Полное название книги Даниэля Дефо — «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо моряка из Йорка прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве, на необитаемом острове у берегов Америки, близ устьев реки Ориноко. Роман “Робинзон Крузо” Даниэля Дефо имеет особую композицию, написанную в форме автобиографии центрального персонажа. Книга написана в форме автобиографии морского путешественника и плантатора Робинзона Крузо, который стремился еще больше разбогатеть, причем быстро и нелегально, однако из-за кораблекрушения попал на необитаемый остров, где и провел в одиночестве и изоляции 28 лет. это роман английского писателя Даниэля Дефо, опубликованный в 1719 году.
Робинзон Крузо краткое содержание
Робинзон спасает пленников, помогает подавить бунт взамен на обещание вернуть его в Англию. В июне 1868 года герой возвращается на родину. Его родных нет в живых. Однако еще здравствует вдова капитана, которой он оставил свои сбережения. Кроме того, в Бразилии его плантацией управлял чиновник государства, а ему, как владельцу, положено вознаграждение. Робинзон берет на попечение племянников, женится, у него рождается двое детей.
Фото: commons. Робинзон Крузо, фильм о котором впервые вышел в 1902 году, стал героем многочисленных интерпретаций. В 1960-х появились даже космические робинзонады, герои которых выживали в отдаленных уголках Галактики. Вот какие особенности книги выделяют специалисты: Замысел и история создания. Дефо задумал книгу как вымышленную автобиографию, но в ее основе лежит реальная история Александра Селькирка — моряка, который поссорился с капитаном, был высажен на необитаемый остров, где провел четыре года.
Дефо «Робинзон Крузо» написал по мотивам событий. У него в романе герой переживает нравственные муки и не теряет веру. Впрочем, некоторые исследователи полагают, что у персонажа романа Дефо «Робинзон Крузо» были и другие прототипы. Книга «Робинзон Крузо» увидела свет весной 1719 года. Уже летом Дефо выпустил продолжение, а спустя год — еще одну книгу.
Но успехом пользовалась лишь первая, породив целый жанр псевдодокументалистики. Тема и конфликт произведения. Главная тема книги — нравственное преображение героя под влиянием внешних тяжелых обстоятельств. Также произведение затрагивает проблемы отношений различных цивилизаций, рабства, христианизации и отношений человека с природой. Основным в произведении является внутренний конфликт персонажа.
Он ослушался родителей, не поверил знакам судьбы и попал на необитаемый остров, где покаялся и превратился в правоверного христианина. Особенности композиции и жанр. Он породил сразу несколько жанров — псевдодокументального повествования, приключений и выживания, реалистичной фантастики. После него робинзонадами будут называть рассказы о выживании в одиночестве. Роман строится как автобиография Робинзона.
Он от своего имени рассказывает о том, что с ним произошло. Повествование в нем разворачивается линейно — от путешествия 18-летнего юноши в дальние края до возвращения старика, которому уже за 60 лет, на родину. Главный герой. Робинзон Крузо — основной герой книги. Он рассказывает читателю свою историю.
Одержимый жаждой приключений, едва достигнув 18-летнего возраста, Робинзон сбегает из дома на поиски приключений. Современные интерпретации персонажа далеки от его идеализации: Он колониалист, который обманывает туземцев, обменивая побрякушки на золотой песок. Заставляет Пятницу называть себя господином и навязывает ему свою веру и образ жизни.
Для копания погреба герой сделал из «железного» дерева лопату. В один из дней в его «погребе» случился обвал, и Робинзон начал прочно укреплять стены и потолок углубления. Вскоре Крузо удалось приручить козленка.
Во время скитаний по острову герой обнаружил диких голубей. Он пытался их приручить, но как только у птенцов окрепли крылья, они улетели. Из козьего жира Робинзон сделал светильник, который, к сожалению, горел очень тускло. После дождей Крузо обнаружил всходы ячменя и риса вытряхивая птичий корм на землю, он думал, что все зерна поедены крысами. Герой тщательно собрал урожай, решив оставить его на посев. Только на четвертый год он смог позволить себе отделить часть зерна на еду.
После сильного землетрясения Робинзон понимает, что нужно найти другое место для жилья, подальше от утеса. Глава 10 Волнами к острову прибило обломки корабля, Робинзон получил доступ к его трюму. На берегу герой обнаружил большую черепаху, мясо которой пополнило его рацион. С началом дождей Крузо заболел, у него началась сильная лихорадка. Вылечиться удалось табачной настойкой с ромом. Изучая остров, герой находит сахарный тростник, дыни, дикие лимоны, виноград.
Последний он сушил на солнце, чтобы заготавливать изюм впрок. В цветущей зеленой долине Робинзон устраивает для себя второе жилье — «дачу в лесу». Вскоре одна из кошек привела троих котят. Робинзон научился точно разделять времена года на дождливые и сухие. Дождливые периоды он старался просиживать дома. Глава 11 В один из дождливых периодов Робинзон научился плести корзины, которых ему очень не хватало.
Крузо решил обследовать весь остров и обнаружил на горизонте полоску суши. Он понял, что это часть Южной Америки, на которой, вероятно, живут дикие людоеды, и был рад, что оказался на необитаемом острове. По пути Крузо поймал молодого попугая, которого впоследствии научил говорить некоторые слова. На острове было много черепах и птиц, здесь водились даже пингвины. Глава 12 Чтобы сохранить урожай зерновых, Крузо огородил поле плетнем. Птиц, которые клевали спелые колосья, удалось отпугнуть их мертвыми сородичами.
Глава 13 Робинзон раздобыл хорошей гончарной глины, из которой делал посуду и сушил ее на солнце. Как-то герой обнаружил, что горшки можно обжигать в огне — это стало для него приятным открытием, так как теперь он мог хранить в посуде воду и варить в ней еду. Чтобы испечь хлеб, Робинзон сделал деревянную ступку и импровизированную печь из глиняных дощечек. Так прошел его третий год на острове. Глава 14 Все это время Робинзона не покидали мысли о земле, которую он видел с берега. Герой решает починить шлюпку, которую выбросило на берег еще во время крушения корабля.
Обновленная лодка стала на дно, однако он не смог спустить ее на воду. Тогда Робинзон принялся за изготовление пироги из ствола кедрового дерева. Ему удалось сделать отличную лодку, однако, так же, как и шлюпку, он не смог спустить ее на воду. Закончился четвертый год пребывания Крузо на острове.
Тема произведения Постараемся ответить на вопрос о том, какова главная задача этого произведения. Тем, кто вспомнит историю, в которую попал Робинзон Крузо, содержание этого произведения, станет понятно, для чего автор создал его. Основная тема романа — это проблема человека из цивилизованного общества, оказавшегося наедине с природой. О создании произведения Роман описывает современную для автора эпоху, время географических открытий, когда мореплаватели могли долгие годы находиться в море. Авантюрно-приключенческий жанр произведения вполне характерен для реалистических романов Англии того времени. Прототип главного героя — моряк Селькирк и, конечно, сам Даниэль Дефо. Автор наделил Робинзона своим жизнелюбием и упорством. Однако Робинзон старше писателя почти на 30 лет: когда немолодой моряк высаживается на родном берегу, полный сил, образованный Дефо уже действует в Лондоне. В отличие от Селькирка, Робинзон проводит на необитаемом острове не четыре с половиной года, а долгих 28 лет. Автор осознанно ставит своего героя в такие условия. После пребывания на необитаемом острове Робинзон остается цивилизованным человеком. Даниэль Дефо смог поразительно точно написать о климате, флоре и фауне острова, на который попал Робинзон. Координаты этого места совпадают с координатами острова Тобаго. Это объясняется тем, что автор тщательно изучал информацию, описанную в таких книгах, как «Открытие Гвианы», «Путешествия вокруг света» и прочих. Роман увидел свет Когда читаешь это произведение, понимаешь, что тот, кто написал «Робинзона Крузо», испытывал огромное удовольствие от работы над своим детищем. Труд, проделанный Даниэлем Дефо, был оценен современниками. Книга увидела свет 25 апреля 1719 года. Роман так понравился читателям, что в этом же году произведение переиздавалось 4 раза, а всего при жизни автора - 17 раз. Мастерство писателя было оценено по достоинству: читатели верили в невероятные приключения главного героя, который провел почти 30 лет на необитаемом острове после кораблекрушения. Краткое содержание Робинзон Крузо — третий сын состоятельного человека. С детства мальчик мечтает о морских путешествиях. Один его брат погиб, другой пропал без вести, поэтому отец против того, чтобы он отправился в море. В 1651 году он отправляется в Лондон. Судно, на котором он плывет, терпит крушение. Из Лондона он решает плыть в Гвинею, теперь корабль захватывает турецкий корсар. Робинзон попадает в рабство. В течение двух лет у него нет никаких надежд на побег, но когда надзор ослабевает, Робинзон находит возможность бежать. Его, мавра и Ксури отправляют ловить рыбу.
Локка и литературу тот тип повествования, который немцы в XIX веке назовут «романом воспитания». Дефо в нем тоже подсмотрел немало интересного. Сюжет о познании окружающего мира и покорении природы хорошо сочетался с новым просвещенческим представлением о человеке, разумно устраивающем свою жизнь. Правда, герой Ибн Туфайля действует, не зная о цивилизации ничего; Робинзон же, наоборот, будучи цивилизованным человеком, воспроизводит приметы цивилизации у себя. С полузатонувшего корабля он забирает три Библии, навигационные приборы, оружие, порох, одежду, собаку и даже деньги правда, они пригодились лишь в финале романа. Он не забыл язык, ежедневно молился и последовательно соблюдал религиозные праздники, соорудил дом-крепость, ограду, смастерил мебель, трубку для табака, стал шить одежду, вести дневник, завел календарь, начал использовать привычные меры веса, длины, объема, утвердил распорядок дня: «На первом плане религиозные обязанности и чтение Священного Писания… Вторым из ежедневных дел была охота… Третьим была сортировка, сушка и приготовление убитой или пойманной дичи». Здесь, пожалуй, можно увидеть основной мировоззренческий посыл Дефо он есть, притом что книга о Робинзоне была явно написана и опубликована как коммерческая, сенсационная : современный человек третьего сословия, опираясь на свой разум и опыт, способен самостоятельно обустроить свою жизнь в полном согласии с достижениями цивилизации. Это авторское представление вполне вписывается в идеологию века Просвещения с его приятием декартовской гносеологии «Мыслю, следовательно существую» , локковского эмпиризма весь материал рассуждения и знания человек получает из опыта и нового представления о деятельной личности, уходящего корнями в протестантскую этику. С последним стоит разобраться подробнее. Таблицы протестантской этики Жизнь Робинзона состоит из правил и традиций, определенных его родной культурой. Отец Робинзона, честный представитель среднего сословия, превозносит «среднее состояние» то есть аристотелевскую золотую середину , которая в данном случае заключается в разумном приятии жизненного удела: семья Крузо относительно обеспеченная и отказываться от «занимаемого по рождению положения в свете» нет смысла. Приведя отцовскую апологию среднего состояния, Робинзон продолжает: «И хотя так закончил отец свою речь он никогда не перестанет молиться обо мне, но объявляет мне прямо, что, если я не откажусь от своей безумной затеи, на мне не будет благословения Божия». Судя по сюжету романа, Робинзону понадобилось много лет и испытаний, чтобы понять, в чем суть отцовского предостережения. Жан Гранвиль На острове он заново прошел путь развития человечества — от собирательства до колониализма. Уезжая в финале романа с острова, он позиционирует себя как его владельца и во второй книге, вернувшись на остров, ведет себя как здешний вице-король. Пресловутое «среднее состояние» и бюргерская мораль в данном случае вполне сочетаются с дурным представлением XVIII века о неравноценности рас и допустимости работорговли и рабовладения. В начале романа Робинзон нашел возможным продать мальчика Ксури, с которым бежал из турецкого плена; после, если бы не кораблекрушение, планировал заняться работорговлей. Первые три слова, которым научил Робинзон Пятницу, — «да», «нет» и «господин» master. Хотел ли этого Дефо сознательно или нет, его герой получился прекрасным портретом человека третьего сословия в XVIII веке, с его поддержкой колониализма и рабовладения, рационально-деловым подходом к жизни, религиозными ограничениями. Скорее всего, Робинзон таков, каков был сам Дефо. Робинзон даже не пытается узнать настоящее имя Пятницы; автору оно тоже не слишком интересно. Робинзон — протестант. В тексте романа его точная конфессиональная принадлежность на указана, но поскольку сам Дефо как и его отец был пресвитерианцем, то логично предположить, что и герой его, Робинзон, тоже принадлежит к пресвитерианской церкви. Пресвитерианство — одно из направлений протестантизма, опирающееся на учение Жана Кальвина, фактически — разновидность кальвинизма. Робинзон унаследовал эту веру от отца-немца, эмигранта из Бремена, некогда носившего фамилию Крейцнер. Протестанты настаивают, что для общения с Богом священники в качестве посредников ни к чему. Вот и протестант Робинзон считал, что общается с Богом напрямую. Под общением с Богом он как пресвитерианец подразумевал только молитву, в таинства он не верил. Без мысленного общения с Богом Робинзон быстро сошел бы с ума. Он каждый день молится и читает Священное Писание. С Богом он не чувствует себя одиноким даже в самых экстремальных обстоятельствах. Это, кстати, хорошо соотносится с историей Александра Селькирка, который, чтобы не сойти с ума от одиночества на острове, каждый день читал вслух Библию и громко пел псалмы. Любопытным выглядит одно из ограничений, которое свято соблюдает Робинзон Дефо специально не останавливается на данном моменте, но из текста он хорошо виден , — это привычка всегда ходить одетым на необитаемым тропическом острове. Видимо, герой не может оголиться перед Богом, постоянно чувствуя его присутствие рядом.
Как появился Робинзон Крузо и кто в России носил его имя
Это уникальное издание «Робинзона Крузо» станет прекрасным подарком для всех любителей бессмертной литературы! ID товара 2834855.
Шокированный Робинзон был свидетелем происходящего. Вся душа моя возмутилась при виде этого зрелища, и кровь застыла в моих жилах; я думаю, если бы варвары-матросы в эту минуту подошли к нам, я приказал бы нашим людям пристрелить их… Старик напрямую выразил команде недовольство и осуждение их поступка. Этим он навлёк на себя враждебность экипажа. Поговорив с капитаном, моряки убедили того высадить Робинзона на берегу, а дальнейший путь продолжать без него.
Так Робинзон оказался в Азии. Уже по суше он продолжил свой путь домой в Англию. По пути он продолжал торговать и наращивать свой капитал, периодически надолго оставаясь на одном месте. Посетив Китай и Россию, Робинзон вернулся домой в Англию, тихо и спокойно доживая свой век. Реклама Серьезные размышления Робинзона Крузо До Робинзона Крузо дошли слухи недоброжелателей о том, что всё, описанное в предыдущих книгах, — вымысел и небывальщина.
Возмущённый мужчина поспешил опровергнуть это, а также поделиться своими размышлениями на серьёзные темы. Я утверждаю, что мой рассказ, хотя и аллегоричен, всё же достаточно историчен, и что он является прекрасным примером жизни, полной беспрецедентных несчастий… В назидательной форме Робинзон делится своими умозаключениями, затрагивающими такие аспекты как одиночество, свобода слова, религия… Эти рассуждения отражают противоречивый дух современной автору эпохи. Пересказал Сергей Симиненко. За основу пересказа взяты издания романов в переводе М. Шишмарёвой и З.
Журавской, а также работы В. Высоковой и А. Нашли ошибку? Пожалуйста, отредактируйте этот пересказ в Народном Брифли.
Приключенческий роман Даниэля Дефо прославил его имя, а история Робинзона Крузо остается популярной среди читателей вот уже более 300 лет. Аннотация В книгу вошла жизнеутверждающая история об отважном мореплавателе, Робинзоне Крузо, который день за днем, год за годом превозмогает невероятные трудности, выпавшие на его долю. Оказавшись на необитаемом острове посреди океана, Робинзон не теряет силы духа и постепенно подчиняет себе дикую природу: учится выращивать зерно и шить одежду из шкур животных, приручает коз и даже обзаводится другом — говорящим попугаем. Ему также предстоит столкнуться с каннибалами, спасти от верной гибели дикаря Пятницу и спустя долгих двадцать восемь лет вернуться домой, чтобы стать капитаном торгового судна.
Робинзон мечтает о море и жизни моряка и потому бежит из дому. В самом деле, кто из нас когда-нибудь не желал сбежать из дома, руководствуясь мечтами что-то повидать и испытать? Более того, подобное желание — это неотъемлемая черта нормального духовного развития на определенном этапе. Все правильно, но только дело в том, что Робинзон дальше этих наивных представлений и желания просто поплавать в море никуда не идет. Если внутренний мир молодого человека просто недооформлен, то внутренний мир Робинзона не только неописуемо скуден, но и начисто лишен любых потенций к духовному оформлению, причем даже тех, которые встречаются у совсем молодых людей. И тут-то начинается самое интересное. Титульный лист первого издания романа «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо. Однако эти размышления носят нарочито бухгалтерский характер, а что касается Бога, то Робинзон не только проигрывает незамысловатый теологический спор дикарю Пятнице, но и отказывается проповедовать племени дикарей, когда у него появляется такая возможность. Нести слово божье или даже просто европейскую культуру Робинзон никогда не собирался. Кроме того, в книге нет ни одного указания на какого-нибудь великого путешественника или любого героя, на которого ориентировался бы Робинзон. Никакие лавры Колумба его не интересуют. То, что в начале книги мы могли принять за тягу к неведомому, на самом деле таковым не является. Особенно отчетливо это видно во время жизни Робинзона на острове. На острове выясняется, что главными ценностями Робинзона являются безопасность и комфорт, а на мир он смотрит исключительно прагматично с точки зрения своих потребностей. Красота природы ему абсолютно чужда. Зато на протяжении нескольких страниц Дефо описывает, как Робинзон приделывает в течение нескольких недель полку в своей пещере! С первых дней на острове Робинзон строит один забор за другим. Из-за этого почти маниакального стремления к безопасности, он очень долго отказывается от каких бы то ни было путешествий в глубь острова. Что же касается тоски по родине, то сам же Робинзон признается, что единственное, чего ему не хватает — это человеческого общения, которое он мыслит лишь как очередную потребность, подобно потребности во сне или еде. Если бы она была удовлетворена, то и с острова уезжать, в общем-то, было бы и не надо… Во всех этих деталях видно то, что отличает Робинзона от любого нормального молодого человека. У него нет ни одного духовного ориентира. Героические образы ему не нужны. Бог для него существует лишь по факту того, что он остался жив, но никакой путеводной роли для него не играет. Он никого и ничего не любит. Родины для него не существует. Не случайно в конце книги он думает, не перебраться ли ему в Бразилию, на свои плантации, или вернуться в родную Англию. Англия ему абсолютно до лампочки, хотя он и испытал некое «волнение» при возврате домой. Всё: родина, другие люди, чужие земли и даже Бог интересуют его прагматически и только в соотнесении с собой любимым, своими потребностями и интересами. Он патологически не способен чему-либо или кому-либо служить, зато часто бывает «растроган» тем, как его любит Пятница и как благодарны ему испанцы, которым он помог. Служить и любить должны другие, но не он.
«Робинзон Крузо»: краткое содержание, анализ произведения Дефо
Британский «average man», современный «человек с улицы», наделён чертами, которыми одарил своих героев автор «Робинзона Крузо» — одной из немногих подлинно бессмертных книг мировой литературы. Второе вранье серьезнее: Робинзон Крузо написал книгу не сам, он — плод воображения автора, намеренно не упомянувшего себя на обложке книги. 1660 — 1731) — английский писатель и публицист, известен сегодня главным образом как автор романа «Робинзон Крузо» (таково принятое в научном литературоведении и издательской практике сокращенное название первой книги трилогии о Робинзоне). Здесь вы можете слушать аудиокнигу Робинзон Крузо онлайн бесплатно в хорошем качестве. Книга написана в форме автобиографии морского путешественника и плантатора Робинзона Крузо, который стремился еще больше разбогатеть, причем быстро и нелегально, однако из-за кораблекрушения попал на необитаемый остров, где и провел в одиночестве и изоляции 28 лет. Популярный роман английского писателя Даниэля Дефо об удивительных приключениях Робинзона Крузо, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове.
Даниэль Дефо. история написания романа «Робинзон Крузо»
Книга написана в форме автобиографии морского путешественника и плантатора Робинзона Крузо, который стремился еще больше разбогатеть, причем быстро и нелегально, однако из-за кораблекрушения попал на необитаемый остров, где и провел в одиночестве и изоляции 28 лет. Только в пожилом возрасте он стал писать романы и его самый известный роман "Робинзон Крузо" был написан, когда писателю было 60 лет. Известный роман "Робинзон Крузо" написал английский писатель Даниель Дефо. Робинзон Крузо автор Даниель Дефо, пер. Мария Андреевна Шишмарёва. Только в пожилом возрасте он стал писать романы и его самый известный роман "Робинзон Крузо" был написан, когда писателю было 60 лет. «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» — это произведение английского автора Даниэля Дефо, представляющее собой выдуманную автобиографию.
Дефо Даниель
Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо с иллюстрациями В. Шевченко. Здесь вы можете слушать аудиокнигу Робинзон Крузо онлайн бесплатно в хорошем качестве. По мнению исследователей творчества Дефо, автор «Робинзона Крузо» не только читал книгу «Удивительные приключения Хенри Питмана», но и приятельствовал с ним. Робинзон Крузо. Поиск. Смотреть позже. Жак Оффенбах написал комическую оперу "Робинзон Крузо", которая впервые была исполнена в Opéra-Comique в Париже 23 ноября 1867 года.
Краткое содержание романа «Робинзон Крузо»
Но как только стемнело, мы услыхали с берега такие ужасные звуки, такой неистовый рев, лай и вой неведомых диких зверей, что бедный мальчик чуть не умер со страху и молил меня не сходить на берег до наступления дня. От невольников-англичан Ксури научился говорить на ломаном английском языке. Я был рад, что мальчик так весел, и, чтобы поддержать в нем эту бодрость духа, дал ему глоток вина из хозяйских запасов. Совет его, в сущности, был недурен, и я последовал ему. Мы бросили якорь и простояли всю ночь, притаившись. Я говорю «притаившись», потому что мы ни минуты не спали.
Часа через два-три, после того как мы бросили якорь, мы увидали на берегу огромных животных каких — мы и сами не знали ; они подходили к самому берегу, бросались в воду, плескались и барахтались, очевидно, чтобы освежиться, и при этом отвратительно визжали, ревели и выли; я в жизни не слыхал ничего подобного. Ксури был страшно напуган, да, правду сказать, и я тоже. Но еще больше испугались мы оба, когда услыхали, что одно из этих страшилищ плывет к нашему баркасу; мы не видели его, но по тому, как оно отдувалось и фыркало, могли заключить, что это было свирепое животное чудовищных размеров. Ксури решил, что это лев быть может, так оно и было, по крайней мере, я не уверен в противном , и крикнул, что надо поднять якорь и уйти отсюда. Признаюсь, я немного оторопел, однако сейчас же схватил в каюте ружье, и, как только я выстрелил, животное повернуло назад и поплыло к берегу.
Невозможно описать, что за адский рев, вопли и завывания поднялись на берегу и дальше, в глубине материка, когда раздался мой выстрел. Это давало мне некоторое основание предположить, что здешние звери никогда не слыхали такого звука. Тем не менее здесь или в другом месте, но нам необходимо было сойти на берег, ибо у нас не оставалось ни пинты воды. Но опять загвоздка была в том, где и как высадиться. Ксури объявил, что, если я его пущу на берег с кувшином, он постарается разыскать и принести пресную воду.
А когда я спросил его, отчего же идти ему, а не мне и отчего ему не остаться в лодке, в ответе мальчика было столько глубокого чувства, что он подкупил меня навеки. Я дал мальчику поесть сухарей и выпить глоток вина из хозяйского запаса, о котором я уже говорил; затем мы подтянулись поближе к земле и, соскочив в воду, направились к берегу вброд, не взяв с собой ничего, кроме оружия да двух кувшинов для воды. Я не хотел удаляться от берега, чтобы не терять из виду баркаса, опасаясь, как бы вниз по реке к нам не спустились дикари в своих пирогах; но Ксури, заметив низинку на расстоянии приблизительно одной мили от берега, зашагал туда с кувшином. Вскоре я увидел, что он бежит назад. Подумав, что за ним гонятся дикари либо он испугался хищного зверя, я бросился к нему на помощь, но, подбежав ближе, увидел, что на плечах у него что-то лежит.
Оказалось, он убил какого-то зверька вроде нашего зайца, но иной окраски и с более длинными ногами. Мы оба радовались такой удаче, и мясо убитого животного оказалось очень вкусным; но еще больше я обрадовался, услышав от Ксури, что он нашел хорошую пресную воду и не встретил диких людей. Потом оказалось, что наши чрезмерные хлопоты о воде были напрасны: в той самой речке, где мы стояли, только немного повыше, куда не достигал прилив, вода была совершенно пресная, и мы, наполнив кувшины, устроили пиршество из убитого зайца и приготовились продолжать путь, так и не обнаружив в этой местности никаких следов человека. Но теперь у меня не было с собой приборов для наблюдений, и, следовательно, я не мог определить, на какой широте мы находимся; к тому же я не знал в точности или, во всяком случае, не помнил, на какой широте лежат эти острова, поэтому неизвестно было, где их искать и когда следует свернуть в открытое море, чтобы приплыть к ним; знай я это, мне было бы нетрудно добраться до какого-нибудь из островов. Но я надеялся, что если я буду держаться вдоль берега, покамест не дойду до той части страны, где англичане ведут береговую торговлю, то я, по всей вероятности, встречу какое-нибудь английское купеческое судно, совершающее свой обычный рейс, и оно нас подберет.
По всем своим расчетам, мы находились теперь против береговой полосы, что тянется между владениями марокканского султана и землями негров. Это пустынная, безлюдная область, где обитают одни только дикие звери: негры, боясь мавров, покинули ее и ушли дальше на юг, а мавры нашли невыгодным заселять эти бесплодные земля; вернее же, что тех или других распугали тигры, львы, леопарды и прочие хищники, которые водятся здесь в несметном количестве. Таким образом, для мавров эта область служит только местом охоты, на которую они отправляются целыми армиями, по две, по три тысячи человек. Неудивительно поэтому, что на протяжении чуть ли не ста миль мы видели днем лишь безлюдную пустыню, а ночью не слыхали ничего, кроме воя и рева диких зверей. Я даже пробовал сворачивать в море в надежде добраться туда, но оба раза противный ветер и сильное волнение, опасное для моего утлого суденышка, принуждали меня повернуть назад, так что в конце концов я решил не отступать более от моего первоначального плана и держаться вдоль берегов.
После того как мы вышли из устья речки, нам еще несколько раз пришлось приставать к берегу для пополнения запасов пресной воды. Однажды ранним утром мы стали на якорь под защитой довольно высокого мыска; прилив только еще начинался, и мы ждали полной его силы, чтобы подойти ближе к берегу. Вдруг Ксури, у которого, видно, глаза были зорче моих, тихонько окликнул меня и сказал, что нам лучше бы отойти от берега подальше. Я взглянул, куда он показывал, и действительно увидел страшилище. Это был огромной величины лев, лежавший на скате берега в тени нависшей скалы.
Мальчик испугался. Я не стал возражать, велел только не шевелиться, и, взяв самое большое ружье, по калибру почти равнявшееся мушкету, зарядил его двумя кусками свинца и порядочным количеством пороху; в другое я вкатил две большие пули, а в третье у нас было три ружья — пять пуль поменьше. Взяв первое ружье и хорошенько прицелившись зверю в голову, я выстрелил; но он лежал, прикрыв морду лапой, и заряд попал ему в переднюю лапу и перебил кость выше колена. Зверь с рычанием вскочил, но, почувствовав боль, сейчас же свалился, потом опять поднялся на трех лапах и испустил такой ужасный рев, какого я в жизни своей не слышал. Я был немного удивлен тем, что не попал в голову, однако, не медля ни минуты, взял второе ружье и выстрелил зверю вдогонку, так как он заковылял быстро прочь от берега; на этот раз заряд попал прямо в цель.
Я с удовольствием увидел, как лев упал и, издавая какие-то слабые звуки, начал корчиться в борьбе со смертью. Тут Ксури набрался храбрости и стал проситься на берег. Мальчик прыгнул в воду и поплыл к берегу, работая одной рукой и держа в другой ружье. Подойдя вплотную к распростертому зверю, он приставил дуло ружья к его уху и выстрелил, прикончив зверя. Дичь была знатная, но несъедобная, и я очень жалел, что мы истратили даром три заряда.
Но Ксури объявил, что он поживится кое-чем от убитого льва, и, когда мы вернулись на баркас, попросил у меня топор. Однако головы отрубить он не смог, а отрубил только лапу, которую и притащил с собой. Она была чудовищных размеров. Тут мне пришло в голову, что, может быть, нам пригодится шкура льва, и я решил попытаться снять ее. Мы с Ксури подошли ко льву, но я не знал, как взяться за дело.
Ксури оказался гораздо ловчее меня. Эта работа заняла у нас целый день. Наконец шкура была снята; мы растянули ее на крыше нашей каютки; дня через два солнце как следует просушило ее, и впоследствии она служила мне постелью. После этой остановки мы еще дней десять — двенадцать продолжали держать курс на юг, стараясь как можно экономнее расходовать наши запасы, начинавшие быстро таять, и сходили на берег только за пресной водой. Итак, еще дней десять я продолжал стремиться к этой единственной цели.
Мы могли также различить, что они были черные как смоль и совсем голые. Один раз я хотел было сойти к ним на берег, но Ксури, мой мудрый советчик, сказал: «Не ходи, не ходи». Тем не менее я стал держать ближе к берегу, чтобы можно было вступить с ними в разговор. Они, должно быть, поняли мое намерение и долго бежали вдоль берега за нашим баркасом. Я заметил, что они не были вооружены, кроме одного, державшего в руке длинную тонкую палку.
Ксури сказал мне, что это копье и что дикари мечут копья очень далеко и замечательно метко; поэтому я держался в некотором отдалении от них и, как умел, объяснялся с ними знаками, стараясь главным образом дать им понять, что мы нуждаемся в пище. Они знаками показали мне, чтобы я остановил лодку и что они принесут нам мяса. Как только я спустил парус и лег в дрейф, двое чернокожих побежали куда-то и через полчаса или того меньше принесли два куска вяленого мяса и немного зерна какого-то местного злака. Мы не знали, что это было за мясо и что за зерно, однако изъявили полную готовность принять и то и другое. Но тут мы стали в тупик: как получить все это?
Мы не решались сойти на берег, боясь дикарей, а они в свою очередь боялись нас нисколько не меньше. Наконец они придумали выход из этого затруднения, одинаково безопасный для обеих сторон: сложив на берегу зерно и мясо, они отошли подальше и стояли неподвижно, пока мы не переправили все это на баркас, а затем воротились на прежнее место. Мы благодарили их знаками, потому что больше нам было нечем отблагодарить. Но в ту же минуту нам представился случай оказать им большую услугу. Мы еще стояли у берега, как вдруг со стороны гор выбежали два огромных зверя и бросились к морю.
Один из них, как нам показалось, гнался за другим: был ли это самец, преследовавший самку, играли ли они между собою или грызлись — мы не могли разобрать, как не могли бы сказать и того, было ли это обычное явление в тех местах или исключительный случай; я думаю, впрочем, что последнее было вернее, так как, во-первых, хищные звери редко показываются днем, а во-вторых, мы заметили, что люди на берегу, особенно женщины, сильно перепугались… Только человек, державший копье или дротик, остался на месте; остальные пустились бежать. Но звери мчались прямо к морю и не намеревались нападать на негров. Они бросились в воду и стали плавать, словно купание было единственной целью их появления. Вдруг один из них подплыл довольно близко к баркасу. Я этого не ожидал; тем не менее, зарядив поскорее ружье и приказав Ксури зарядить оба других, я приготовился встретить хищника.
Как только он приблизился на расстояние ружейного выстрела, я спустил курок, и пуля попала ему прямо в голову; он мгновенно погрузился в воду, потом вынырнул и поплыл назад к берегу, то исчезая под водой, то снова появляясь на поверхности. Видимо, он был в агонии — он захлебывался водой и кровью из смертельной раны и, не доплыв немного до берега, околел. Невозможно передать, сколь поражены были бедные дикари, когда услышали треск и увидали огонь ружейного выстрела; некоторые из них едва не умерли со страху и упали на землю, точно мертвые. Но, видя, что зверь пошел ко дну и что я делаю им знаки подойти ближе, они ободрились и вошли в воду, чтобы вытащить убитого зверя. Я нашел его по кровавым пятнам на воде и, закинув на него веревку, перебросил конец ее неграм, а те притянули ее к берегу.
Животное оказалось леопардом редкой породы с пятнистой шкурой необычайной красоты. Негры, стоя над ним, воздевали вверх руки в изумлении — они не могли понять, чем я его убил. Второй зверь, испуганный огнем и треском моего выстрела, выскочил на берег и убежал в горы; за дальностью расстояния я не мог разобрать, что это был за зверь. Между тем я понял, что неграм хочется поесть мяса убитого леопарда; я охотно оставил его им в дар и показал знаками, что они могут взять его себе. Они всячески выражали свою благодарность и, не теряя времени, принялись за работу.
Хотя ножей у них не было, однако, действуя заостренными кусочками дерева, они сняли шкуру с мертвого зверя так быстро и ловко, как мы не сделали бы этого и ножом. Они предложили мне мясо, но я отказался, объяснив знаками, что отдаю его им, и попросил только шкуру, которую они мне отдали весьма охотно. Кроме того, они принесли для меня новый запас провизии, гораздо больше прежнего, и я его взял, хоть и не знал, какие это были припасы. Затем я знаками попросил у них воды, протянув один из наших кувшинов; я опрокинул его кверху дном, чтобы показать, что он пуст и что его надо наполнить. Они сейчас же прокричали что-то своим.
Немного погодя появились две женщины с большим сосудом воды из обожженной должно быть, на солнце глины и оставили его на берегу, как и провизию.
Второй том «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» о приключениях героя в разных странах мира, в том числе в Китае и в России, поступил в продажу 20 августа 1719 года. А ещё год спустя Дефо издал третий том под названием «Серьезные мысли Робинзона Крузо в течение его жизни и удивительных приключений».
Сюжет и главная идея романа Сюжет романа «Робинзон Крузо» распадается на две части. Первую часть составляют события, связанные с приключениями легкомысленного, сумасбродного юноши, который сбежал из родительского дома не из любви к морским странствиям, а из-за желания быстро разбогатеть. И богатство не раз попадает ему в руки, но быстро исчезает.
Во время одного из морских рейсов корабль, на котором плыл Робинзон, терпит крушение. Робинзон переживает страшное потрясение, поняв, что ему единственному удалось спастись и что остров, до которого он смог доплыть, необитаемый. Вторая, центральная, часть романа рассказывает о пребывании героя на необитаемом острове.
Это повествование о трудовых подвигах Крузо — о том, как он строил свою первую хижину, возводил крепость, приручал коз, возделывал поле, лепил и обжигал горшки, пек хлеб, строил лодки и делал еще многое, что было ему необходимо для устройства жизни на необитаемом острове. Он спас жизнь аборигену и дал ему имя Пятница, а когда число жителей острова достигло 4 человек, объявил себя его правителем. Прожив на острове 28 лет, Робинзон снова возвращается в Англию: его доставляет туда на своём корабле спасённый Робинзоном от взбунтовавшихся матросов капитан.
Писатель говорил, что изобразил в Робинзоне самого себя, свою жизнь. Но не только: удивительные приключения героя на необитаемом острове — это и рассказ о том, как человек борется за существование, как усердно трудится, преодолевая страх, бессилье, отчаяние, как сила духа спасает его. Вот почему роман о Робинзоне стал одной из самых любимых книг для многих поколений.
Теоретический материал для углубленного изучения Роман вызвал множество подражаний, получивших название «робинзонад». В них изображалась жизнь людей, оказавшихся по каким-то причинам вне человеческого общества. Сюжетный стержень робинзонады — борьба человека и природы.
Среди «робинзонад» XX века можно назвать рассказ В.
Роман «Робинзон Крузо» был написан на основании реальной биографии шотландского боцмана Селькирка. Однако в реальной жизни Селькирк одичал за годы, проведенные на необитаемом острове. А Робинзон по воле автора, наоборот, нравственно возродился.
На этот вопрос выпало ответить Робинзону Крузо — отважному мореплавателю, оказавшемуся после кораблекрушения на необитаемом острове.
Проведя на нем двадцать восемь лет, Робинзон не только выжил, но и сумел приспособиться к невероятно трудным условиям окружающей среды — построил дом, приручил животных, научился печь хлеб и шить себе одежду. Тяжелая жизнь на острове, однако, не лишила Робинзона человечности и не ожесточила сердце: он спасает от гибели дикаря Пятницу, а спустя много лет — капитана корабля, чьи матросы подняли бунт. Приключенческий роман Даниэля Дефо прославил его имя, а история Робинзона Крузо остается популярной среди читателей вот уже более 300 лет.
Даниель Дефо
Через 10 месяцев пребывания на острове у него появляется своя «дача», которую главный герой располагает в шалаше той части острова, где водятся зайцы, лисы, черепахи, растут дыни и виноград. Робинзоном владеет заветная мечта — построить лодку и доплыть до материка, но то, что он соорудил, может позволить ему путешествовать лишь вблизи острова. Однажды главный герой обнаруживает на острове след ноги: два года им владеет ужас быть съеденным дикарями. Робинзон надеется спасти дикаря, который предназначен «на убой», чтобы обрести товарища, помощника или слугу. К концу пребывания на острове в его жизни появляется Пятница, которого он обучает трем словам: «да», «нет», «господин». Вместе они освобождают испанца и отца Пятницы, пленников дикарей. Вскоре после этого на остров прибывает команда английского корабля, которая взяла в плен своего капитана, его помощника и пассажира судна.
Робинзон освобождает пленников. Капитан доставляет его в Англию. В июне 1686 года Робинзон возвращается из своего путешествия. Его родители давно умерли. Ему возвращают все доходы от бразильской плантации. Он берет на попечение двух племянников, женится в 61 год , у него рождаются два сына и дочь.
Причины успеха книги Первое, что способствовало успеху романа - это высокое мастерство того, кто написал «Робинзона Крузо». Даниэлем Дефо была проведена колоссальная работа по изучению географических источников. Это помогло ему детально описать особенности флоры и фауны необитаемого острова. Одержимость автора своей работой, творческий подъем, который он испытывал, - все это сделало его произведение необыкновенно достоверным, читатель искренне поверил в замысел Дефо. Вторая причина успеха — это, безусловно, увлекательность сюжета. Это приключенческий роман авантюрного характера.
Автор произведения «Робинзон Крузо», герои которого нам всем известны, сделал главным персонажем обычного заурядного человека, отличавшегося, правда, смелостью и энергичностью. Динамика развития личности главного героя Несложно представить, что поначалу, попав на остров, Робинзон чувствовал глубочайшее отчаяние. Он — лишь слабый человек, оставшийся наедине с морем. Робинзон Крузо оторван от того, к чему привык. Цивилизация делает нас слабыми. Однако позднее он осознает, насколько ему повезло, ведь он остался в живых.
Осознав свое положение, главный герой начинает обустраиваться на острове. За двадцать восемь лет жизни на необитаемом острове Робинзон научился многому, что помогло ему выжить. Отдаленность от цивилизации вынудила его освоить навыки по добыванию огня, изготовлению свечей, посуды, масла.
Интересующихся этой темой отсылаю к моей статье в журнале «Фома» под названием «Робинзон Иванович», опубликованной в 2014-м году и явившейся откликом на вставную главу из недавней книги Елены Зелинской о Робинзоне и его авторе. Так вот, я, друзья мои — о своей почти детской мечте. Я мечтаю о самоотверженных, новообращённых родителях, которые раздобудут нашего «Робинзона» в переводе Шишмаревой, и подсунут его своему, стремительно растущему чаду, — скажем, юноше, каким когда-то был и я сам. Если книга букинистическая, пусть они кратко объяснят, почему слово «Бог» пишется тут с маленькой буквы, а дальше их чадо уже само пройдёт с Робинзоном его трудный путь покаяния да-да, покаяния! Что значило в сравнении с этим мое одиночество?
Не успел наш корабль выйти из устья Хамбера, как подул ветер, вздымая огромные, страшные волны. И только тогда я всерьез задумался о том, что я натворил, и о справедливости небесной кары, постигшей меня за то, что я так бессовестно покинул отчий дом и нарушил сыновний долг. Все добрые советы моих родителей, слезы отца и мольбы матери воскресли в моей памяти, и совесть, которая в то время еще не успела окончательно очерстветь, терзала меня за пренебрежение к родительским увещаниям и за нарушение обязанностей перед Богом и отцом. Между тем ветер крепчал, и на море разыгралась буря, которая, впрочем, не шла в сравнение с теми, что я много раз видел потом, ни даже с той, что мне пришлось увидеть несколько дней спустя. Но и этого было довольно, чтобы ошеломить меня, новичка, ничего не смыслившего в морском деле. Когда накатывалась новая волна, я ожидал, что она нас поглотит, и всякий раз, когда корабль падал вниз, как мне казалось, в пучину или бездну морскую, я был уверен, что он уже больше не поднимется на поверхность. И в этой муке душевной я неоднократно решался и давал себе клятвы, что, если Господу будет угодно сохранить на сей раз мне жизнь, если нога моя снова ступит на твердую землю, я тотчас же вернусь домой к отцу и, покуда жив, не сяду на корабль; что я последую отцовским советам и никогда более не подвергну себя подобной опасности. Теперь я понял всю справедливость рассуждений отца относительно золотой середины; для меня ясно стало, как мирно и приятно прожил он всю жизнь, никогда не подвергая себя бурям на море и невзгодам на суше, — словом, я, как некогда блудный сын, решил вернуться в родительский дом с покаянием. Эти трезвые и благоразумные мысли не оставляли меня, покуда длилась буря, и даже некоторое время после нее; но на другое утро ветер стал стихать, волнение поулеглось, и я начал понемногу осваиваться с морем. Как бы то ни было, весь этот день я был настроен очень серьезно тем более что еще не совсем оправился от морской болезни ; но перед закатом небо прояснилось, ветер прекратился, и наступил тихий, очаровательный вечер; солнце зашло без туч и такое же ясное встало на другой день, и гладь морская при полном или почти полном безветрии, вся облитая его сиянием, представляла восхитительную картину, какой я никогда еще не видывал. Ночью я отлично выспался, от моей морской болезни не осталось и следа, я был бодр и весел и любовался морем, которое еще вчера так бушевало и грохотало и в такое короткое время могло затихнуть и явить собою столь привлекательное зрелище. И тут-то, словно для того чтобы изменить мое благоразумное решение, ко мне подошел приятель, сманивший меня ехать с ним, и, хлопнув меня по плечу, сказал: «Ну что, Боб, как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Бьюсь об заклад, что ты испугался, — признавайся, ведь испугался вчера, когда задул ветерок? Хорош ветерок! Я и представить себе не мог такой ужасной бури! Ах ты, чудак! Так, по-твоему, это буря? Что ты! Это сущие пустяки! Дай нам хорошее судно да побольше простору — мы такого шквалика и не заметим. Ну, да ты еще совсем неопытный моряк, Боб. Пойдем-ка лучше сварим пуншу и забудем об этом. Взгляни, какой чудесный нынче день! Словом, как только на море воцарилась тишь, как только вместе с бурей улеглись мои взбудораженные чувства и прошел страх утонуть в морской пучине, так мысли мои повернули в прежнее русло, и все клятвы, все обещания, которые я давал себе в часы страданий, были позабыты. Правда, порой на меня находило просветление, здравые мысли еще пытались, так сказать, воротиться ко мне, но я гнал их прочь, боролся с ними, словно с приступами болезни, и при помощи пьянства и веселой компании скоро восторжествовал над этими припадками, как я их называл: в какие-нибудь пять-шесть дней я одержал столь полную победу над своей совестью, какой только может пожелать себе юнец, решившийся не обращать на нее внимания. Однако меня ждало еще одно испытание: как всегда в подобных случаях, Провидение пожелало отнять у меня последнее оправдание перед самим собою; в самом деле, если на этот раз я не захотел понять, что всецело обязан ему, то следующее испытание было такого рода, что тут уж и самый последний, самый отпетый негодяй из нашего экипажа не мог бы не признать, что опасность была поистине велика и спаслись мы только чудом. Ветер после шторма был все время неблагоприятный и слабый, так что после шторма мы двигались еле-еле. Здесь мы были вынуждены бросить якорь и простояли при юго-западном, то есть противном, ветре семь или восемь дней. Впрочем, мы не простояли бы долго и вошли бы в реку с приливом, если бы ветер не был так свеж, а дней через пять не покрепчал еще больше. Однако Ярмутский рейд считается такой же хорошей стоянкой, как и гавань, а якоря и якорные канаты были у нас надежные; поэтому наши люди ничуть не тревожились и даже не помышляли об опасности — по обычаю моряков, они делили свой досуг между отдыхом и развлечениями. Но на восьмой день утром ветер усилился, и пришлось свистать наверх всех матросов, убрать стеньги и плотно закрепить все, что нужно, чтобы судно могло безопасно держаться на рейде. К полудню на море началось большое волнение, корабль стало сильно раскачивать; он несколько раз зачерпнул бортом, и раза два нам показалось, что нас сорвало с якоря. Тогда капитан скомандовал отдать запасной якорь. Таким образом, мы держались на двух якорях против ветра, вытравив канаты до конца. Растерянность и страх были теперь даже на лицах матросов. Я несколько раз слышал, как сам капитан, проходя мимо меня из своей каюты, бормотал вполголоса: «Господи, смилуйся над нами, иначе мы погибли, всем нам конец» — что не мешало ему, однако, зорко наблюдать за работами по спасению корабля. Поначалу на всю эту суматоху я взирал в отуплении, неподвижно лежа в своей каюте рядом со штурвалом, и даже не знаю хорошенько, что я чувствовал. Мне было трудно вернуть прежнее покаянное настроение после того, как я сам его презрел и ожесточил свою душу; мне казалось, что смертный ужас раз и навсегда миновал и что эта буря пройдет бесследно, как и первая. Но, повторяю, когда сам капитан, проходя мимо, обмолвился о грозящей нам гибели, я неимоверно испугался. Я выбежал из каюты на палубу; никогда в жизни не приходилось мне видеть такой зловещей картины: на море вздымались валы вышиной с гору, и такая гора опрокидывалась на нас каждые три-четыре минуты. Когда, собравшись с духом, я огляделся вокруг, то увидел тяжкие бедствия. На двух тяжело нагруженных судах, стоявших неподалеку от нас на якоре, были обрублены все мачты. Кто-то из наших матросов крикнул, что корабль, стоявший в полумиле от нас впереди, пошел ко дну. Еще два судна сорвало с якорей и унесло в открытое море на произвол судьбы, ибо ни на том ни на другом не оставалось ни одной мачты. Мелкие суда держались лучше других — им было легче маневрировать; но два или три из них тоже унесло в море, и они промчались борт о борт мимо нас, убрав все паруса, кроме одного кормового кливера. В конце дня штурман и боцман стали упрашивать капитана позволить им срубить фок-мачту. Капитан долго упирался, но боцман принялся доказывать, что, если фок-мачту оставить, судно непременно затонет, и он согласился, а когда снесли фок-мачту, грот-мачта начала так шататься и так сильно раскачивать судно, что пришлось снести и ее и таким образом освободить палубу. Судите сами, что должен был испытывать все это время я — юнец и новичок, незадолго перед тем испугавшийся небольшого волнения. Но если после стольких лет память меня не обманывает, не смерть была мне страшна тогда; во сто крат сильнее ужасала меня мысль о том, что я изменил своему решению прийти с повинной к отцу и вернулся к прежним химерическим стремлениям, и мысли эти, усугубленные ужасом перед бурей, приводили меня в состояние, которого не передать никакими словами. Но самое худшее было еще впереди. Буря продолжала свирепствовать с такой силой, что, по признанию самих моряков, им никогда не случалось видеть подобной. Судно у нас было крепкое, но от тяжелого груза глубоко сидело в воде, и его так качало, что на палубе поминутно слышалось: «Кренит! Дело — табак! Однако буря бушевала все яростнее, и я увидел — а это не часто увидишь, — как капитан, боцман и еще несколько человек, более разумных, чем остальные, молились, ожидая, что корабль вот-вот пойдет ко дну. В довершение ко всему вдруг среди ночи один из матросов, спустившись в трюм поглядеть, все ли там в порядке, закричал, что судно дало течь; другой посланный донес, что вода поднялась уже на четыре фута. Тогда раздалась команда: «Все к насосам! Но матросы растолкали меня, заявив, что если до сих пор я был бесполезен, то теперь могу работать, как и всякий другой. Тогда я встал, подошел к насосу и усердно принялся качать. В это время несколько мелких судов, груженных углем, будучи не в состоянии выстоять против ветра, снялись с якоря и вышли в море. Когда они проходили мимо, наш капитан приказал подать сигнал бедствия, то есть выстрелить из пушки. Не понимая, что это значит, я пришел в ужас, вообразив, что судно наше разбилось или случилось нечто другое, не менее страшное, и потрясение было так сильно, что я упал в обморок. Но в такую минуту каждому было впору заботиться лишь о спасении собственной жизни, и никто на меня не обратил внимания и не поинтересовался, что приключилось со мной. Другой матрос, оттолкнув меня ногой, стал к насосу на мое место в полной уверенности, что я уже мертв; прошло немало времени, пока я очнулся. Работа шла полным ходом, но вода в трюме поднималась все выше. Было очевидно, что корабль затонет, и хотя буря начинала понемногу стихать, однако нечего было и надеяться, что он сможет продержаться на воде, покуда мы войдем в гавань, и капитан продолжал палить из пушек, взывая о помощи. Наконец одно легкое суденышко, стоявшее впереди нас, отважилось спустить шлюпку, чтобы подать нам помощь. Подвергаясь немалой опасности, шлюпка приблизилась к нам, но ни мы не могли добраться до нее, ни шлюпка не могла причалить к нашему кораблю, хотя люди гребли изо всех сил, рискуя своей жизнью ради спасения нашей. Наконец наши матросы бросили им с кормы канат с буйком, вытравив его на большую длину. После долгих и тщетных усилий гребцам удалось поймать конец каната; мы притянули их под корму и все до одного спустились в шлюпку. О том, чтобы добраться до их судна, нечего было и думать, поэтому мы единодушно решили грести по ветру, стараясь только держать по возможности к берегу. Наш капитан пообещал чужим матросам, что в случае, если лодка разобьется о берег, он заплатит за нее хозяину. И вот, частью на веслах, частью подгоняемые ветром, мы направились к северу в сторону Уинтертон-Несса, постепенно приближаясь к земле. Не прошло и четверти часа с той минуты, когда мы отчалили от корабля, как он стал погружаться на наших глазах. И тут-то впервые я понял, что значит «дело — табак». Должен, однако, сознаться, что, услышав крики матросов: «Корабль тонет! Покуда люди изо всех сил налегали на весла, чтобы направить лодку к берегу, мы могли видеть ибо всякий раз, как лодку вздымало волной, нам виден был берег , что там собралась большая толпа: все суетились и бегали, готовясь подать нам помощь, когда мы подойдем ближе. Здесь мы пристали и, с великим трудом, но все-таки благополучно выбравшись на сушу, пошли пешком в Ярмут, где нас как потерпевших крушение встретили с большим участием; городской магистр отвел нам хорошие помещения, а местные купцы и судохозяева снабдили нас деньгами в достаточном количестве, чтобы добраться по нашему выбору либо до Лондона, либо до Гулля. Вернись я тогда обратно в Гулль, в родительский дом, как был бы я счастлив! Не знаю, как это назвать, и не стану настаивать, но какое-то тайное веление всесильного рока побуждает нас быть орудием собственной своей гибели, даже когда мы видим ее перед собой, и бросаться ей навстречу с открытыми глазами, но несомненно, что только моя злая судьба, которой я был не в силах избежать, заставила меня пойти наперекор трезвым доводам и внушениям лучшей части моего существа и пренебречь двумя столь наглядными уроками, которые я получил при первой же попытке вступить на новый путь. Сын нашего судохозяина, мой приятель, помогший мне укрепиться в пагубном решении, присмирел теперь больше меня; в первый раз, как он заговорил со мной в Ярмуте что случилось только через два или три дня, так как в этом городе мы все жили порознь , я заметил, что тон его изменился. С унылым видом он покачал головой и спросил, как я себя чувствую. Объяснив своему отцу, кто я такой, он рассказал, что я предпринял эту поездку в виде опыта, в будущем же намереваюсь объездить весь свет. Тогда его отец, обратившись ко мне, произнес серьезно и озабоченно: — Молодой человек! Вам больше никогда не следует пускаться в море: случившееся с нами вы должны принять за явное и несомненное знамение, что вам не суждено быть мореплавателем. Но вы-то ведь отправились в плавание ради пробы. Так вот небеса и дали вам отведать то, что вы должны ожидать, если будете упорствовать в своем решении. Тогда я рассказал ему кое-что о себе. Как только я кончил, он неожиданно разразился гневом. Никогда в жизни, даже за тысячу фунтов, не соглашусь я плавать на одном судне с тобой! Конечно, все это было сказано в сердцах человеком, и без того уже огорченным своей потерей, и в пылу гнева он зашел дальше, чем следовало. Однако потом он говорил со мной спокойно и весьма серьезно убеждал меня не искушать на свою погибель Провидение и воротиться к отцу, ибо во всем случившемся я должен видеть перст Божий. Вскоре после того мы расстались; мне нечего было возразить ему, и больше я его не видел.
Материалом романа послужило реальное происшествие с шотландским моряком Александром Селкирком 1676—1721 , который после ссоры с капитаном высадился на необитаемом о-ве Мас-а-Тьерра в 1966 переименован в о. Робинзона Крузо, входит в архипелаг Хуан-Фернандес и провёл там в одиночестве 4 года и 4 месяца с сентября 1704 до февраля 1709 , пока его не забрало проходящее мимо судно. История Селкирка, получившая широкую огласку в прессе, очевидно, и вдохновила Дефо на создание романа о жизни человека вдали от цивилизации. В начале произведения Робинзон предстаёт самонадеянным и эгоистичным юношей, который в 18 лет вопреки воле родителей ушёл из дома и отправился в своё первое плавание. Героем движет не только жажда странствий, но и жажда наживы. Перед читателем — типичный английский коммерсант того времени, который, не брезгуя ни плантаторством, ни работорговлей, готов на всё ради скорейшего обогащения. После нескольких лет приключений он отправляется в очередное плавание в Африку, которое на полпути заканчивается кораблекрушением. Так Робинзон, единственный спасшийся из экипажа, оказывается на необитаемом острове, где пытается выжить и найти способ вернуться обратно. Робинзон Крузо возвращается домой. За 28 лет жизни на острове герой овладевает навыками многих профессий, в том числе пекаря, портного, гончара. Изолированный от привычной социальной среды, он закаляется физически и нравственно, познаёт истинную ценность труда и человеческого общества, проникается религией. Радость обретения друга в лице индейца Пятницы, а затем появление корабля, принёсшего спасение, счастливо завершают приключения Робинзона. В цивилизованный мир он возвращается иным, чем прежде, — умудрённым и нравственным человеком. Духовное преображение героя, вернувшегося в отчий дом, отсылает к евангельской притче о блудном сыне. Произведение сочетает черты как биографического, приключенческого и воспитательного романов, так и просветительского философско-этического трактата. Идейная сторона произведения проявляется в утверждении неограниченных возможностей человеческого разума и труда. Помимо приключений, живописных картин экзотической флоры и фауны и природных явлений, повествование включает немало практических советов по выживанию в экстремальных условиях, детальное и увлекательное описание ремёсел и промыслов. На примере жизни Робинзона схематично показаны первые стадии развития цивилизации: от собирательства и охоты, выращивания зерна и разведения скота до строительства жилища и лодки. В дальнейшем с появлением на острове других людей герой устраивает колонию по принципам общественного договора в духе Ж. В отличие от своего прототипа известно, что Селкирк на острове одичал и почти разучился говорить Робинзон не только не опустился, но и духовно вырос, он сумел «подчинить» природу при помощи знаний и умений цивилизованного человека. Рациональное мышление, изобретательность и готовность всему научиться, сила духа и оптимизм — всё это отличает вечный образ Робинзона, привлекательный для многих поколений читателей. Новизна романа «Робинзон Крузо» заключалась в создании эффекта документальности. С первого издания писатель скрывал своё имя, ссылаясь на правдивое изложение истории самим героем. Документальная, «репортёрская» манера повествования, при этом простота и непринуждённость слога, упоминание точных дат, исторических фактов, использование морской терминологии призваны подчеркнуть дневниковый характер произведения, заставить читателя поверить в правдивость описываемого. Приём стилизации авторского вымысла под исторический источник, реализованный Дефо в «Робинзоне Крузо» и следующих романах, во многом предвосхитил реалистические тенденции в английской литературе 18—19 вв. Влияние «Робинзона Крузо» на литературу и кинематограф Начиная с первого издания роман о приключениях Робинзона пользовался огромным успехом. В 1720 г. Первый русский сокращённый перевод Я. Трусова с французского источника датируется 1762—1764 гг. Полноценный русский перевод с оригинала выполнил П. Корсаков в 1842—1843 гг. Популярность романа Дефо также вызвала многочисленные подражания: «Робинзон Крузо» «Robinson Krusoe», 1779; русский перевод 1781 И. Висса и др. Тип произведений мировой литературы и кинематографа, в центре внимания которых выживание героя в экстремальных условиях, получил название робинзонады. О пользе чтения детям «Робинзона Крузо» писали с 18 в.
300 лет назад был впервые напечатан «Робинзон Крузо»
После «Робинзона Крузо» Дефо написал ещё несколько романов, но первый стал самым известным и оказался наиболее достоверным. На этот вопрос выпало ответить Робинзону Крузо — отважному мореплавателю, оказавшемуся после кораблекрушения на необитаемом острове. Д. Дефо использовал рассказы о приключениях штурмана и написал свой роман о Робинзоне Крузо. Дефо Д. Робинзон Крузо после долгих и опасных приключений оказался на необитаемом острове и пробыл там 28 лет. Даниэль Дефо был предприимчивым писателем, и свою книгу он преподнес как дневник настоящего робинзона.