Иеромонах Никон (Белавенец): «Было ощущение полного абсурда происходящего». За богослужением молились клирик Московской епархии иеромонах Никон (Белавенец), заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви протоиерей Валентин. Иеромонах НИКОН (БЕЛАВЕНЕЦ), заместитель декана факультета религиоведения Российского Православного Университета свят. В Подмосковье освятили пункт выдачи маркетплейса OZON, в обряде принял участие священник РПЦ, сотрудник канцелярии дома Романовых иеромонах Никон (Сергей Белавенец). Зато мне на подмогу пришел молодой иеромонах Никон (Белавенец), который надеялся, что его слово способно будет удержать людей от опрометчивых шагов.
Савельев, Мария Владимировна, Никон (Белавенец) и так далее
Иеромонах Никон Белавенец : Добрый день. Во-первых, сегодня существует две структуры: Издательский Совет, который занимается лицензированием, как бы наблюдением за издательской жизнью Церкви, и Издательство Московской Патриархии. А тогда Издательский Отдел совмещал в себе обе нынешние структуры. Мое знакомство с Владыкой Питиримом было, не побоюсь сказать, чудесным, Дело в том, что с моим одноклассником, покойным ныне диаконом Георгием Тарасовым, еще в школе мы как-то поняли, что и он — верующий человек да он это никогда и не скрывал , и я тоже тяготел к вере. И у него был церковный календарь настольный, где были фотографии епископата. И я как-то выделил для себя портрет Владыки Питирима — какой-то взгляд у него был особый... И, в общем-то, по-детски, помню, сказал ему: «Смотри, какой симпатичный! Ну, понятно, дети же все-таки были... И такое потом случилось, что 5 июля 1980 года Юра мне позвонил и сказал: «Слушай, а не хочешь поехать на всенощную в Собор?
И вот, мы приходим на всенощную в Собор. А Юрка же все знал — кто и где служит, вообще, у него память была великолепная. Хотя он меня на год старше был, у него была феноменальная память: даже спустя многие десятилетия, он четко помнил, кто и с кем в каком классе нашей школы сидел за партой. Так вот, он и говорит: «Точно, Питирим здесь! Вот этот — его посошник, а это — его диакон... Ну, и, конечно, когда открылись царские врата, и на полиелей вышел архиепископ Питирим... Ну, я знал картины Павла Корина — но все равно было ощущение, что произошло перенесение в совершенно другую реальность! Ну, мы стоим, молимся, совершается полиелей, потом — помазание святым елеем в центре храма.
На кафедре стоит Владыка, мы с Юркой к нему походим, я его вперед толкаю. Амвонное место в Соборе — оно очень просторное, оно возвышается, и когда ты туда на ступеньках поднимаешься, то оказываешься как бы на виду у всех. А это 80-й год все-таки, перед Олимпиадой! Я немножко робею, и вот, мы подходим к нему под помазание, и вдруг этот монументальный старец улыбается своей знаменитой питиримовской улыбкой и говорит: «Ребятки, а вы москвичи? Он говорит: «Подходите к концу службы к крыльцу храма... Расспросил все нас, а у моей мамы был двоюродный брат иеромонах Лавры — рано скончавшийся иеромонах Даниил Маланин. Ну, и я как-то что-то рассказал... И вот, вышел Владыка Питирим, поздоровался с нами и говорит: «Ты родственник Даниила?
Передай своим, что я о нем молюсь, Святейший молится!.. И он нам сказал: «Мы вам не навязываемся, но вы нас держитесь! Потом, через два года, он благословил меня на ношение стихаря. Позднее я стал внештатно подрабатывать в Издательском Отделе. Была совершенно особая атмосфера в Издательском Отделе в то время, потому что многие иподиаконы Владыки были с высшим образованием, многие сотрудники были с высшим светским образованием. И была какая-то атмосфера очень такой свободы! Никто никого не стеснялся в плане того, что никто никого «не обвинит в ереси». Над кем-то подшучивали, над кем-то подтрунивали, но атмосфера была очень дружелюбная, свободная и открытая.
Там, в Отделе, я познакомился с будущим протоиереем Михаилом Дроновым, тогда Мишей. Он мне предложил ему помогать: в отделе проповедей я ему указатели помогал составлять. А потом — с покойным ныне протоиереем Александром Макаровым, Сашей тогда: он мне тоже предложил сотрудничать в отделе церковной жизни. Так я погрузился в атмосферу Издательского Отдела. Потом, во многом, по своей глупости, я вылетел с 4-го курса Автодорожного института - в армию. И на два года очное общение с Владыкой прервалось, хотя я писал письма. И его сотрудники, по его благословению, мне на них отвечали. И когда в 1988 году я вернулся, то принял решение уже не восстанавливаться в институте, а поступить в семинарию, и на работу — в Издательский Отдел.
Николай Бульчук: 1988 год... Я помню, что только пришел из армии и как раз попал в Лавру на торжественное Пасхальное богослужение в первый день Святой Пасхи. А в самом центре лета — по-моему, 16 июня, состоялось торжественное богослужение на открытом воздухе на центральной соборной площади в Даниловом монастыре в Москве — вновь впервые открытом, восстановленном, куда приехали Первоиерархи Православных Церквей. Отец Никон, как вы вспоминаете 1000-летие Крещения Руси, когда вы вновь встретились с Владыкой Питиримом? Ведь это был по-настоящему «прорыв церковный»: Церковь наша как бы обрела не то что полнокровную жизнь, было такое чувство, будто она пробилась откуда-то к нам ко всем — и к верующим, и к неверующим. И все услышали, что жива в России Православная Церковь! Какие вы тогда переживали чувства и как дальше происходило ваше общение с владыкой? Иеромонах Никон Белавенец : Прежде всего, помню чувство обиды за то, что меня не отпустили из армии на неделю раньше, чтобы я попал на Торжества.
Потому что я был довольно взрослый сержант, мне было почти 22 года. У нас должен был состояться визит начальника железнодорожных войск в Ужгород, где я проходил службы, и шла подготовка к его визиту. Я работал в службе главного инженера, и там надо было все приводить в порядок. И командир батальона сказал: «Визит начальника войск раз в жизни бывает, поэтому давай!.. И вот, помню, я прямо с поезда, не заходя домой, прямо с Киевского вокзала отправился в Издательский Отдел благо там практически другая сторона речки. Явился туда прямо в форме, Владыка благословил меня, и у меня было уже твердое убеждение, что надо поступать в семинарию. И вот, период после Тысячелетия, после июня, у меня был связан с поступлением в семинарию и устройством на работу в Издательский Отдел. Конечно, такое счастье, что я поступил в духовные школы, надел семинарский китель, переполняло меня очень сильно.
Владыка написал мне очень трогательную характеристику. Я ему говорил, что у меня верующей была только бабушка, но он написал, что я «из церковной семьи», «племянник иеродиакона Даниила из Троице-Сергиевой Лавры». И я погрузился в службы, которых тогда было много... Было чувство какого-то подъема небывалого! Когда я получил удостоверение сотрудника редакции Московской патриархии, сразу подумал: «Ну, вот — теперь я тут уже на законных основаниях, а не где-то на птичьих правах... Николай Бульчук: А вот Издательский Отдел: вы сказали, что «другая атмосфера», дружелюбная, такая особая... Мне Господь судил там поработать совсем мало — тоже, по своей глупости, я практически сам ушел. Пришел туда после армии, искал, где поработать, отец устроил.
Какого гражданина мы получаем в будущем? Наказание необходимо в том случае, если это единственный способ объяснить и научить ребёнка не совершать подобных действий в будущем, полагает отец Никон. Ведь все проблемы возникают не тогда, когда родители понимают, что для того, чтобы у ребёнка закрепилось, что какие-то вещи нельзя делать, взяли ремень и пару раз ударили по мягким частям тел. Другое дело, когда родители в раздражении срывают зло на ребёнке, а такие вещи тоже случаются. Когда родители внутренней болью принимают решение, что необходимо наказать, иначе человек не поймёт, что этого делать нельзя ни в коем случае, например, воровство, жестокое обращение с животными, со сверстниками.
Священник признал, что любой «художник имеет право на самовыражение», но в данном случае затрагиваются чувства миллионов верующих Русской Православной Церкви не только в Отечестве, но и заграницей, и, «как минимум, можно было отложить выпуск в прокат этого фильма», а не показывать его в 100-летнюю годовщину революции и накануне 100-летия трагических событий в Екатеринбурге, «когда главный герой этого фильма принял мученическую смерть». Отец Никон напомнил, что даже коммунисты в 1978 году запретили ансамблю «Boney M» исполнять песню про Распутина во время их гастролей по России, поскольку в припеве этой песни были слова о том, что «Распутин — любовник русской королевы». К сожалению, сегодняшним чиновникам Министерства культуры, которые выделили деньги на этот кощунственный фильм и сейчас подписали это прокатное удостоверение, какие-то корпоративные интересы дороже», — заявил священник.
Желать материального — это глупо. Он мыслил о России. Желал мира. При этом предвидел военное развитие ситуации на Украине. Было ощущение, что он человек, который смотрит в вечность…» - резюмировал иеромонах Никон.
ПРОТЕСТ. БЕЛАРУСЬ. ВЗГЛЯД СВЯЩЕННИКА (Уминский, Войтишко, Белавенец) // 12 сцена
Белавенец Сергей Владимирович (Иеромонах Никон). Заместитель декана факультета религиоведения Московского православного института Святого Иоанна Богослова. ↑ Иеромонах Никон (Белавенец): «Было ощущение полного абсурда происходящего». Иеромонах Никон (Сергей Владимирович Белавенец), а также ее ученики: главный редактор сайта РШФ, международный мастер Владимир Леонидович Барский, Елена Гуткина и Евгений Решетников.
«Друг, воин, наставник»: как в Москве прощались с отцом Всеволодом Чаплиным
Подсудимый и защита начали представлять свои доказательства 18 марта 2024 года — в том числе по эпизоду о присвоении 7,04 млн руб. Вернигор признал использование корпоративной банковской карты и снятие 7,8 млн руб. По версии следствия, из них только 793,3 тыс. Подсудимый заявил, что расходовал наличность в служебных целях — на ремонт Свято-Никольского кафедрального собора. Договор подряда не заключался, работы выполнялись по устной договоренности. Суд приобщил в качестве доказательств 35 фотографий из обновленного храма. Отмечено, что обвинение основано на выводах натурного осмотра первого и второго этажей притворной части собора.
Предлагаем вашему вниманию фоторепортаж. Поделиться: Читайте также 04. День памяти.
Об этом заявил начальник Управления канцелярии главы Российского Императорского Дома по историко-мемориальной деятельности иеромонах Никон Белавенец , сообщает Интерфакс-Религия. Сегодня наше Отечество переживает не самые лучшие времена, и показ в гипертрофированно-шаржированном виде человека, который возглавлял Российское государство 23 года, это удар по престижу нашего государства», — заявил отец Никон. Священник признал, что любой «художник имеет право на самовыражение», но в данном случае затрагиваются чувства миллионов верующих Русской Православной Церкви не только в Отечестве, но и заграницей, и, «как минимум, можно было отложить выпуск в прокат этого фильма», а не показывать его в 100-летнюю годовщину революции и накануне 100-летия трагических событий в Екатеринбурге, «когда главный герой этого фильма принял мученическую смерть».
В это время Алексий II служил Божественную литургию в Богоявленском кафедральном соборе, куда из Третьяковской галереи на несколько часов передали Владимирскую икону Божией Матери. У многих тогда появилась надежда, что все может еще решиться мирным путем. Отец Алексей Злобин. Считали, что перед смертью» — В переговорах с правительством уже вроде были достигнуты определенные договоренности, но их перечеркнули события, которые случились 3 октября на площади перед Домом Советов, — говорит отец Алексей. ОМОН и милиция отступили, оставив машины. Никто тогда не предполагал, что это спланированная провокация, ловушка. Многие в Белом доме, в том числе и руководство, впали в эйфорию.
Стали делать безответственные призывы и распоряжения. Около 14-го подъезда Белого дома начался митинг. У меня была икона Спасителя — «Ангел Великого Совета». Я ее повесил на гвоздик, где когда-то висел портрет вождя. Когда началось противостояние, я унес ее в свою московскую служебную квартиру. Но когда ложился в своем кабинете в Белом доме спать, смотрел на торчащий из стены гвоздь, и мне было не по себе. Думал, вот расстреляют, а у меня с собой даже иконы нет. Рано утром пошел и снова принес ее в Белый дом. Потом перед ней и молился. Попытка штурма телецентра провалилась.
Но самое страшное было впереди. В это время в разных комнатах парламента, холлах и на лестницах спали тысячи человек. Потом несколько БМП, сминая баррикады, въехали на площадь перед Белым домом. Когда из бронетехники открыли прицельный огонь по окнам здания, все стали переходить в глубину Белого дома, в помещения, окна которых выходили во внутренний двор. Депутаты собрались в зале заседаний Совета Национальностей, который располагался в полуподвальном помещении. Там, в темном помещении без окон, было около 600—700 человек. Мой рабочий кабинет находился на третьем этаже. Окно в нем было изрешечено пулями от крупнокалиберного пулемета. Оставаться там было нельзя. Мы с другими членами нашего комитета перешли и заняли комнату рядом с медпунктом.
Я перенес туда крестильный ящик, сосуды и запасные Дары, которые у меня хранились в сейфе. В десять часов по Дому Советов начали стрелять танки. Били прямой наводкой до 11-го этажа. Те защитники Белого дома, кто поднялся выше, оказались отрезанными от остальных. Все ждали, что вот-вот начнется штурм. Говорили, что было распоряжение — никого в плен не брать. На пороге смерти к отцу Алексею в обустроенную им «малую церковь» потянулись депутаты, работники аппарата, обслуживающий персонал, казаки, офицеры, добровольцы — простые люди, приехавшие из разных городов. Одни хотели исповедаться и причаститься, многие — впервые в жизни, другие — креститься. Я делал общую исповедь и причащал. В тот день под обстрелами я причастил около 90 человек, — говорит отец Алексей.
Набрал их полный ковчежец. Потом этими запасными Дарами и причащал людей. Помню, очень удивился, когда увидел писателя Лощица, редактора серии «Жизнь замечательных людей», который пришел причаститься. Спросил: «Юра, а ты какими судьбами здесь? Потом он не раз бывал в нашем древнем храме. В 1993-м Лошиц был редактором газеты «Литературная Россия» и по зову души пришел защищать Белый дом. Обстрел межу тем все усиливался. К отцу Алексею то и дело приходили с просьбой исповедовать раненых. Их в Доме Советов было около сотни, держались они особняком. Сказал, что их командира ранили в живот.
Надо было подняться на 6-й этаж. Лестница проходила около окон, так что пришлось ползти. Как только в проеме показывался силуэт, раздавались выстрелы. Так по-пластунски и передвигался со своими запасными Дарами. Командир казаков был в сознании. Я его исповедовал, причастил. Потом казаки его как-то спустили на первый этаж. В то время уже разрешили вывозить раненых, прислали за ними машины. Позже стало известно, что все они попали в Институт Склифосовского. Казаки, размахивая нагайками, потом забрали оттуда своего командира.
Операцию ему делали уже в другой больнице. А обстановка вокруг Белого дома между тем все накалялась. К площади были стянуты мотострелковые и воздушно-десантные дивизии, бригады спецназа.
Иеромонах Никон (Левачев-Белавенец): «Господин Семенов сам попирает евангельские принципы»
И сказал: «Владыка, у меня к вами накопилось много претензий... И меня поразила очень такая глубокая реакция этого выдающегося человека — вот, до сих пор помню - «Сереженька, если бы ты знал, как все сложно! И он сказал мне дальше такую фразу: «Ты знаешь, я в своей жизни пережил очень многое. В тридцатые годы, когда мы были «семьей лишенца» отец же его был в заключении , каждый звонок в дверь моя сестра он ее вал Лелей — младшая сестра, Ольга Владимировна, она была наиболее близка к нему выбегала на черный ход, чтобы ее не застали в квартире. Потому что она не имела прописки как «дочь лишенца». А дальше он сказал: «Но первый раз я заплакал в семинарии. Я шел из Новодевичьего монастыря, и слезы текли у меня по щекам». Я задумался и даже не стал спрашивать его, что там случилось. Это были те годы, когда семинария была открыта в Новодевичьем монастыре и еще не переехала в Троице-Сергиеву Лавру.
Это удивительно!.. Конечно, Владыка — человек выдающихся дарований, широты необыкновенной. И, конечно, он был деформирован системой. Потому что столько сил приходилось тратить, чтобы пробивать стену — а он ее пробивал! И когда кто-то так снисходительно теперь пишет: дескать, «ну а что там — Библия издавалась крошечным тиражом... А сколько раз Библия переиздавалась при жизни Владыки Питирима! Им переиздавалась! А Богослужебные Минеи!
После революции Минеи не издавались до Владыки! И это был не репринт, а новое издание, снабженное справками житийными - по святым основным, по праздникам и т. Это же огромный труд! Им, кстати, занимался отец Иннокентий Просвирнин. Ну, сейчас уже скажут: «Ну что там такое, подумаешь! Я удивился, когда, открыв книгу «Русская Православная Церковь» 1980 года, на одной из страниц увидел фотографию: «Президиум Российского Собора 1917-1918 гг. В этой же книге помещались фотографии отца Иоанна Кронштадтского, который считался монархистом, мракобесом и вообще запрещенной фигурой. Это, к сожалению, не очень понятно людям.
Более того, я скажу: Владыка не боялся давать покровительство гонимым священникам. Отец упоминавшегося мною Миши Дронова, протоиерей Александр Дронов, был лишен прихода в Воронежской епархии, потому что уполномоченный Совета по делам религий потребовал его отправить за штат, без права служения. А что такое — лишить священника возможности совершать Литургию? Так Владыка ему благословил негласно создать домовый храм и дал антиминс. И отец Михаил Дронов, уже позднее, в 1988 году, когда я у него был дома, показывал мне этот крошечный домовый храмик. Эти вещи дорого стоят, за них можно было реально схлопотать. Позволю себе тоже еще воспоминание: Владыка мне как-то рассказывал, как он однажды возвращался из-за границы. Обычно его знали там, кто он такой и что, а тут неожиданно попросили его открыть чемодан.
А он говорит: «У меня там Солженицын сверху лежит! Доложили заместителю Председателя Совета по делам религий Фурову церковные историки знают эту фамилию. Оказывается, у них была взаимная неприязнь с Владимиром Александровичем Куроедовым, который был Председателем Совета по делам религий. И тот — и из хорошего вообще отношения к Владыке Питириму, и из-за неприязненного отношения к своему заместителю — он закрыл на все это глаза, и как-то все утряслось. Кстати, интересный момент: когда Куроедов умер, его отпевали именно в храме Владыки Питирима. Николай Бульчук: Дорогой отец Никон, говорить и вспоминать можно очень много, все это страницы неповторимые, они очень и очень ложатся на сердце. Каждое слово в память Владыки вызывает целую громадную волну воспоминаний... Вот, вы назвали Вячеслава Петровича Овсянникова: я много лет, уже работая на «Радонеже», пытался по телефону напроситься на личную встречу с ним, чтобы записать какие-то воспоминания, в том числе, и о Владыке.
Он сначала вроде бы согласился, а потом у нас случился перерыв чуть ли не в десять лет, в течение которых он по какой-то причине не выходил на связь. После этого я позвонил ему, получил согласие и побывал у него дома. Меня поразило, помню[, что даже интонации Вячеслава Петровича и вся его речь полностью копировали покойного на ту пору Владыку Питирима. Он много рассказывал, эта запись существует: мы вместе с ним и его супругой сидели вместе, вспоминали, откровенничали... Знаете, что мне сейчас пришло в голову? Говорят, что в ту пору Церковь была под давлением безбожной власти. У меня другое впечатление: даже та безбожная власть, те атеисты как они себя называли в ту пору перед Церковью невольно благоговели. Они понимали, какая сосредоточена сила — в Церкви, в святынях ее, в людях церковных, в таких личностях, каким был митрополит Питирим и не только он в те годы.
И знаете, что еще пришло на ум: вот, вы сказали о переиздании Миней. Говоря военным языком, вот эти люди церковные — и Владыка, и монахи многие, и подвижники — это были как бы обученные воины, которые представляли собой реальную угрозу этой безбожной власти. А все эти молитвословы, Библии, Минеи — это было некое оружие, которое опасно дать им в руки! Какая-то часть этого оружия была уже в их распоряжении, но если бы это оружие умножилось — все, власти тогда пришел бы конец! А что же сегодня? Сегодня у нас на руках прекрасное духовное оружие — великолепно изданные молитвословы, последования, Евангелия, Библии — все, что угодно! Но то ли мы солдаты негодные, то ли не обучены пользоваться этим оружием. У нас нет практики деятельной молитвы, мы не знаем с какого конца подойти к тому или иному богословскому вопросу.
Не кажется вам, что произошел такой парадокс: то ли люди ушли, то ли дисциплина изменилась церковная, но что-то случилось? Иеромонах Никон Белавенец : Знаете, к сожалению, с 90-х годов мы очень погнались за количеством, Мы себя сами оправдывали: «Вот, я занимаюсь важнейшим церковным делом! Ну да, не домолился! Ну, да, не допостился... Мне вспоминается 1990 год, храм Воскресения Словущего: приехал протопресвитер отец Александр Киселев из Зарубежной Церкви. И стоит скромно в сторонке: не было тогда евхаристических отношений между нами, он не мог служить. Стоял, молился тихонечко... Я до сих пор помню: Владыка меня подзывает и говорит: «Смотри, как молится настоящий русский священник!
Новости епархиальных монастырей В Михайло-Архангельской обители города Юрьев-Польский молитвенно почтили память благоверного князя Святослава Всеволодовича 16 февраля 2023 года, в день памяти благоверного князя Святослава Всеволодовича, епископ Александровский и Юрьев-Польский Иннокентий совершил Божественную литургию в Михайло-Архангельском мужском монастыре города Юрьев-Польский. Его Преосвященству сослужили: благочинный монастырей игумен Серафим Котенёв , настоятель Михайло-Архангельского монастыря игумен Афанасий Селичев , благочинный Юрьев-Польского церковного округа протоиерей Сергий Соловьев, настоятель Свято-Покровского храма с. По сугубой ектении епископ Иннокентий вознес молитву о мире и Отечестве.
Член Малого Административного Совета Российского дворянского собрания. С 2001 по 2005 гг.
С 2007 года член редколлегии общероссийской православно-монархической газеты «Царский вестник» Самара. Наши партнеры.
Надеюсь, их жертва не будет напрасной, и мировому терроризму будет нанесен серьезный, а может быть, и окончательный удар", - сказал священник по окончании литии. Отец Никон выразил недоумение тем, что Турция "до сих пор не принесла извинений, а пытается переложить с больной головы на здоровую", и сказал, что такое поведение "недостойно мужчин". Богослужение прошло в штаб-квартире московского отделения всероссийской организации ветеранов "Боевое братство".
В селе Нагово Новгородской области почтили память мастера Сергея Белавенца
И я оказался во главе подворья, не имея никаких средств. Митрополит Питирим, игумен монастыря, считал так: раз ты туда поставлен, ты и крутись. Фактически никаких средств из монастыря я не получал, так что было очень трудно. А ведь это село — родина преподобного Иосифа Волоцкого. Тогда я подумал, что надо создать вокруг этого места какое-то общественное движение, которое способствовало бы восстановлению подворья. Через различные связи, через нарождавшийся тогда Конгресс русских общин Дмитрия Олеговича Рогозина я вышел на депутатов Верховного Совета Российской Федерации. Завязались контакты, депутаты приезжали к нам на подворье, мы с ними много общались. Большинство из них — мои ровесники, нам всем тогда было около 30 лет. Приезжал, например, Олег Витальевич Плотников, один из руководителей парламентской фракции «Смена — новая политика», депутат Моссовета Андрей Николаевич Савельев и ряд других деятелей Конгресса русских общин и Союза возрождения России.
И мы с ними обсуждали, как нам сподручнее восстановить подворье. Были проекты обращений в различные комитеты Верховного Совета, была соответствующая поддержка. Кстати, уже после расстрела «Белого дома», 23 февраля 1994 года, именно там, в Язвище, я венчал Дмитрия Рогозина с его очаровательной супругой Татьяной Владимировной. В середине августа 1993-го меня попросили войти в группу общественного мониторинга, которая создавалась при Верховном Совете. В частности, ожидалось, что начинавшее заметно «шизеть» демократическое крыло нашего общества попытается использовать годовщину ГКЧП 1991 года для провоцирования каких-то столкновений. И наша группа должна была отслеживать и как-то оценивать общественные настроения. Тогда ведь состоялся митинг у Верховного Совета с требованием роспуска парламента, «препятствующего проведению реформ» и так далее. В общем-то именно там звучали призывы от «лидеров российской демократии» «раздавить гадину» и тому подобные высказывания.
Она умеет настроить себя на нужную волну и бывает беспощадна в своем неистовстве. Встречи с депутатами, которые проходили в эти дни, помогли мне лучше понять смысл того противостояния президента и Верховного Совета, которое уже сильно обозначилось. И аргументация, довольно четкая, с цифрами в руках, представителей Верховного Совета ясно показывала, что камнем преткновения была приватизация, которую тогда, фактически в обход всякой законодательной базы, проводили Ельцин и Чубайс. Почему же вас тогда так занимала эта, казалось бы, абсолютно светская вещь? И я считал и считаю, что общецерковная газета должна быть в центре актуальной информации. Кстати, я — единственный церковный журналист, взявший интервью у Бориса Николаевича Ельцина. Это было в 1990 году в Исаакиевском соборе. Тогда еще можно было к Ельцину просто так подойти — вот я свои два вопроса ему и задал, а он мне на них ответил.
Более того, в 1993 году, в конце весны, у меня вышло живое, развернутое интервью с председателем Конституционного Суда Валерием Дмитриевичем Зорькиным, так что к августу я был в курсе сложившейся ситуации. К тому же я всегда был политически активным человеком. Уже в течение нескольких лет я был участником монархического движения. Конечно, для меня было очень важным то, как развивается ситуация! Было определение Конституционного Суда, говорившее, что Ельцин может быть отстранен от должности президента как нарушивший Конституцию России. Генерал-лейтенант милиции Андрей Фёдорович Дунаев и иеромонах Никон Белавенец — Вы по своим убеждениям не признавали так называемые «либерально-демократические» силы или же не признавали их как законно избранную власть? Вне зависимости от их взглядов и убеждений: если люди готовы общаться со мной, то я с ними обязательно встречаюсь.
Богослужебные песнопения исполнил церковный хор под управлением регента Владимира Козлова.
Протоиерей Павел Мурзич зачитал соболезнование управляющего Сергиево-Посадской и Дмитриевской епархией епископа Фомы сослужителям отца Александра, его семье, всем домочадцам, прихожанам и его духовным чадам. За богослужением молились клирик Московской епархии иеромонах Никон Белавенец , заместитель председателя Учебного комитета Русской Православной Церкви протоиерей Валентин Васечко. Погребение отца Александра было совершено за алтарем Преображенского храма, где он прослужил 26 лет. Много добрых слов прозвучало при прощании с отцом Александром. Он участвовал в жизни каждого жителя поселка, был любимым наставником и в школах поселка, и посещая больных, и крестя детей, и отпевая жителей — все это труды отца Александра. Итогом жизни является не постройка дома, не рождение ребенка, итогом человеческой жизни является отпевание в храме Божием, там, где человек становится верным Христу.
Мамы он был старше на 29 лет. Всю жизнь он проработал инженером.
Скончался в возрасте 62 лет, его я застал всего лишь шесть лет своей жизни. По линии матери с одной стороны — это древний дворянский род Белавенцев — дворяне Смоленской губернии. Прослеживается он с XV века. Мой прапрадед Павел Петрович был морским офицером, как и его братья. Один из них, лейтенант Николай Петрович Белавенец, погиб при обороне Севастополя, его могила находится на Братском кладбище. Иван Петрович Белавенец дослужился до капитана первого ранга, был известным морским исследователем. Он изобрёл устройство против отклонения стрелок компаса на металлических кораблях, что было очень актуально в середине девятнадцатого столетия. Мой прадед Всеволод Павлович учился в морском корпусе, но вступился за своего товарища — морская солидарность - который, конечно, был не прав, надерзил пехотному офицеру и был отчислен.
Но это спасло его от гибели в Цусимском сражении. После революции работал инженером. Дед, Сергей Всеволодович Белавенец, был известным шахматистом своего времени. На первенстве тридцать девятого года он занял третье место, а первое место занял Михаил Ботвинник, будущий чемпион мира. Женился он на дочери крестьянина Московской губернии Фёдора Фёдоровича Маланьина. Такой крепкий подмосковный крестьянин, который сумел скопить достаточно денег, чтобы купить дом в Москве — двухэтажный особняк в 1-м Коптельском переулке, сильно перестроенный стоит до сих пор. Он сумел дать всем своим детям хорошее гимназическое воспитание. Надо сказать, что у сестёр моей бабушки учителем был известный московский протоиерей, ныне канонизированный, Алексий Мечёв.
Моя мама Надежда Сергеевна воспитывала меня в духе любви к своему историческому прошлому. С раннего детства я ездил по музеям, по памятникам культуры. И меня всегда тянуло в храм. В самом простом, далеко не архитектурном шедевре, действующем храме я чувствовал себя очень уютно. А вот в соборах, которые были обращены в музеи, испытывал какой-то дискомфорт. Где-то в пятом-шестом классе я начал посещать храм, а к восьмому классу делал это достаточно регулярно. В моём классе учился Юра Тарасов, уже тогда он был большим знатоком церковной Москвы. Как-то, это был 1979 год, он пригласил меня в Троице-Сергиеву Лавру.
Я там впервые уже сознательно исповедовался и причастился Святых Христовых тайн. На следующий год во время одного из богослужений нас заметил архиепископ Питирим Нечаев и пригласил быть в числе молодых людей, посещающих его богослужения. Затем я был благословлён на ношение стихаря и стал иподиаконом сначала архиепископа, затем митрополита Питирима. После школы я работал во Всесоюзной книжной палате в архиве «Советской печати», где прочитал очень много интересной литературы. Я помню, какое большое впечатление на меня произвёл газетный фонд 1917 года. Я погрузился в атмосферу политической борьбы и это очень сильно помогло мне понять ключевую страницу русской истории. Проучился я там четыре года, одновременно при этом прислуживая в храме у архиепископа Питирима. Совмещение привело к тому, что после четвёртого курса я был отчислен.
Конечно, я сам дал повод к отчислению, затянул с сессией. Но главной причиной стала моя церковная жизнь. Мало кто помнит, что 1986 год — это последний всплеск антирелигиозных гонений в нашей стране. Были аресты, но я ограничился попаданием в армию, о чём я не жалею. Я прослужил два года в железнодорожных войсках и до сих пор считаю наши войска самыми дружными, самыми лучшим. Закончил службу в звании гвардии старшего сержанта. Вернувшись из армии, поступил в семинарию. Одновременно начал работать в Издательском отделе Московского Патриархата.
В 1992 году я принял монашеский постриг в Троице-Сергиевой Лавре.
Мы молимся, чтобы Господь услышал молитвы всех, кто зайдет в этот храм и будет возносить в нем свои молитвы в радости и в скорби», — приводятся в сообщении слова епископа Парамона. На богослужении присутствовал наследник Главы Российского Императорского Дома — Великий князь Георгий Михайлович Романов с невестой Викторией Романовной, который передал в дар храму старинное распятие. В освящении храма приняли также участие: благочинный Всехсвятского церковного округа протоиерей Сергий Дикий, благочинный Знаменского церковного округа протоиерей Сергий Куликов, настоятель храма святых Царственных страстотерпцев протоиерей Сергий Стрекалин, иеромонах Никон Белавенец , приглашенное духовенство и клирики храма.
Никон (Белавенец)
Беседа с иеромонахом Никоном (Белавенцем), клириком храма Святой Живоначальной Троицы у Салтыкова моста, которую мы записали в Великую Страстную Пятницу. Можно ли православным носить серьги, браслеты и прочие украшения, изображающие крест, и является ли это святотатством, Общественной службе новостей рассказал иеромонах Никон Белавенец, эконом Богородице-Смоленской Зосимовой пустыни Александровской епархии. Иеромонах Никон (Белавенец): В России монархические настроения достаточно сильны, но не имеют выражения на политическом уровне. Как сообщили в беседе с НСН духовник общественного движения «За веру и Отечество» иеромонах Никон (Левачёв-Белавенец), озабоченность РПЦ в данном вопросе понятна и справедлива. Иеромонах Никон (Белавенец): Дом Романовых сможет активнее участвовать в общественной жизни и защищать права верующих, получив статус в России. Боровой Виталий Михайлович, Иеромонах Никон (Белавенец Сергей Владимирович), Митрополит Иоанн (Снычёв Иван Матвеевич), Митрополит Питирим (Нечаев Константин Владимирович), Алексий II (Ридигер Алексей Михайлович), Патриарх Кирилл.
ПРОТЕСТ. БЕЛАРУСЬ. ВЗГЛЯД СВЯЩЕННИКА (Уминский, Войтишко, Белавенец) // 12 сцена
| Приостановлен суд над лишённым сана священником Вернигором | Иеромона́х Ни́кон — священнослужитель Русской православной церкви, клирик Александровской епархии, эконом мужского монастыря Смоленская Зосимова пустынь. |
| «Сережа, ты даже не представляешь себе, как все сложно!» | Радонеж.Ру | Священник иеромонах Никон (Белавенец) освятил надгробную плиту "Дочерям России павшим в войнах ХХ века", посвященную сестре милосердия Любови Константиновой. |
| «У церковного человека в центре жизни – Христос, а не национальная или культурная идея» | иеромонах Никон (Белавенец) получил подарок от пользователя Лидия Гомзякова. |
| Никон (Белавенец) — Википедия Переиздание // WIKI 2 | Иеромонах Никон (Сергей Владимирович Белавенец), а также ее ученики: главный редактор сайта РШФ, международный мастер Владимир Леонидович Барский, Елена Гуткина и Евгений Решетников. |
Воспоминания о митрополите Питириме
Иеромонах РПЦ Никон (Белавенец) совершил чин освящения одного из пунктов выдачи маркетплейса OZON. представитель Канцелярии Главы Российского Императорского Дома Михаил Борисович Смолин - кандидат исторических наук Юрий Владимирович Кот - публицист. Originally posted by nikolaevec at Иеромонах Никон (Левачев-Белавенец): «Господин Семенов сам попирает евангельские принципы». ↑ Иеромонах Никон (Белавенец): «Было ощущение полного абсурда происходящего» (неопр.). секретарь епархии по приходам, исполняющий обязанности секретаря епархиального управления иерей Антоний Чуть, настоятель храма иерей Александр Сутырин, насельник Свято-Смоленской Зосимовой пустыни иеромонах Никон (Белавенец) и духовенство храма.
Приостановлен суд над лишённым сана священником Вернигором
В 1986—1988 годах проходил срочную службу в армии. В 1988 году поступил в Московскую духовную семинарию окончил в 1996 г. Был редактором, а в 1991—1995 годах — заместителем главного редактора газеты «Московский церковный вестник». В июле 1992 года назначен настоятелем Троицкого храма в селе Язвище Волоколамского района.
И иногда стоит задуматься, а стоит ли это предпринимать? Антонян: - И почему не получается? Белавенец: - Я могу сказать, что в моей жизни бывали ситуации.
Когда я все вроде правильно делаю, а вот не клеиться. И только спустя, может быть, лет пять я понимал, что Господи, спасибо. А это я просто отбросил. Вот опять-таки в сравнении с ребенком. Вот хочет ребенок мороженое каждый день, а ему это не полезно. И так в нашей жизни очень часто мы считаем, что какие-то неудачи, воспринимаем с чисто материалистической точки зрения.
Рожаева: - Как потребители. Белавенец: - Как потребители. А Господь, как любящий отец, он знает, что нам полезно. А что нам не полезно. Рожаева: - Бенедикт 16-й, известный папа, создал отряды, где священники-экзорцисты, создают группы совместно с врачами, психологами и психиатрами… Антонян: - Это за привидениями? Рожаева: - Нет, они принимают людей, которые приходят за помощью, потому что они считают себя одержимыми.
И они решают, о чем мы говорили в первой части программы, болен человек или нет, А, может быть, нам тоже нужна такая практика, чтобы люди огульно автобусом не ехали туда — сарафанное радио сказало, там дяденька с бородой бесов изгоняет. И они поехали туда отчитываться. Может быть, так как-то и предостеречь людей, помочь? Белавенец: - Учение об аскетизме в католической церкви очень сильно отличается от православного. Антонян: - А в чем главное отличие? Белавенец: - Дело в том, что в католической церкви очень сильны чувственные переживания.
Допустим, в аскетических практиках Игнатия Лойола, основателя Ордена Иезуитов были такие наставления, что подвижник должен в течение одного периода времени представлять себе чувственно ад. Он должен чувствовать запах серы и т. Рожаева: - И как это достигалось? Он жег серу и бил себя? Белавенец: - Можно сказать, медитацией. И вот это в корне всегда отрицала православная аскетика.
В православной церкви недаром нет такого понятия, как стигматизм, когда появляются раны на руках и ногах. А в католической практике сплошь и рядом. Не случайно культ сладчайшего сердца Иисуса, сердца Божьей матери. Это все то, что не было, во-первых, в неразделенной церкви до 1054 года.
Просто мы, иподиаконы и воспитанники Владыки Питирима решили собрать деньги и заказать в Софринских мастерских оклад для Чиновника Архиерейского богослужения. И там Вячеслав Петрович подписался: «чтец Вячеслав Овсянников».
Вспоминаю женщин отдельных из Отдела: его секретаршу Нину Николаевну, заведующую его канцелярией Надежду Никитичну... Отец Леонид Емельянов уже где-то в 1982 году стал иеромонахом Тихоном, потом игуменом, потом архимандритом и наместником Данилова монастыря, но я его помню иподиаконом... Потом — протоиерей Иоанн Сирота, отец Виктор Казанцев, мои старшие наставники... Всех не перечислишь, потому что это не просто перечисление, а благодарность. Молодой Сева Чаплин: он меня на четыре года моложе, поэтому эта разница в четыре года когда тебе до 30 лет очень была значительной. Он меня уже тогда поражал своей серьезностью и пунктуальностью.
Это был иподиакон, на которого можно положиться было. Дело в том, что в 1989 году мой друг Алексей Воложанин а ныне архимандрит Алексий, благочинный Петропавловского округа Москвы принял постриг. А он был заведующий ризницей, и неожиданно это послушание легло на меня. А кто такой ризничий? Это тот, кто готовит облачения на каждую службу. А постепенно на меня легло и послушание собирать иподиаконский коллектив.
Поэтому я вкусил административной работы довольно рано. Но вообще, конечно, приятно вспоминать, что в моем подчинении был Сева Чаплин, послушник Георгий Шевкунов ныне митрополит Симферопольский Тихон. Отцу Всеволоду я иногда напоминал, а владыке Тихону иногда при встрече напоминаю, когда мы видимся — к сожалению, очень редко! Кстати, о владыке Тихоне Шевкунове... Когда я вернулся из армии, я еще в 1988 году приехал в отпуск и зашел, конечно, в Издательский Отдел, то в кабинет к Саше Макарову забежал человек в подряснике, очень такой быстрый и юркий. Я тогда спросил: «А это кто такой?
Именно он к нам в Издательский Отдел принес кассету с записями песен иеромонаха Романа Матюшина , теперь уже очень известного исполнителя православных песен. Но тогда все это было как глоток свежего воздуха. Так что счастливая эпоха — 1988-1990 гг. Очень счастливая эпоха... Николай Бульчук: Не просто очень счастливая, отец Никон, но я с удивлением обнаруживаю вот эти «метки» знакомые, о которых вы говорите. Когда поступил туда на работу, пришел к Владыке в Каминный зал.
Он сидел в кресле, и говорит: «Ну, кем бы ты хотел работать? Когда же проходил обратно мимо креста, Владыка стремительно убрал ногу под кресло — на всякий случай... Определил работать в отдел видеозаписей, помню там двоих сотрудников. Такой был маленький кабинет, на лестнице, как поднимешься на третий этаж... Мы тогда занимались копированием кассет с записями богослужений Тысячелетия Крещения Руси. Потом эти кассеты распространялись по епархиям.
Помню, что часто работа проходила ночами. Пока шло это копирование, на мониторах транслировалась служба. Свет в кабинете выключен, ночь — ты ощущал себя в центре богослужения: повсюду идет Литургия, причем не простая, а торжественное богослужение. И все это в цвете, с прекрасным звуком — вся техника у Владыки была превосходная, а в те годы оснащение подобное считалось вообще высшим достижением. Раньше ты просто не видел подобной аппаратуры — Владыка лично закупал эту аппаратуру, заказывал через знакомых, сам все устраивал по высшей мерке... И вот, ночью ты сидишь в кабинете, смотришь за всем этим процессом — вдруг заходит в кабинет Владыка: «А вы еще не ужинали?
Спуститесь, пожалуйста, надо обязательно поужинать! Заботливо все это было. А про послушника Георгия Шевкунова : да, он прибегал и к нам в кабинет. Причем, по-моему, он показывал видеокассеты. Помню — плывет лодка, какие-то съемки в Печорах, очень было красиво и необычно... То ли он сам это снимал, то ли ему кто-то передал эти записи...
И все это было с таким воодушевлением! Не только все это было свежо и очень интересно — Боже мой, как же все это было прекрасно! Иеромонах Никон Белавенец : Кстати, когда я уже был старшим иподиаконом Владыки и куда-то мы ездили, он как-то меня спросил: «А ты водители покормил? И тогда он сказал: «Никогда не забывай кормить тех, кто с тобой! А поскольку мне нужно было развесить облачение, я сопровождал его. И вот, он ко мне в ризницу стучался и говорил: «Пойдем, пообедаем!
И было очень трогательно, когда Владыка сам лез в холодильник, в шкафы, что-то там ему оставляли, что-то разогревал сам, и мы с ним вдвоем перекусывали. И иногда в эти моменты случались какие-то задушевные разговоры. Не то что беседы, но он делился какими-то своими воспоминаниями. Но мне было как-то неловко скрытно записывать эти разговоры... Кстати говоря, у меня довольно сложное отношение в связи с этим к известной книге «Русь уходящая». Безусловно, там речь Владыки, я чувствую даже его интонацию...
Но есть очень важный момент один: Владыка очень ответственно относился к слову, сказанному вовне, «в вечность». И совершенно иное — когда он говорил непринужденно, что совершенно не предназначалось для ушей человека, не сидящего с ним за столом. И какие-то там «характеристики», я понимаю, может быть, были вызваны какими-то там интонациями вопрошающих дам, которые записывали эти разговоры. Поэтому я уверен, что, например, характеристика Владыки Иоанна Санкт-Петербургского была вызвана как раз этим. Он очень не любил экзальтации, придыхания, когда о ком-то говорили: «О, Владыка, а что вы скажете об этом?.. Поэтому я никогда ничего не записывал, но что-то осталось в моей памяти и врезалось в нее.
Если говорить откровенно, наши отношения тоже переживали разные периоды: были моменты очень близкого общения, были моменты кризиса с моей стороны, были моменты кризиса, уж извините, и с его стороны. Вот, в момент какого-то кризиса, когда, помнится, мы приехали в Академию на богослужение, я попросился к нему на аудиенцию. И сказал: «Владыка, у меня к вами накопилось много претензий...
И, конечно, когда я увидел колючую проволоку, ОМОН, избивающий женщин, депутатов, я понял, что надо готовиться к самому худшему. Что касается взгляда с позиции сегодняшнего дня, меня очень возмущает попытка КПРФ представить противостояние парламента президенту как противостояние белой и красной идей. C течением времени все больше и больше реальных участников тех событий проводит этот день в кругу, скажем так, близких, а не политиков, все больше и больше людей, которых и близко не было у парламента, используют эту дату для придания некого героического ореола коммунистической идее. И вот это меня очень и очень беспокоит, потому что среди защитников Белого дома основную массу составляли простые рабочие, инженеры, студенты, естественно, приходя на защиту Белого дома, они не брали с собой заранее заготовленных лозунгов и красных флагов. Они не стремились давать интервью, не лезли в объективы телекамер, и, наоборот, профессиональные коммунопатриоты пришли туда сплоченной группой и пытались максимально использовать это противостояние для пропаганды отжившей и бесплодной коммунистической идеи. Я посчитал, что должен прийти к этим людям, узнать об их судьбе и об их позиции. Придя в здание парламента, я увидел огромное количество людей, к которым пытались обращаться с различными призывами совершенно различного толка политики. И я понял, что полезнее для Церкви, полезнее для страны, если я там останусь. Как вы оцениваете позицию патриархии в те трагические дни? Хорошо помню, с какой радостью был встречен приезд в осажденный парламент митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия вечером 2 октября. От владыки исходило какое-то особое спокойствие и умиротворение, которого всем так не хватало в те трагические дни. Мне удалось обменяться с ним несколькими словами. Я спросил его: «Завтра в Белом доме будет совершаться литургия. Но ведь я должен ехать в свой приходской храм. Как мне быть? Тут ты нужнее», — ответил владыка и благословил меня допускать до причастия всех, кто будет с искренним покаянием подходить к этому важнейшему церковному таинству. До конца своих дней буду помнить божественную литургию в Белом доме, которую мы совершали с выдающимся русским священником протоиереем Алексеем Злобиным и безвременно ушедшим из жизни архидиаконом Романом Тамбергом из Свято-Данилова монастыря. Но я думаю, к сожалению, мало кто представлял, что мирный исход был невыгоден прежде всего президентской стороне. В Даниловом монастыре невозможно было полностью представить ту атмосферу, которая царила вокруг парламента, особенно в ночные часы. Я видел, что оцепление делает все, чтобы спровоцировать защитников на какие-то неадекватные действия. Каждую ночь с бронетранспортера оповещения раздавалась какая-то провокационная информация. Так, например, утверждалось, что готовится какая-то вылазка защитников против президентской стороны. И когда я подходил к офицерам из оцепления и просил прекратить эти трансляции, а это было часа в 2-3 ночи, они говорили мне, что сами понимают их опасность и ненужность, но ссылались на команды из штаба, заседающего в здании мэрии. Более того, для меня было совершенно диким услышать, как буквально через 20 минут после подписания известного протокола 1 о поэтапном складировании оружия, еще до того, как с этим протоколом были ознакомлены народные депутаты, он был зачитан в 4 часа утра защитникам баррикад. Это привело к его срыву, потому что возникло стихийное возмущение, люди не понимали, что к чему, понеслись крики об измене, и фактически это привело к насилию. Именно поэтому я считаю, что миссия Церкви закончилась безрезультатно.