москвы или маркетолог из Магнитогорска. Стоит ли переезжать в Москву из-за зарплаты. Как живут программисты, менеджеры, слесари, врачи и представители других профессий в России и за границей. не соглашусь! Добро пожаловать в мини-экскурс по фанфикам из вселенной Гарри Поттера! Скованные Аннотация: Гарри Поттер мертв.-2. Перевод с английского, немецкого, французского, испанского, польского, турецкого и других языков на русский и обратно. Возможность переводить отдельные слова и фразы, а также целые тексты, фотографии, документы и веб-страницы.
Measure of Dramione // Мера Драмионы
| Фанфики попаданчество (87 фото) | An Archive of Our Own, a project of the Organization for Transformative Works. |
| Lenta.Ru в соцсетях | "Чтобы определить меру человека, загляни в его сердце" Одри Хэпберн. |
На трассе «Самара — Большая Черниговка» под упавшим самосвалом погибли четыре человека
Форум Группы Посты Новости. — площадка пользовательского UGC-контента с горизонтальным, вертикальным и потоковым видео и уникальной системой монетизации контента. Смотри видео. Снимай контент. Зарабатывай деньги. Кто больше тратит: учительница из Москвы или маркетолог из Магнитогорска. Стоит ли переезжать в Москву из-за зарплаты. Как живут программисты, менеджеры, слесари, врачи и представители других профессий в России и за границей.
Новости дня
Что касается недоброжелательности к Невиллу, то таково мое к нему отношение. Да, до сих пор. Я вообще крайне неприятный человек. Если я и позволил Вам поставить Ваше имя перед моим, это отнюдь не означает, что я сделал пересадку личности. Северус sss Дорогой Северус, Я провела в Вашем обществе целую ночь. Вы далеко не так неприятны, как Вам самому кажется. Вы можете быть резки до грубости, но Вы умны и интересны и способны спасти меня от четырехчасовой дозы Невилла Лонгботтома. И потом, это целиком и полностью Ваша вина. Минерва пригласила меня только для того, чтобы заполучить Вас. Вы обязаны избавить меня от утомительной компании.
Я снимаю с этого письма копии и буду посылать их Вам каждый час всю ночь, пока Вы не согласитесь. Гермиона sss Грейнджер, Я бы с радостью придушил Вас. Я едва не придушил Вашу сову. Чертова девчонка, почему Вы считаете себя обязанной превратить мою жизнь в одно сплошное несчастье? Сейчас уже пять утра, и я больше так не могу. Вы понимаете, что это шантаж? Будь по Вашему, я приду на этот чертов вечер Флитвика. Надеюсь, Вы понимаете, что самодовольное выражение лица Минервы при виде меня, наверное, будет преследовать меня годами. Вам ясно?
Северус sss Дорогой Северус, Спасибо, спасибо, спасибо. Я буду вечно Вам признательна, и мне правда жаль, что Вам пришлось не спать всю ночь. А вообще, вычеркните это — мне ничуть не жаль, я просто очень рада. До встречи в субботу вечером. С радостью, Глава 5 Любой, кто понаблюдал бы за молодой женщиной с вьющимися каштановыми волосами у ворот Хогвартса, подумал бы, что она слегка не в себе. Она медленно ходила маленькими кругами, шепча заклинания и хмурясь в землю. Было десять утра воскресенья, и Гермиона Грейнджер изо всех сил концентрировалась на траве под собой. В левой ее руке был зажат экземпляр «Ежедневного пророка», а правая держала палочку, кончик которой периодически вспыхивал бледным оттенком голубого. Минут через десять девушка вздохнула и снова прислонилась к школьным воротам.
Она на мгновение прикрыла глаза, глубоко сосредотачиваясь, и опять зашагала кругами, распевно произнося заклинания на латыни и пристально глядя в траву. Внезапно она остановилась и сделала небольшой шаг назад. Направив палочку прямо на землю под собой, она повторила заклинание, и лицо ее расплылось в торжествующей улыбке. Гермиона быстро огляделась вокруг, убеждаясь, что за ней никто не наблюдает, и снова опустила взгляд на траву, где тем же оттенком голубого, что исходил от кончика ее палочки, замерцали два больших следа. Улыбка сползла с ее лица, едва она осознала, на что идет. Она потратила последние десять дней на разработку этого варианты следящего заклинания, но знала, что поскольку пункт назначения ей был совершенно неизвестен, она сильно рисковала расщепиться. Гермиона сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться, и ее решимость окрепла. Она не могла жить так дальше — это нужно было сделать. Закрыв глаза и медленно повернувшись, она дезаппарировала.
Даже еще не открыв глаза, она поняла — сработало: изменилось освещение, и слышно было пение птиц. Множества птиц. Осторожно глянув из-под прикрытых век, она заметила деревья вокруг, прежде чем опустить взгляд и убедиться, что осталась цела. Под ногами у девушки был ковер из колокольчиков, а подняв голову, она увидела, что стоит перед причудливым двухэтажным домиком, окруженным самым очаровательным розовым садом, который она когда-либо видела. Это ведь не может быть то самое место? С сердцем, колотящимся о ребра, она прокралась вперед и толкнула маленькую деревянную калитку. Гермиона думала, что калитка заскрипит, но не раздалось ни звука. За решетчатыми застекленными окнами не видно было признаков жизни, и какая-то часть девушки надеялась, что никого нет дома. Она дошла до двери и огляделась вокруг еще раз, прежде чем сунуть палочку в карман мантии и дотянуться до чеканного дверного молотка.
Едва ее пальцы коснулись поверхности молотка, дверь распахнулась, и сильная рука крепко ухватила девушку за запястье. Ее грубо втащили в дом, одновременно заворачивая другую руку за спину. Когда она попыталась закричать, чужая рука прикрыла ее рот, и дверь была закрыта пинком. В приступе паники Гермиона сделала единственное, что пришло ей в голову, - она укусила руку, закрывавшую ее рот, так сильно, как сумела. Сработало — нападавший издал вопль боли и отпустил ее. Повернувшись к нему лицом, она вынула свою палочку, но обнаружила, что он сделал то же самое, и его палочка уже уткнулась прямо ей в грудь. Гермиона открыла рот, чтобы ответить, и быстро закрыла его. Она взглянула на разъяренное выражение лица своего бывшего учителя и невольно рассмеялась. Услышав смех стоящей перед ним ведьмы, Северус Снейп был совершенно ошеломлен.
Он разрывался между весельем и возмущением. Но тут он вдруг вспомнил, что она нарушила его уединение без приглашения, и возмущение победило. По крайней мере, на тот момент. Гермиона прикусила нижнюю губу и смех ее резко оборвался. Убрав выбившийся из прически локон за ухо, она подняла глаза на Снейпа. Обнаружив точное место, я применила те же чары, чтобы проследить маршрут вашей аппарации, и последовала за вами прямо к вашей калитке. Северус сердито смотрел на нее с тенью восхищения — она изобрела такое заклинание, но чувствуя высшую степень негодования ее наглостью. Гермиона дерзко вздернула подбородок. Следуйте за мной.
Он развернулся, прошелестев своей черной мантией, и зашагал по небольшому коридору, мимо лестницы, и открыл дверь в маленькую кухню. Придерживая дверь, Снейп сделал девушке знак войти. Она прошла мимо него, избегая смотреть ему в глаза, и уселась за сосновым столом в центре маленькой комнатки. Северус подошел к разделочному столику, где занялся приготовлением двух кружек чая. Гермиона огляделась, стараясь не обращать внимания на неловкую тишину. Кухня была небольшой, вдоль побеленного потолка проходили прекрасные дубовые балки. Тут было причудливо и уютно, и часть ее вдруг поняла, почему он так ревностно охраняет свое уединение. Она снова взглянула на него. Он повернулся к ней и задумчиво поднял бровь.
Она нервно хихикнула. Он вернулся к чаю. Поставив одну перед девушкой и усевшись прямо напротив, Северус спросил: — Зачем вы здесь? Гермиона показала на свернутую газету, которую она положила на середину стола. Переведя озадаченный взгляд на газету, он подождал продолжения. Его глаза расширились от удивления, когда он развернул «Ежедневный пророк». Статья была посвящена празднику по случаю выхода на пенсию Филиуса Флитвика, состоявшемуся прошлым вечером. Две фотографии. На одной — сам Филиус, с улыбкой от уха до уха, взволнованно машущий в камеру.
Но внимание Снейпа приковала вторая фотография — он сам и Гермиона. Они стояли у стола, просто беседуя. Фотография запечатлела момент, когда он передавал ей стакан пунша, а она подняла на него глаза и их взгляды встретились. Момент совершенно невинный, но фотография заставляла его казаться чем-то большим. Казалось, между ними какое-то взаимопонимание, какая-то близость. Наконец, Северус оторвал взгляд от фотографии и посмотрел на Гермиону. Она внимательно наблюдала за его реакцией, но промолчала. Положив газету на стол, он снова посмотрел, как Гермиона на фотографии принимает пунш и поднимает к нему, Северусу, свое лицо. Гермиона пожала плечами, прикованная взглядом к газете.
Гермиона смотрела, как он что-то просчитывает в уме, и ей показалось, что она заметила понимание в его глазах. С тех пор как они варили второй антидот в ее квартире, прошло сорок два дня. Северус опять бросил взгляд на газету, с радостью осознавая, что благодаря кружке с чаем ему есть куда девать руки, и пытаясь подавить тревожное чувство, поднимающееся в груди. Гермиона снова пожала плечами и сосредоточила взгляд на кружке перед собой. Она поставила свою кружку и переплела пальцы. Ей было слышно, как колотится сердце у нее в груди, и она мимоходом подумала, слышит ли его и Северус. С болью понимая, что, возможно, совершает величайшую ошибку в своей жизни, девушка наклонилась вперед и сделала глубокий вдох. Северус смотрел, как она взволнованно постукивает ногтями по поверхности стола, тщетно пытаясь скрыть дрожь в руках. Он закрыл глаза с вздохом, осознавая чудовищность содеянного.
Дурак, зачем он отвечал на ее письма — ведь не только его сердце оказалось в опасности. Гермиона усмехнулась и склонила голову набок, наконец собравшись с духом взглянуть ему в лицо еще раз. Она пристально вгляделась в его лицо, и он вдруг обнаружил, что не способен оторвать от нее глаз. Гермиона подняла «Ежедневный пророк», вгляделась в фотографию еще раз и положила газету прямо перед Северусом. Он с ошеломлением увидел, как ее глаза наполняются слезами, и всё же никак не мог найти в себе смелость ответить на ее откровенность. Гермиона сморгнула слезы и продолжила дрожащим голосом: — Я увидела эту фотографию сегодня утром, и она подарила мне проблеск надежды. Вот почему я явилась. Но и сейчас, сидя здесь, я по-прежнему не знаю, что вы обо мне думаете. Не в силах больше выдерживать его взгляд, выносить его молчание, она встала из-за стола и подошла к окну, глядя невидящими глазами на сад.
Прислонившись лбом к стеклу, она глубоко вздохнула. Когда вы пришли навестить Хагрида в Св. Мунго, я была рада снова вас видеть. Странно было смотреть на вас глазами взрослого человека — как на мужчину, не как на учителя. Я не боялась больше вашего злого языка, а наоборот, нашла ваш сарказм умным и притягательным. Но тогда всё еще было в порядке — я отправилась домой и продолжала жить, как жила. Всё изменилось тогда, когда мы варили второй антидот. В ту ночь я наслаждалась вашим обществом, и даже более того — я наслаждалась вашей физической близостью, звуком вашего голоса, темнотой ваших глаз. Но я не осознавала ничего этого, пока вы не ушли.
Едва вы вышли из двери, я почувствовала себя так, будто меня ударили кулаком в грудь. При мысли о том, что я могу никогда больше вас не увидеть, меня охватывала паника. Девушка обернулась и посмотрела на затылок Снейпа, на его затянутые черной тканью плечи. С того момента как она встала из-за стола, он не двигался вовсе. Я не могу есть, не могу спать, я даже мыслить ясно не могу. Она снова прижалась головой к стеклу и прикрыла глаза. Вдруг она услышала, как он встает, и сердце ее упало, уверенное, что он собирается покинуть комнату. Набираясь решимости для того, что он обязательно должен сказать, Северус пересек кухню и встал у окна рядом с Гермионой. Гермиона развернулась и уставилась на него, изумленная тем, что не получила нагоняя.
Он повернулся и встретился с ней глазами — она поразилась, каким открытым и эмоциональным было его лицо — смесь нежности и отчаяния. Ей до боли хотелось протянуть руку и коснуться его груди, но что-то в его глазах остановило ее. Кроме того, вы, Уизли и Поттер — любимцы волшебного мира, я же многим ненавистен. Это невозможно! Гермиона нахмурилась. Вы и правда думаете, что меня волнует мнение магического сообщества о вас, или обо мне? Общество ожидает видеть вас с каким-нибудь молодым героем. Свяжи вы свою судьбу с мне подобным, люди подумают, что вы находитесь под Империусом. Вы прекрасно знаете, что вы величайший герой из всех волшебников, что я когда-либо встречала.
Почему вас вдруг стало заботить о том, кем вас считает пресса? Невероятная наивность — вы не имеете и малейшего представления о том, как это повлияет или не повлияет на вас. Смешон сам факт, что этот разговор вообще имеет место! Вы и правда ожидаете, что я просто уйду, излив вам свое чертово сердце? Гермиона недоверчиво смотрела на него. Одно дело, когда твои чувства безответны, но совсем другое, когда тебе признаются в том же и так упрямо отказываются вести себя соответственно. Вы просто боитесь. Вы так долго жили в одиночестве, что мысль о том, чтобы разделить свою жизнь с кем-либо, ужасает вас! Снейп повернулся к ней, сильно нахмурившись.
Супермен земля 11 DC Comics. DC Earth 11. DC Comics Earth 11. Флеш земля 1. Damian Wayne and Starfire. Дэмиен Уэйн и Старфайр. Дэмиен Уэйн и Старфайер любовь. Эмико и Демиан. Мстители арты. Локи и Капитан Марвел.
Фанфики Марвел. Мстители хуманизация. Люди х Курт мультсериал. Люди Икс Эволюция братство мутантов. Люди Икс Эволюция ртуть. Люди Икс шип. ДС 11 фанфики. Земля 11 фанфики. Книга фанфиков земля 11. Питер Квилл и Гамора комиксы.
Стражи Галактики Гамора и Питер комикс. Гамора и Питер Квилл фанфики. Гамора и Звездный Лорд комикс. Мир Марвел 11 фанфики. Марвел зомби 2021 смотреть. Мстители сильнейшие злодеи. Самые сильные злодеи Марвел. Самый мощный злодей Марвел. Самый сильный мститель в Марвел. Локи и Валькирия.
Валькирия тор и Локи. Валькирия тор и Локи арт. Локи и Валькирия арт. Джейсон Тодд и баки Барнс. Bucky Barnes vs Jason Todd. Питер Паркер и Мэри Джейн. Питер Паркер и Мэри Джейн комикс. Мэри Джейн человек паук. Человек паук и Мэри Джейн комикс. Брайс Бэтмен.
Брайс Уэйн Утопленница. Брайс Уэйн DC. Бэтвумен Утопленница. Фанфики Marvel 11. Скорпия Марвел 11. Земля 19 DC. Accelerated man DC. Земля-18 DC. Ускоренный человек DC. Marvel Comics 2021.
Мстители совещание.
Грушницкий, как тень, следует за княжной везде; их разговоры бесконечны: когда же он ей наскучит?.. Мать не обращает на это внимания, потому что он не жених.
Вот логика матерей! Я подметил два, три нежных взгляда, — надо этому положить конец. Вчера у колодца в первый раз явилась Вера...
Она, с тех пор как мы встретились в гроте, не выходила из дома. Мы в одно время опустили стаканы, и, наклонясь, она мне сказала шепотом: — Ты не хочешь познакомиться с Лиговскими?.. Мы только там можем видеться...
Но я его заслужил... Кстати: завтра бал по подписке в зале ресторации, и я буду танцевать с княжной мазурку. В девять часов все съехались.
Княгиня с дочерью явилась из последних; многие дамы посмотрели на нее с завистью и недоброжелательством, потому что княжна Мери одевается со вкусом. Те, которые почитают себя здешними аристократками, утаив зависть, примкнулись к ней. Как быть?
Где есть общество женщин — там сейчас явится высший и низший круг. Под окном, в толпе народа, стоял Грушницкий, прижав лицо к стеклу и не спуская глаз с своей богини; она, проходя мимо, едва приметно кивнула ему головой. Он просиял, как солнце...
Танцы начались польским; потом заиграли вальс. Шпоры зазвенели, фалды поднялись и закружились. Я стоял сзади одной толстой дамы, осененной розовыми перьями; пышность ее платья напоминала времена фижм, а пестрота ее негладкой кожи — счастливую эпоху мушек из черной тафты.
Самая большая бородавка на ее шее прикрыта была фермуаром. Она говорила своему кавалеру, драгунскому капитану: — Эта княжна Лиговская пренесносная девчонка! Вообразите, толкнула меня и не извинилась, да еще обернулась и посмотрела на меня в лорнет...
И чем она гордится? Уж ее надо бы проучить... Я тотчас подошел к княжне, приглашая ее вальсировать, пользуясь свободой здешних обычаев, позволяющих танцевать с незнакомыми дамами.
Она едва могла принудить себя не улыбнуться и скрыть свое торжество; ей удалось, однако, довольно скоро принять совершенно равнодушный и даже строгий вид: она небрежно опустила руку на мое плечо, наклонила слегка головку набок, и мы пустились. Я не знаю талии более сладострастной и гибкой! Ее свежее дыхание касалось моего лица; иногда локон, отделившийся в вихре вальса от своих товарищей, скользил по горящей щеке моей...
Я сделал три тура. Она вальсирует удивительно хорошо. Она запыхалась, глаза ее помутились, полураскрытые губки едва могли прошептать необходимое: «Merci, monsieur».
После нескольких минут молчания я сказал ей, приняв самый покорный вид: — Я слышал, княжна, что, будучи вам вовсе незнаком, я имел уже несчастье заслужить вашу немилость... И, право, я бы очень желал доказать вам, что вы насчет меня ошибались... Хохот и шушуканье нас окружающих заставили меня обернуться и прервать мою фразу.
В нескольких шагах от меня стояла группа мужчин, и в их числе драгунский капитан, изъявивший враждебные намерения против милой княжны; он особенно был чем-то очень доволен, потирал руки, хохотал и перемигивался с товарищами. Вдруг из среды их отделился господин во фраке с длинными усами и красной рожей и направил неверные шаги свои прямо к княжне: он был пьян. Остановясь против смутившейся княжны и заложив руки за спину, он уставил на нее мутно-серые глаза и произнес хриплым дишкантом: — Пермете...
Я таки опять имею честь вас ангажировать pour mazure... Вы, может, думаете, что я пьян? Это ничего!..
Гораздо свободнее, могу вас уверить... Я видел, что она готова упасть в обморок от страху и негодования. Я подошел к пьяному господину, взял его довольно крепко за руку и, посмотрев ему пристально в глаза, попросил удалиться, — потому, прибавил я, что княжна давно уж обещалась танцевать мазурку со мною.
Я был вознагражден глубоким, чудесным взглядом. Княжна подошла к своей матери и рассказала ей все, та отыскала меня в толпе и благодарила. Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна с полдюжиной моих тетушек.
Я надеюсь, что воздух моей гостиной разгонит ваш сплин... Я сказал ей одну из тех фраз, которые у всякого должны быть заготовлены на подобный случай. Кадрили тянулись ужасно долго.
Наконец с хор загремела мазурка; мы с княжной уселись. Я не намекал ни разу ни о пьяном господине, ни о прежнем моем поведении, ни о Грушницком. Впечатление, произведенное на нее неприятною сценою, мало-помалу рассеялось; личико ее расцвело; она шутила очень мило; ее разговор был остер, без притязания на остроту, жив и свободен; ее замечания иногда глубоки...
Я дал ей почувствовать очень запутанной фразой, что она мне давно нравится. Она наклонила головку и слегка покраснела. Они все прескучные...
Неужели все? Она посмотрела на меня пристально, стараясь будто припомнить что-то, потом опять слегка покраснела и, наконец, произнесла решительно: все! А вам смешно?
Я б желала, чтоб вы были на его месте... Кто эта дама? Тут разговор переменил направление и к этому уж более не возвращался.
Вот мазурка кончилась, и мы распростились — до свидания. Дамы разъехались... Я пошел ужинать и встретил Вернера.
А еще хотели не иначе знакомиться с княжной, как спасши ее от верной смерти. Грушницкий, увидав меня издали, подошел ко мне: какой-то смешной восторг блистал в его глазах. Он крепко пожал мне руку и сказал трагическим голосом: — Благодарю тебя, Печорин...
Ты понимаешь меня?.. Мери мне все рассказала... Видишь: я ее люблю до безумия...
У меня есть до тебя просьба: ты будешь нынче у них вечером... Их улыбки противоречат их взорам, их слова обещают и манят, а звук их голоса отталкивает... То они в минуту постигают и угадывают самую потаенную нашу мысль, то не понимают самых ясных намеков...
Вот хоть княжна: вчера ее глаза пылали страстью, останавливаясь на мне, нынче они тусклы и холодны... В девятом часу мы вместе пошли к княгине. Проходя мимо окон Веры, я видел ее у окна.
Мы кинули друг другу беглый взгляд. Она вскоре после нас вошла в гостиную Лиговских. Княгиня меня ей представила как своей родственнице.
Пили чай; гостей было много; разговор был общий. Я старался понравиться княгине, шутил, заставлял ее несколько раз смеяться от души; княжне также не раз хотелось похохотать, но она удерживалась, чтоб не выйти из принятой роли; она находит, что томность к ней идет, — и, может быть, не ошибается. Грушницкий, кажется, очень рад, что моя веселость ее не заражает.
После чая все пошли в залу. Она мне кинула взгляд, исполненный любви и благодарности. Я привык к этим взглядам; но некогда они составляли мое блаженство.
Княгиня усадила дочь за фортепьяно; все просили ее спеть что-нибудь, — я молчал и, пользуясь суматохой, отошел к окну с Верой, которая мне хотела сказать что-то очень важное для нас обоих... Вышло — вздор... Между тем княжне мое равнодушие было досадно, как я мог догадаться по одному сердитому, блестящему взгляду...
О, я удивительно понимаю этот разговор немой, но выразительный, краткий, но сильный!.. Она запела: ее голос недурен, но поет она плохо... Зато Грушницкий, облокотясь на рояль против нее, пожирал ее глазами и поминутно говорил вполголоса: «Charmant!
Мы здесь только будем видеться... Она покраснела и продолжала: — Ты знаешь, что я твоя раба; я никогда не умела тебе противиться... По крайней мере я хочу сберечь свою репутацию...
О, я прошу тебя: не мучь меня по-прежнему пустыми сомнениями и притворной холодностью: я, может быть, скоро умру, я чувствую, что слабею со дня на день... Вы, мужчины, не понимаете наслаждений взора, пожатия руки, а я, клянусь тебе, я, прислушиваясь к твоему голосу, чувствую такое глубокое, странное блаженство, что самые жаркие поцелуи не могут заменить его. Между тем княжна Мери перестала петь.
Ропот похвал раздался вокруг нее; я подошел к ней после всех и сказал ей что-то насчет ее голоса довольно небрежно. Но музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю музыку в медицинском отношении. Вечером же она, напротив, слишком раздражает мои нервы: мне делается или слишком грустно, или слишком весело.
То и другое утомительно, когда нет положительной причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична... Она не дослушала, отошла прочь, села возле Грушницкого, и между ними начался какой-то сентиментальный разговор: кажется, княжна отвечала на его мудрые фразы довольно рассеянно и неудачно, хотя старалась показать, что слушает его со вниманием, потому что он иногда смотрел на нее с удивлением, стараясь угадать причину внутреннего волнения, изображавшегося иногда в ее беспокойном взгляде... Но я вас отгадал, милая княжна, берегитесь!
Вы хотите мне отплатить тою же монетою, кольнуть мое самолюбие, — вам не удастся! В продолжение вечера я несколько раз нарочно старался вмешаться в их разговор, но она довольно сухо встречала мои замечания, и я с притворной досадою наконец удалился. Княжна торжествовала, Грушницкий тоже.
Торжествуйте, друзья мои, торопитесь... Знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет ли она меня любить или нет... Остальную часть вечера я провел возле Веры и досыта наговорился о старине...
За что она меня так любит, право, не знаю! Тем более, что это одна женщина, которая меня поняла совершенно, со всеми моими мелкими слабостями, дурными страстями... Неужели зло так привлекательно?..
Мы вышли вместе с Грушницким; на улице он взял меня под руку и после долгого молчания сказал: — Ну, что? Княжне начинает нравиться мой разговор; я рассказал ей некоторые из странных случаев моей жизни, и она начинает видеть во мне человека необыкновенного. Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами: это начинает ее пугать.
Она при мне не смеет пускаться с Грушницким в сентиментальные прения и уже несколько раз отвечала на его выходки насмешливой улыбкой; но я всякий раз, как Грушницкий подходит к ней, принимаю смиренный вид и оставляю их вдвоем; в первый раз была она этому рада или старалась показать; во второй — рассердилась на меня, в третий — на Грушницкого. Я отвечал, что жертвую счастию приятеля своим удовольствием... Я пристально посмотрел на нее и принял серьезный вид.
Потом целый день не говорил с ней ни слова... Вечером она была задумчива, нынче поутру у колодца еще задумчивей; когда я подошел к ней, она рассеянно слушала Грушницкого, который, кажется, восхищался природой, но только что завидела меня, она стала хохотать очень некстати , показывая, будто меня не примечает. Я отошел подальше и украдкой стал наблюдать за ней: она отвернулась от своего собеседника и зевнула два раза...
Решительно, Грушницкий ей надоел. Еще два дня не буду с ней говорить. К чему это женское кокетство?
Вера меня любит больше, чем княжна Мери будет любить когда-нибудь; если б она мне казалась непобедимой красавицей, то, может быть, я бы завлекся трудностью предприятия... Но ничуть не бывало! Следовательно, это не та беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас от одной женщины к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить линией, падающей из точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то есть конца.
Из чего же я хлопочу? Из зависти к Грушницкому? Бедняжка, он вовсе ее не заслуживает.
Или это следствие того скверного, но непобедимого чувства, которое заставляет нас уничтожать сладкие заблуждения ближнего, чтоб иметь мелкое удовольствие сказать ему, когда он в отчаянии будет спрашивать, чему он должен верить: «Мой друг, со мною было то же самое, и ты видишь, однако, я обедаю, ужинаю и сплю преспокойно и, надеюсь, сумею умереть без крика и слез! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы.
Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие?
Насыщенная гордость. Если б я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви. Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов; душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит; она проникается своей собственной жизнью, — лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка. Только в этом высшем состоянии самопознания человек может оценить правосудие божие.
Перечитывая эту страницу, я замечаю, что далеко отвлекся от своего предмета... Но что за нужда?.. Ведь этот журнал пишу я для себя, и, следовательно, все, что я в него ни брошу, будет со временем для меня драгоценным воспоминанием.
Пришел Грушницкий и бросился мне на шею: он произведен в офицеры. Мы выпили шампанского. Доктор Вернер вошел вслед за ним.
Видите ли, вы до сих пор были исключением, а теперь подойдете под общее правило. Он не знает, — прибавил Грушницкий мне на ухо, — сколько надежд придали мне эти эполеты... О, эполеты, эполеты!
Я хочу ее удивить... Он смутился и задумался: ему хотелось похвастаться, солгать — и было совестно, а вместе с этим было стыдно признаться в истине. Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!..
Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет... И, вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?.. Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова...
Берегись, Грушницкий, она тебя надувает... Он ушел. Вечером многочисленное общество отправилось пешком к провалу.
По мнению здешних ученых, этот провал не что иное, как угасший кратер; он находится на отлогости Машука, в версте от города. К нему ведет узкая тропинка между кустарников и скал; взбираясь на гору, я подал руку княжне, и она ее не покидала в продолжение целой прогулки. Разговор наш начался злословием: я стал перебирать присутствующих и отсутствующих наших знакомых, сначала выказывал смешные, а после дурные их стороны.
Желчь моя взволновалась. Я начал шутя — и кончил искренней злостью. Сперва это ее забавляло, а потом испугало.
Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не будет очень трудно. Я задумался на минуту и потом сказал, приняв глубоко тронутый вид: — Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились.
Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив.
Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.
И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию. Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет, особенно когда вспомню о том, что под ними покоится.
Впрочем, я не прошу вас разделять мое мнение: если моя выходка вам кажется смешна — пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало. В эту минуту я встретил ее глаза: в них бегали слезы; рука ее, опираясь на мою, дрожала; щеки пылали; ей было жаль меня! Сострадание — чувство, которому покоряются так легко все женщины, впустило свои когти в ее неопытное сердце.
Во все время прогулки она была рассеянна, ни с кем не кокетничала, — а это великий признак! Мы пришли к привалу; дамы оставили своих кавалеров, но она не покидала руки моей. Остроты здешних денди ее не смешили; крутизна обрыва, у которого она стояла, ее не пугала, тогда как другие барышни пищали и закрывали глаза.
На возвратном пути я не возобновлял нашего печального разговора; но на пустые мои вопросы и шутки она отвечала коротко и рассеянно. Она посмотрела на меня пристально, покачала головой — и опять впала в задумчивость: явно было, что ей хотелось что-то сказать, но она не знала, с чего начать; ее грудь волновалась... Как быть!
Мы расстались. Она недовольна собой: она себя обвиняет в холодности... Завтра она захочет вознаградить меня.
Я все это уж знаю наизусть — вот что скучно! Нынче я видел Веру. Она замучила меня своею ревностью.
Княжна вздумала, кажется, ей поверять свои сердечные тайны: надо признаться, удачный выбор! О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда.
Княгиня остается здесь дольше. Найми квартиру рядом; мы будем жить в большом доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще не занят... Я обещал — и тот же день послал занять эту квартиру.
Грушницкий пришел ко мне в шесть часов вечера и объявил, что завтра будет готов его мундир, как раз к балу. Вот наговорюсь! Разве не знаешь?
Большой праздник, и здешнее начальство взялось его устроить... Я ушел один и, встретив княжну Мери, позвал ее на мазурку. Она казалась удивлена и обрадована.
Это дико печалит. Не знаю как у вас, но вот у меня есть друг. И короче такой друх должен быть у каждого. Ну который задаёт тупые вопросы. Короче писали мы контрошу.
Report Page
- Фанфики попаданчество (87 фото)
- Лучшая цитата на книгу
- Самые горячие посты
- Подробности, первые фото и видео
- Новости дня – «ВЗГЛЯД.РУ»
Нулевой мир 6. Мера человек
| Марвел 11 фанфики | 242 Люди на земле слишком свирепы. |
| Марвел: Система ведения дневников | Мне известно, что, по меньшей мере двоих людей он казнил без суда и следствия. |
| Мэри и саша известные люди фанфик. Перлы из фанфиков. Осторожно: Мэри-Сью | Новости о его успехах и поимке высокопоставленных пожирателей Смерти достигли ее ушей через Пророка. |
| Последняя реальность | OpenAI активно работает над мерами безопасности, чтобы предотвратить создание вредоносного или неподходящего контента. |
Обсуждение:
- Фанфик «Две половинки из разных миров. Глава 15»
- Читатели пишут
- Глава 1 СС Рядовой Джон Джонсон
- Фанфик | Ридли | Книги скачать, читать бесплатно
Measure of Dramione // Мера Драмионы
Мера за меру автора Lecter jr закончен Оценка фанфика. Немного о равноценном обмене, личных амбициях Рона Уизли и об отпуске профессора Снейпа, которому, похоже, суждено состояться еще очень нескоро. Фанфик «Скованные» состоит из 77 глав, его объем в два раза превышает объем «Гарри Поттера и Даров Смерти». не соглашусь! Добро пожаловать в мини-экскурс по фанфикам из вселенной Гарри Поттера! Скованные Аннотация: Гарри Поттер мертв.-2. Тег Омегаверс Огромный выбор взрослой манхвы и манги, маньхуа и комиксов. Подберите свои любимые жанры и тэги. Меня попросили выложить список прочитанных мной фанфиков, с моими комментариями, вот собственно и он.
Генерация изображений
- Фанфик | Ридли | Книги скачать, читать бесплатно
- Топ-11 фанфиков, у которых есть власть над моим несуществующим сердцем
- Нейросеть онлайн — искусственный интеллект
- Мера человека фанфик
- Глава 24. Вынужденная мера.
Фанфик «Две половинки из разных миров. Глава 15»
Потом снова полёт над землями. Жёлтый Приорат по большей части состоял из пустынь — наверное, только север с Шмелиным Лесом отличался таким плодородием. Бес, видимо, приподнялся высоко, показывая земли с высоты нескольких километров. Здесь уже облака мешали смотреть, и я видел только часть приората. Эти самые два поселения, они довольно далеко друг от друга, но едва заметная линия из мерцающих искорок связывает их. Тут послышался стон, в глазах стало темнеть… — Хозяин, я всё…» Я вздрогнул, снова ощутив себя на берегу озера. Ночь, месяц, редкие звёзды. Ветерок гонит рябь на поверхности воды… «Чёртовы бесы! Буду драть их, как чертей, до нулячьего визга!!! Я усмехнулся. Того, что мы увидели, было достаточно, чтобы сделать выводы.
Демон рыкнул ещё разок, потом как ни в чём не бывало ответил: «Милая моя, ты знаешь, что может успокоить мои горящие чресла. Спутники замолчали, потом Белиар шепнул: «Магия Абсолюта? Хали прорычала что-то в ответ демону, я же послал ей мысль. Про магию Абсолюта, про все эти пентаграммы, круги, ловушки. Про Жёлтого Приора, у которого есть оружие с кровью демона. Про мастера Женю, который, судя по всему, в этой магии соображает будь здоров. Блин, ещё бы со спутника глянуть на Жёлтую Столицу сверху. Наверняка работа была проведена масштабная, и таких кругов несколько. Большой, поменьше, и самый малый окружает саму столицу. Не повезло же тем селениям, которые живут по этим кругам.
Кого же там резали? Нулей, первушников? Или зверей? Теперь я понял, что за чаны с вёдрами были на площадях. Кровь… «О, Небо…» — Хали затрепетала, осознав ужас и масштабы, — «Милостивый Каэль, как же ты позволил? Хали даже не огрызнулась, до того её поразило, что творится в Инфериоре. Да я и сам был потрясён. Такого применения магии Абсолюта я даже предвидеть не мог. Что это? Кровожадность Жёлтого приора?
Злой гений мастера Жени, пришельца из нашего мира? Я стиснул кулаки, чувствуя небывалую ярость.
Кроме того, они являются инструментом для исследования новых методов генерации данных и создания инновационных приложений. Этические соображения Однако использование генераторов нейросетей также влечет за собой ряд этических вопросов. Возможность создания фальшивых новостей, манипулирования данными и подделки контента может иметь серьезные последствия для общества.
Поэтому важно разрабатывать и применять эти технологии с учетом этических и социальных аспектов. Генераторы нейросетей представляют собой мощный инструмент, который имеет широкий спектр применений в различных областях. Они могут быть использованы для создания текста, изображений, музыки и видео, а также играют важную роль в исследованиях в области искусственного интеллекта и машинного обучения. Однако их использование также влечет за собой этические соображения, которые необходимо учитывать при их разработке и применении. Примеры генераций нейросети Вот несколько примеров генерации с использованием нейросетей: Генерация текста GPT-3, разработанный OpenAI, способен генерировать текст на основе предоставленного контекста.
Например, если подать ему начало статьи, он сможет продолжить ее в том же стиле и тематике. BERT Bidirectional Encoder Representations from Transformers также может использоваться для генерации текста и ответов на вопросы на естественном языке. Генерация изображений Генеративно-состязательные сети GAN могут создавать реалистичные изображения, которые выглядят, как настоящие фотографии. Генерация музыки MuseNet, разработанный OpenAI, может создавать музыку в различных стилях и жанрах на основе входных мелодий или структур. Jukebox, также от OpenAI, способен генерировать песни в различных жанрах, включая поп, рок, джаз и многое другое.
Генерация видео Недавние исследования показывают прогресс в генерации видео с использованием нейросетей. Например, некоторые модели могут принимать входные кадры и генерировать последовательность видеоролика с новыми действиями или контентом. Некоторые исследования также идут в направлении создания анимированных видеороликов на основе текстовых описаний, аналогично тому, как DALL-E создает изображения на основе текста.
В итоге, сбежавшего Серама снова поймали и отправили на казнь. Однако Тео помешал ей свершиться.
Главы 86 Аниме Я готовлюсь к сдаче экзамена на госслужащего и подрабатываю в доставке, чтобы как-то сводить концы с концами. Однажды ночью, когда я доставлял еду, меня на большой скорости сбила машина. У этой семьи не было ни сил, ни власти, одни лишь долги и жизнь на грани разорения.