Президентская академия приняла участие в «Навигаторе поступления» Все ближе приближается кампания по набору абитуриентов в образовательные учреждения. | Вступай в группу РАНХиГС Дальневосточный институт управления в Одноклассниках.
Абитуриенту
Открой двери для успешной карьеры" состоится в 9 часов МСК 28 мая. К разговору в прямом эфире приглашены: Макурин Игорь Валерьевич, и. Вопросы и реплики можно отправить организаторам проекта заранее или в ходе трансляции. Комментирование в социальных сетях открыто.
Полный список публикуется на официальном сайте Академии. Срок предоставления с 11 февраля до 20 мая. Прохождение дополнительного испытания. Проводится в форме личного собеседования в Академии. Допускается прохождение этапа по Skype, если технические условия позволят установить личность кандидата. Испытания проводятся с 18 февраля по 20 июня. Получение информации о зачислении.
В случае положительного решения необходимо направить в Академию заявление о согласии на обучение. Прибытие на обучение. Перед началом курса необходимо оформить или продлить визу, получить медицинский полис, встать на миграционный учет, решить другие вопросы, связанные с обучением и проживанием.
В работе пленарного заседания и проектной сессии «Образовательные организации и НКО» принял участие генеральный директор Национального агентства развития квалификаций Артем Шадрин Целью стратегической сессии РАНХиГС стало обновление направления подготовки «Государственное и муниципальное управление» в парадигме обучения служением. Университеты в одиночку с этим не справятся, им необходимо партнерство с НКО, социальными организациями», — подчеркнула в своем обращении к участникам сессии заместитель министра науки и высшего образования Российской Федерации Ольга Петрова. По мнению спикера, вузам необходимы структуры, которые будут заниматься организацией обучения служением. В этом случае станет намного проще и эффективнее транслировать общеуниверситетские подходы на все подразделения и факультеты. Артем Шадрин отметил, что сегодня университеты можно воспринимать как институты развития, которые помогут внедрить новые технологии в социальной, гуманитарной сфере. Обучение служением как составная часть проектного обучения востребовано в учебном процессе.
По его словам, выпускники магистратуры «Цифровая экономика» будут специалистами высокого уровня и смогут работать в любых отраслях экономики. По окончании курса выпускники получат дипломы магистров Президентской академии и МФТИ государственного образца. Обучение рассчитано на два года.
В одном дипломе две квалификации: преимущества новой программы РАНХиГС
Новая программа бакалавриата РАНХиГС получила название «РЕСУРС России». Но очевидно одно — программы магистратуры безусловно соответствуют нынешним. Считаю, что каждый человек, желающий повысить степень своего превосходства, должен задуматься о поступлении на программы магистратуры».
Программы магистратуры российских вузов в топ-25 мирового рейтинга Financial Times
Магистратура подходит не только тем, кто хочет продолжить обучение после бакалавриата, но и тем, кто успел поработать по специальности и продолжает свою трудовую деятельность. Существуют различные варианты обучения в магистратуре — это может быть очная форма с полным погружением и очно-заочная, то есть вечерняя. Также на отдельных программах есть варианты с дистанционным обучением. Есть ли отсрочка от армии на программах магистратуры?
Да, при непрерывном обучении, когда абитуриент поступает в магистратуру в том же году, в котором окончил бакалавриат, на аккредитованных программах предоставляется отсрочка от армии на весь срок обучения. Имеются ли в магистратуре бюджетные места? Все зависит от конкретного вуза.
LMS «Skillbox 2. Платформа используется образовательными организациями с целью оказания образовательных услуг.
Приемная комиссия: Петрозаводск, ул. Чапаева, д. Документы на обучение уже принимаются.
Помимо открытия новой программы магистерского обучения, стороны договорились об участии Академии в деятельности научно-методологического совета Росстата, проведении мероприятий по популяризации статистики и повышению статистической грамотности населения. Научным руководителем программы и кафедры является заместитель руководителя Росстата Сергей Окладников. Он указал на необходимость подготовки «специалистов-статистиков, отвечающих всем требованиям работы с большими данными в условиях цифровизации, а также обладающих навыками экономического анализа и прогнозирования — в таких специальностях нуждаются органы власти, бизнес, банки, СМИ.
Все тонкости поступления и обучения в магистратуре РАНХиГС
Магистратура ВШФМ кардинально отличается от привычных программ второго высшего образования, уровень которых, по сути, является бакалаврским. Магистерские программы ВШФМ имеют продвинутый уровень сложности - финансы, которым здесь учат, не преподают даже в финансовых университетах; многие курсы читаются на английском языке, поэтому поступающие обязательно проходят вступительное тестирование по профильным предметам. ВШФМ предлагает две программы магистратуры - «Корпоративный финансовый менеджмент» и «Прикладные корпоративные финансы». Магистратура по корпоративному финансовому менеджменту направление «Менеджмент» - одна из старейших программ ВШФМ с 1996 г. Соответствующий логотип печатается на дипломе и служит своеобразным знаком качества, признаваемым во всем мире. Программа отличается ярким исследовательским характером - по итогам обучения студенты защищают магистерскую диссертацию в форме научной работы или проекта на основе реальной компании. Требования к уровню английского здесь также высоки.
Оба диплома успешно котируются по всему миру. Во-первых, поступающий должен иметь профессиональное образование не ниже бакалавриата, специалитета. Притом данный факт должен быть документально подтвержден путем предоставления диплома об образовании. Во-вторых, для участия в конкурсном отборе придется преодолеть вступительные испытания. Данный этап проводится в форме единого междисциплинарного испытания — комплексное тестирование. Также в зависимости от решения администрации вуза приемная кампания может включать устное собеседование по профильным предметам, а также требованием предоставить портфолио или выполнить кейс. Результаты аттестации кладут в основу рейтинга поступающих в магистратуру и в дальнейшем служит подспорьем для проведения конкурсного отбора: побеждает сильнейший конкурсант. В отношении каждой магистерской программы утвержден минимальный порог баллов, притом данный диапазон разнится в зависимости от узости и востребованности программы, количества действующих мест.
Когда и в какой форме — не знаю. И как это повлияет на трансформацию образования — тоже не знаю. Но, на мой взгляд, это гораздо более серьезный вызов, чем просто возможность онлайн-образования как такового. Это близкая или далекая перспектива? Ведь пока такие структуры всерьез не претендуют на конкуренцию с университетами. Собственно, у нас то же самое. Любой человек теперь может черпать информацию отовсюду и образовываться везде. Университеты же конкурируют способностью сформировать команду и образовательные продукты. Я говорю: во-первых, да, могу, но, во-вторых, какая разница, есть у меня такая программа или нет? Рынок открытый и прозрачный. Мы же конкурируем не наличием у нас профессоров, которые тем, что вам надо, занимаются, а соревнуемся, по сути, способностью нашей управленческой команды собрать этих профессоров по миру, пользуясь своей репутацией. В современном «плоском» мире возможность сформировать продукт под заказ гораздо важнее наличия ингредиентов этого самого продукта. Мы соберем вам практически любой образовательный модуль требуемого качества. Этот рынок конкурентен не только между вузами, но и между исследователями, преподавателями, поэтому способность конкурировать управленческими моделями становится более важной. Мы никогда не стремились быть классическим университетом. Наша ниша — прикладное социально-экономическое и гуманитарное образование, то есть образование с управленческими компетенциями. Миссия, которую я вижу, которую должна выполнять наша академия,— помогать умным становиться богатыми и успешными. Считается, что говорить так по нынешним временам неполиткорректно, но я ничего плохого в этой формулировке не вижу. Управленческие компетенции для этого важны — конкуренция идет вокруг моделей управления, вокруг способностей сформировать команду и показать, что ты лучший на этом рынке: политическом, административном, товарном, рынке услуг. Это школа госуправления, это бизнес-школы, это — что очень важно у нас! Последнее особенно важно: реальное госуправление на уровне бакалавриата — это прежде всего liberal arts, то есть то, что в Оксфорде называется РРE философия, политика, экономика. Я бы сюда добавил еще Н — историю. И важнейшая задача — понимать тренды развития образования. Университеты первого поколения выращивали интеллектуальную элиту, университеты второго поколения — массу образованных людей для индустриального общества. Университеты цифрового мира, вышедшего из индустриальной модели, мира, в котором технологические изменения происходят не от поколения к поколению, а в рамках одного поколения несколько раз, не могут учить ремеслу или профессии. В третьем поколении университетов нужно учить способности находить лучшую траекторию для себя, фирмы, страны и мира в каждый конкретный момент времени. В этом смысле университет сейчас конкурирует с самим студентом. Каждый может двигаться в любом направлении. Пойти в университет за продолжением образования, купить образовательные услуги в других структурах неуниверситетского профиля и, наконец, заняться самоудовлетворением, извините за это выражение, образовательных потребностей. Поэтому учебные заведения не могут успокаиваться, они все время должны доказывать, зачем они нужны. Даже самые великие учебные заведения с огромной историей. Впрочем, разве это проблема только университета? Это теперь основная задача любого субъекта экономической, социальной или политической деятельности. Да, я понимаю, какой объем профанации может скрываться за такой деятельностью. Однако настоящие исследования — это не выполнение жесткого задания. Это формирование собственной повестки и ее реализация без обязательств перед кем бы то ни было. Очень важно для руководства вуза создавать условия для такой работы. Таких людей немного, их еще надо поискать. Но для университета это критически важно. Когда к нам в РАНХиГС приходит какой-то интересный исследователь, мы предлагаем ему самому формировать свою исследовательскую программу. Вообще, интересный исследователь гораздо важнее формально заявленной темы. Разумеется, если у исследователя имеется репутация, которой ему приходится рисковать. Здесь, конечно, возникает большой вопрос об экспертизе научных результатов. Но это сложный вопрос. Так, на эти функции претендует Академия наук, которой теперь должно принадлежать последнее слово о том, что научно, а что нет. Но вся история науки говорит о том, что самые выдающиеся открытия изначально считались ересью и подлежали осуждению официальной наукой. Свободное научное творчество вообще плохо совместимо с сильной формализацией. Ваша цель — первый в своей сфере университет в России или пятый в Европе? У бизнес-школ своя система сравнений, основанная на аккредитациях. Я считаю, что исследования как поэты: их должно быть много, хороших и разных. А вот где и что «выстрелит», будет ли это нечто лучшим в мире или лучшим в стране — узнаем позже. В какой степени вы довольны уровнем ваших экономистов и их статусом в экономической науке? Теперь же это лишь одна из специализаций, хотя и очень важная. У нас есть очень сильная группа экономистов, которые заняты исследованиями. Но у экономиста всегда очень сложный trade-off между наукой и прикладным консалтингом. На моих глазах блестящие потенциальные академические экономисты становились сильными администраторами, консультантами, высокопоставленными госслужащими, хотя они многое могли бы сделать в науке. Этот выбор — не искушение деньгами, это искушение практикой. Как писал Ленин, лучше проделывать революцию, чем писать о ней. Если говорить об экономической школе в РАНХиГС, ведущей свое начало от Института экономической политики имени Егора Гайдара, то она предполагает очень сильную включенность наших исследователей в практические экономико-политические дискуссии. Экономист может быть востребован, если он участвует в дискуссиях во власти и понимает контекст экономической дискуссии. Иначе экономические рекомендации или очевидны и потому бессмысленны , или оригинальны, но не имеют отношения к реальным экономико-политическим процессам. Наша школа всегда была практически ориентирована. Это связано с готовностью экономистов говорить на понятном власти языке и анализировать реальные процессы. Что вы думаете о будущем этого института? Но с 1993 года это самостоятельное научно-исследовательское учреждение. Институт Гайдара сейчас довольно активно интегрируется с Московской высшей школой социальных и экономических наук Шанинкой. Формируется мощный центр социально-экономической экспертизы и образования. Это, мне кажется, очень интересный опыт — и Шанинка, и Институт Гайдара являются негосударственными организациями, причем они существуют давно, уже более четверти века, и это полноценные институты, где трудятся более 100 человек. Сейчас это выглядит гораздо более технологично; о том, чтобы получить MBA, теперь уже не принято мечтать. Что, по вашим наблюдениям, меняется в этой сфере? У нас MBA — дополнительное образование, а не магистерское. В остальном бизнес-образование в РАНХиГС, которое, разумеется, не сводится к МВА, подвержено тем же трендам, что и остальное образование: больше коротких программ, больше модулей, больше спроса на non-degree-программы. Хотя сделаю оговорку: у нас наборы на программы МВА как раз растут. Есть одна особенность бизнес-образования: его популярность нередко увеличивается на второй год после очередного кризиса. Сперва шок, потом люди начинают осмысливать себя и идти на разные программы. Так было в 1999—2000 годах, так же было после 2008 года. Сейчас у нас спрос на бизнес-образование устойчиво растет.
В процессе обучения слушатели учатся управлять изменениями и предвосхищать их, быть специалистами с глобальным стратегическим видением, которые могут легко адаптироваться и создавать новые модели управления в условиях быстрой трансформации. Программа существует уже более 17 лет, ее выпускниками являются свыше 500 человек - специалисты, которые возглавляют проекты и подразделения, работают в государственных организациях, открывают собственный бизнес, развивают инициативы в частных, некоммерческих секторах, стартапах и социальных предприятиях. Институт бизнеса и делового администрирования РАНХ иГС вно вь доказал свой статус ведущей национальной бизнес-школы международного уровня.
Пресс-центр
РИНЦ 21. РИНЦ 22. РИНЦ 23. РИНЦ 25. Интеллектуальная собственность vs зеленая экономика: как разрешить дилемму?
Ломоносова; отв. Афанасьева Е. РИНЦ 26. РИНЦ 28.
РИНЦ 29. Материалы Международной конференции. Под редакцией А. ISBN 978-5-6042415-0-9 35.
С 160-163. ИАЖ «Социальные и гуманитарные науки в: Отечественная и зарубежная литература». Журнала «Социальные новации и социальные науки» с 2020 г 3.
Новая программа позволит студентам получить полный объём знаний сразу в двух областях — экономике и математике. По итогам обучения они получат дипломы магистров Президентской академии и МФТИ государственного образца. В рамках программы экономические дисциплины будут вести преподаватели Института экономики, математики и информационных технологий РАНХиГС. Подготовку слушателей по точным наукам математическому анализу, машинному обучению, основам статистики и комбинаторики обеспечат профессора ФизТеха. Они должны обладать самыми актуальными знаниями как по экономическим, так и по техническим наукам, иметь развитые soft skills.
Обучение стоило 240. Скидка предоставлялась с условием — учеба без троек. Первые 2 года мою учебу оплачивали родители, на втором курсе я начала работать, зарабатывала немного, но 48 тысяч в год были, третий курс оплатила сама, четвёртый уже тоже оплачивала сама — с кредитки, потом в течение года закрыла ее, в то же время поступила на магистра. Магистратура стоила 290. На Магистратуру поступила по вступительным испытаниям. Сразу попросила рассрочку, оплачивала по кварталам, платила сама по 72.
Учеба Первый год все время занимала учеба, пары днём с 9 до 14-15, затем поездка домой, написание рефератов и эссе, оформление презентаций, решение задач по мат. Анализу и тд. И так каждый будний день, иногда и суббота, в субботу пар было поменьше, заканчивали около 12. На втором курсе начала подрабатывать, писать статьи для коммерческой организации и вести соц сети. Присутствие в офисе не требовалось, но иногда нужно было лично находиться на мероприятиях — и в выходные и в будни, тогда пропускала пары, но случалось это нечасто — в основном вторая половина дня и выходные. На третьем курсе продолжила работать в той же компании, в офисе была 2 дня в неделю- вторник и четверг, но работала полноценно удаленно и остальные дни, приезжала после пар, график учебы немного изменился, пар стало меньше, самостоятельной нагрузки больше курсовые, рефераты.
Иногда на парах писала статьи по работе, иногда на работе писала реферат для учебы. Четвёртый курс учились уже в вечернее время, пары были с 19. Параллельно писала диплом. В магистратуру поступила на очное отделение, но учились с 19 до 22, подразумевалось, что большинство студентов работает, да и студенты на моем направлении магистратуры были по большей части старше меня — не поступившие сразу после первого высшего, а уже поработавшие люди, который диплом нужен был для повышения квалификации. Полезные предметы Нравился ли мне предмет, равно как и брала ли я из предмета по максимуму полезной информации определялось по большей части тем, насколько мне импонировал преподаватель предмета, насколько он мне был интересен, насколько интересно преподносилась информация. Соответственно, мне в результате очень пригодились знания из Экономики предприятия, Логики, Экономики, Маркетинга, так как мне были интересны преподаватели — они были молоды, энергичны, интересно рассказывали с современными кейсами.
С такими преподавателями хотелось дискутировать, хотелось приходить на лекции и семинары, было интересно, что очень важно! Хотелось быть на них похожими, мониторить новости, приводить аргументы, участвовать в научных конференциях как они.
В третьем поколении университетов нужно учить способности находить лучшую траекторию для себя, фирмы, страны и мира в каждый конкретный момент времени. В этом смысле университет сейчас конкурирует с самим студентом. Каждый может двигаться в любом направлении. Пойти в университет за продолжением образования, купить образовательные услуги в других структурах неуниверситетского профиля и, наконец, заняться самоудовлетворением, извините за это выражение, образовательных потребностей.
Поэтому учебные заведения не могут успокаиваться, они все время должны доказывать, зачем они нужны. Даже самые великие учебные заведения с огромной историей. Впрочем, разве это проблема только университета? Это теперь основная задача любого субъекта экономической, социальной или политической деятельности. Да, я понимаю, какой объем профанации может скрываться за такой деятельностью. Однако настоящие исследования — это не выполнение жесткого задания.
Это формирование собственной повестки и ее реализация без обязательств перед кем бы то ни было. Очень важно для руководства вуза создавать условия для такой работы. Таких людей немного, их еще надо поискать. Но для университета это критически важно. Когда к нам в РАНХиГС приходит какой-то интересный исследователь, мы предлагаем ему самому формировать свою исследовательскую программу. Вообще, интересный исследователь гораздо важнее формально заявленной темы.
Разумеется, если у исследователя имеется репутация, которой ему приходится рисковать. Здесь, конечно, возникает большой вопрос об экспертизе научных результатов. Но это сложный вопрос. Так, на эти функции претендует Академия наук, которой теперь должно принадлежать последнее слово о том, что научно, а что нет. Но вся история науки говорит о том, что самые выдающиеся открытия изначально считались ересью и подлежали осуждению официальной наукой. Свободное научное творчество вообще плохо совместимо с сильной формализацией.
Ваша цель — первый в своей сфере университет в России или пятый в Европе? У бизнес-школ своя система сравнений, основанная на аккредитациях. Я считаю, что исследования как поэты: их должно быть много, хороших и разных. А вот где и что «выстрелит», будет ли это нечто лучшим в мире или лучшим в стране — узнаем позже. В какой степени вы довольны уровнем ваших экономистов и их статусом в экономической науке? Теперь же это лишь одна из специализаций, хотя и очень важная.
У нас есть очень сильная группа экономистов, которые заняты исследованиями. Но у экономиста всегда очень сложный trade-off между наукой и прикладным консалтингом. На моих глазах блестящие потенциальные академические экономисты становились сильными администраторами, консультантами, высокопоставленными госслужащими, хотя они многое могли бы сделать в науке. Этот выбор — не искушение деньгами, это искушение практикой. Как писал Ленин, лучше проделывать революцию, чем писать о ней. Если говорить об экономической школе в РАНХиГС, ведущей свое начало от Института экономической политики имени Егора Гайдара, то она предполагает очень сильную включенность наших исследователей в практические экономико-политические дискуссии.
Экономист может быть востребован, если он участвует в дискуссиях во власти и понимает контекст экономической дискуссии. Иначе экономические рекомендации или очевидны и потому бессмысленны , или оригинальны, но не имеют отношения к реальным экономико-политическим процессам. Наша школа всегда была практически ориентирована. Это связано с готовностью экономистов говорить на понятном власти языке и анализировать реальные процессы. Что вы думаете о будущем этого института? Но с 1993 года это самостоятельное научно-исследовательское учреждение.
Институт Гайдара сейчас довольно активно интегрируется с Московской высшей школой социальных и экономических наук Шанинкой. Формируется мощный центр социально-экономической экспертизы и образования. Это, мне кажется, очень интересный опыт — и Шанинка, и Институт Гайдара являются негосударственными организациями, причем они существуют давно, уже более четверти века, и это полноценные институты, где трудятся более 100 человек. Сейчас это выглядит гораздо более технологично; о том, чтобы получить MBA, теперь уже не принято мечтать. Что, по вашим наблюдениям, меняется в этой сфере? У нас MBA — дополнительное образование, а не магистерское.
В остальном бизнес-образование в РАНХиГС, которое, разумеется, не сводится к МВА, подвержено тем же трендам, что и остальное образование: больше коротких программ, больше модулей, больше спроса на non-degree-программы. Хотя сделаю оговорку: у нас наборы на программы МВА как раз растут. Есть одна особенность бизнес-образования: его популярность нередко увеличивается на второй год после очередного кризиса. Сперва шок, потом люди начинают осмысливать себя и идти на разные программы. Так было в 1999—2000 годах, так же было после 2008 года. Сейчас у нас спрос на бизнес-образование устойчиво растет.
Это модульные программы, разумеется. У нас мало кто может позволить себе даже на год уйти на программу с полным отрывом от практической деятельности. Бизнес-образование довольно специфично. Главная задача университета при наборе очередного курса — сформировать аудиторию: да, там должны быть интересные преподаватели, но главное — чтобы тем, кто приходит, было интересно друг с другом. Наша ниша в бизнес-образовании — средний и крупный национальный бизнес, который ищет себя. И преподаватели, и аудитория ориентированы на это.
И это, конечно, не университетские и даже не образовательные структуры, которые активно предлагают свои образовательные услуги. Сколько-нибудь массовое бизнес-образование — это очень сложное дело, оно не регулируется государственными стандартами. Для обеспечения качества в этой сфере несколько лет назад мы приняли очень тяжелое решение: давать диплом MBA только на программах, имеющих международную аккредитацию одной из трех ведущих организаций: британской, европейской или американской. В академии не хватает математики — мы трансформировали экономический факультет в Институт экономики, математики и информационных технологий, и это направление сильно растет, но мне по-прежнему очень не хватает математики. Это важнейший элемент программы качественного экономического и управленческого образования. Мы должны больше заниматься историей, которая, как и математика, является методологической наукой.
Психология, социология, педагогика. Мы создадим педагогическую магистратуру. В структуре академии теперь работает Федеральный институт развития образования, педагогическая магистратура нового типа. Традиционно это много обсуждалось, кто получит какой заказ на исследование, на разработку программ, на консалтинг государства. Сейчас об этом говорят гораздо меньше. Какова ваша востребованность в этой сфере сейчас?
Экономическая наука исключительно востребована на протяжении последних 30 лет. Снижается спрос на экспертов, и повышается спрос на консультантов. В чем разница? Эксперт — это тот, кто должен предложить альтернативные варианты, рассказать, чем они отличаются, указать плюсы и минусы, дать рекомендации. А консультант помогает обосновать точку зрения заказчика презентациями, расчетами, аргументами. У меня есть ощущение, что спрос на консалтинг увеличивается по сравнению со спросом на экспертизу.
Мы, впрочем, умеем делать и первое, и второе.
Программы магистратуры российских вузов в топ-25 мирового рейтинга Financial Times
Магистерская программа для предпринимателей "Цифровое и технологическое предпринимательство". Приветствуем вас на странице Приемной комиссии Института государственной службы и управления РАНХиГС! Здесь вы сможете получить консультацию по правилам поступления, подробно узнать о программах ИГСУ. Наши программы магистратуры проектируются на основе междисциплинарного подхода и с учетом приоритетных направлений научно-исследовательской деятельности. Президентская академия приняла участие в «Навигаторе поступления» Все ближе приближается кампания по набору абитуриентов в образовательные учреждения. | Вступай в группу РАНХиГС Дальневосточный институт управления в Одноклассниках. День открытых дверей онлайн-программ бакалавриата и магистратуры от РАНХиГС, МПГУ, СПбПУ и Skillbox 02:55:52.
РАНХиГС – Российская академия народного хозяйства и государственной службы
| [30 примеров] Вступительные экзамены в РАНХиГС в 2024 году | 9 октября в Президентской академии прошла торжественная церемония подписания соглашения о сотрудничестве между РАНХиГС и Лондонским университетом и запуске трёх программ магистратуры, которые будут реализовываться в формате параллельного образования. |
| Магистратура ВШФМ РАНХиГС: новые профессии, новая квалификация, новая зарплата | Институт государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (ИГСУ РАНХиГС) осуществляет набор на магистерскую программу очно-заочной формы обучения Государственное и. |
ПИУ РАНХиГС начал приём документов на программы магистратуры в мае
В 2022 г. РАНХиГС планирует набор по 18 направлениям магистратуры, в рамках которых реализуется 157 учебных программ. Считаю, что каждый человек, желающий повысить степень своего превосходства, должен задуматься о поступлении на программы магистратуры». Каталог программ магистратуры в РАНХиГС: проходной балл, программы (профили) магистратуры, бюджетные/платные места, конкурс, варианты обучения и многое другое.
Президентская академия приняла участие в «Навигаторе поступления»
Получить консультацию Одногодичная программа «Мастер Менеджмента. Эффективное управление компанией. Вы присоединитесь к сообществу единомышленников и, опираясь на знания и опыт, полученные ранее, сможете глубже понять современные проблемы бизнеса, такие как устойчивое развитие и цифровая трансформация. Эта программа, предназначенная для профессионалов с опытом в бизнесе. Цель обучения - полностью раскрыть свой потенциал и открыть двери к новым карьерным возможностям.
Создайте учетную запись и заполните все необходимые данные. Выбор программы: Вам следует выбрать программу обучения, на которую вы хотите поступить. РАНХиГС предлагает широкий спектр программ в области экономики, менеджмента, политологии и других смежных областей. Подача заявления: После выбора программы обучения вам необходимо подать заявление на поступление.
В первом бюллетене, вышедшем около года назад, содержался анализ степени сложности федеральных проектов: не секрет, что есть проекты, которые гарантированно будут выполнены даже при инерционном сценарии развития страны, но есть и такие проекты, реализация которых требует очень серьезных усилий. Дальше мы можем говорить об образовательных программах РАНХиГС, связанных с реализацией отдельных направлений нацпроектов. Их немало. Скажем, новая программа, запущенная в конце 2018 года, предусматривает подготовку Chief Digital Transformation Officers для органов власти — заместителей руководителей федеральных и региональных органов власти, обеспечивающих цифровую трансформацию. Параллельно мы готовим преподавателей и формируем программы для этого. В прошлом году начали с 300 человек, а в этом планируем обучить около 13 тыс. И обращаю внимание, что это не техническая, а управленческая компетенция. Это несколько тысяч очных обучающихся и несколько тысяч в онлайне; в сумме счет идет на десятки тысяч переподготовленных госслужащих. Обычно в таких программах в других центрах переподготовки госслужащих счет идет лишь на десятки. Для нас это часть стратегии развития: в РАНХиГС уже почти десять лет работают программы подготовки управленцев для бюджетной сферы образование, здравоохранение, культура , эти программы дополнены сейчас специальными блоками цифровых навыков. Эти компетенции востребованы и учебными заведениями — школами, вузами. Мы, в частности, предлагаем программы «Управление цифровой школой», предназначенные управленческим командам школ. Мы вовлечены и подготовку управленческих кадров, ориентированную на повышение производительности труда. И кадров, обеспечивающих реализацию нацпроектов в образовании и здравоохранении. Есть много связанного с транспортной инфраструктурой, но здесь постоянно возникает все больше и больше вопросов для нашей консалтинговой деятельности. Очень важный вопрос — кадры для качественного госуправления в регионах в условиях цифровой трансформации. Академия плотно сотрудничает с рядом региональных администраций, в частности в Калининградской, Рязанской, Нижегородской, Воронежской, Астраханской областях. Важным направлением здесь является помощь в формировании команды губернатора и внедрении в управление принципов проектного менеджмента. Надо понимать, что госсектор — это как минимум три разных работодателя: это госслужба, бюджетные организации и, наконец, компании с госучастием, включая госкорпорации. Все это разные истории. Я бы говорил о том, что есть некоммерческая и коммерческая деятельность государства и в этих нишах у РАНХиГС разные задачи. Это относится и к нам. Но вот в чем можно быть уверенным, так это в том, что образование будет востребовано. Спрос на него не ослабнет, так как есть и будут новые поколения людей. Но есть нюанс: технологии, формирующие этот спрос, меняются так быстро, что образование реально, а не на уровне деклараций и лозунгов становится непрерывным. В XX веке много любили говорить про повышение квалификации кадров, но одновременно хорошим работником, достойным подражания, считался человек «с одной записью в трудовой книжке». Сейчас разработка стратегии на долгосрочную перспективу малоэффективна. Стратегия, которая может быть выполнена, не может считаться успешной. На момент ее разработки многих значимых факторов еще просто не существует, а потому настоящая, эффективная стратегия всегда должна корректироваться по ходу ее реализации. Причем корректироваться подчас очень существенно. Это не означает отказа от необходимости работы над стратегией — как для отдельной организации, так и для страны. Но важно понимать, что важнейшими задачами стратегии являются восприимчивость к постоянно появляющимся новым вызовам и способность своевременно и эффективно реагировать на них. Единственная успешная стратегия, которая должна и может быть выполнена полностью,— это стратегия выхода из тяжелейшего кризиса. Она предполагает достаточно однозначный и очевидный набор решений. Но после реализации антикризисной программы появляется окно возможностей, возможностей развития в разных направлениях. Тут имеет смысл говорить подробно — этот процесс шел в несколько этапов, на каждом из которых отношение к образованию вообще и к подготовке государственных служащих и работников госсектора в частности менялось. Для нас переломной точкой был 2008 год, когда Сергей Собянин стал вице-премьером—руководителем аппарата правительства. Он предложил нам, а тогда это была Академия народного хозяйства, заняться подготовкой государственных служащих, причем в рамках принципиально новых программ. Именно тогда, в ответ на этот вопрос, была разработана программа высшего резерва управленческих кадров, в которой появились личностно-профессиональная диагностика слушателей, нацеленность на коренное переформатирование и переосмысление накопленного опыта, разработка прикладных проектов как сквозная работа, связывающая все умения. И эта программа остается одной из флагманских вплоть до настоящего времени — хотя, разумеется, она с тех пор существенно трансформировалась, реагируя на запросы времени. И сейчас она находится в процессе обновления — теперь она будет реализовываться с учетом национальных проектов. Из этой программы во многом вырос костяк нынешних управленческих кадров. Вообще, если посмотреть на выпускников той первой программы, это что-то вроде Пушкинского лицея для России начала XXI века. С 2011 года мы реализуем масштабную программу подготовки управленцев госсектора — руководителей учреждений образования, здравоохранения и культуры, через которую прошли уже более 20 тыс. Постепенно мы стали фокусироваться не на массовой переподготовке кадров, а преимущественно на целевых проектах — подготовке резервов, управленческих команд, тематических программах. Здесь реализуются наши флагманские программы, выпускники которых занимают руководящие позиции в федеральных и региональных органах власти. Более 20 выпускников за последние два года стали губернаторами, есть министры и заместители министров. И, конечно, особую роль играет конкурс «Лидеры России», который проводится по инициативе президента Владимира Путина. Очень важным стал отказ от обязательной переподготовки всех госслужащих раз в три года. Эта норма, внешне вполне здравая, на самом деле резко ухудшила качество спроса на программы. Значительная часть госслужащих хотела не учебы, а получения соответствующей справки. Но если нет потребности в новых знаниях, то и предложение появляется соответствующее — предложение облегченных программ, за которые давались необходимые справки для представления в отделы кадров. Сам факт наличия обязательств у госслужащего принести справку о переподготовке раз в три года создавал искаженный спрос и негативный отбор программ. Этим, кстати, подготовка госслужащих отличалась в прошлом от подготовки кадров для бизнеса. За программы бизнес-образования платили сами люди или их фирмы и, соответственно, требовали соответствующей отдачи в виде знаний и компетенций. Словом, если вам в обязательном порядке нужно всего лишь раз в три года принести справку, то вы, естественно, будете искать такую образовательную программу, где можно никуда не ходить, ничего не делать, а справку получить. Сейчас формального обязательства переподготовки нет, и обучение теперь связано с решением определенных задач: подготовка резерва, подготовка вновь назначенных госслужащих, программы для молодежи. На этом фоне примерно в 2016—2017 годах начал расти более устойчиво спрос на качественные программы. Этим вопросам стало уделять повышенное внимание новое руководство администрации президента. Плюс, наверное, это новое качество спроса связано и с ужесточением экономической и внешнеполитической конъюнктуры. Государству понадобились более квалифицированные кадры, кадровая политика приобрела более целенаправленный и, можно сказать, более строгий характер. Последние годы у нас есть реальный и устойчивый спрос на переподготовку госслужащих, спрос на качественные кадры и на качественные программы образования. Эта тенденция, в общем, отражает и общую тенденцию отношения к образованию в обществе. Распространяется отношение к образованию как к инвестиции — и у этого есть интересные приложения. Так, теперь один из главных вопросов учащихся: «Если я у вас учусь и трачу на вас время или деньги, то почему мне легко? По нашему контингенту растет спрос на сложные и более дорогие программы. Это очень интересный рынок, на котором более высокая в разумных пределах! В будущий социальный статус, в будущий доход? С вашей точки зрения, какова вероятность того, что при нынешней неопределенности это будет неокупаемой инвестицией? Будущее человека, корпорации, страны. Если не пафосно — на самом деле успех, в который инвестируют, зависит не только от образования. Успех — результат очень многих факторов, включая неконтролируемые. Гораздо проще объяснить свой личный неуспех плохим качеством подготовки, а не собственными недостатками. Динамизм современных технологий требует не узкого специалиста, а специалиста, способного постоянно адаптироваться к новым вызовам. Когда говорят, что, приходя после вуза на работу, молодой специалист должен продолжать учиться, это не показатель плохой вузовской подготовки, но требование современных технологий. Задача вуза во многом — научить учиться, научить беспрерывно развивать и трансформировать свои знания и навыки. Университет — не ремесленное училище, здесь не обучают узкой профессии, здесь развивают навыки построения траектории своей профессиональной жизни.
Словом, если вам в обязательном порядке нужно всего лишь раз в три года принести справку, то вы, естественно, будете искать такую образовательную программу, где можно никуда не ходить, ничего не делать, а справку получить. Сейчас формального обязательства переподготовки нет, и обучение теперь связано с решением определенных задач: подготовка резерва, подготовка вновь назначенных госслужащих, программы для молодежи. На этом фоне примерно в 2016—2017 годах начал расти более устойчиво спрос на качественные программы. Этим вопросам стало уделять повышенное внимание новое руководство администрации президента. Плюс, наверное, это новое качество спроса связано и с ужесточением экономической и внешнеполитической конъюнктуры. Государству понадобились более квалифицированные кадры, кадровая политика приобрела более целенаправленный и, можно сказать, более строгий характер. Последние годы у нас есть реальный и устойчивый спрос на переподготовку госслужащих, спрос на качественные кадры и на качественные программы образования. Эта тенденция, в общем, отражает и общую тенденцию отношения к образованию в обществе. Распространяется отношение к образованию как к инвестиции — и у этого есть интересные приложения. Так, теперь один из главных вопросов учащихся: «Если я у вас учусь и трачу на вас время или деньги, то почему мне легко? По нашему контингенту растет спрос на сложные и более дорогие программы. Это очень интересный рынок, на котором более высокая в разумных пределах! В будущий социальный статус, в будущий доход? С вашей точки зрения, какова вероятность того, что при нынешней неопределенности это будет неокупаемой инвестицией? Будущее человека, корпорации, страны. Если не пафосно — на самом деле успех, в который инвестируют, зависит не только от образования. Успех — результат очень многих факторов, включая неконтролируемые. Гораздо проще объяснить свой личный неуспех плохим качеством подготовки, а не собственными недостатками. Динамизм современных технологий требует не узкого специалиста, а специалиста, способного постоянно адаптироваться к новым вызовам. Когда говорят, что, приходя после вуза на работу, молодой специалист должен продолжать учиться, это не показатель плохой вузовской подготовки, но требование современных технологий. Задача вуза во многом — научить учиться, научить беспрерывно развивать и трансформировать свои знания и навыки. Университет — не ремесленное училище, здесь не обучают узкой профессии, здесь развивают навыки построения траектории своей профессиональной жизни. Для того чтобы научить госслужащего заполнять формы отчетности, РАНХиГС не нужен, это можно гораздо дешевле делать в другом месте. К тому же эти формы так быстро меняются, что этому научить все равно невозможно. Есть, кстати, и такой подход: выпускник должен не заметить окончания вуза и перехода к профессиональной деятельности, потому что на старших курсах он должен быть связан со своим работодателем. Например, есть совместные программы с Газпромбанком и другими корпорациями, где действительно переход становится очень плавным. Но не как ректор РАНХиГС, а как человек, об этом много думающий, я не могу сказать, что это однозначно лучший вариант. С точки зрения долгосрочных вызовов и долгосрочной карьеры, возможно, лучше уделить больше внимания фундаментальным и не связанным с ближайшей узкой специализацией предметами. Через некоторое время это может «выстрелить» сильнее — благодаря более сложным компетенциям, которые ты получишь, занимаясь вроде бы отвлеченными темами. Это непростой выбор — между краткосрочным успехом и долгосрочным. Впрочем, это проблема и для нашей экономики. Все, что хорошо для краткосрочного роста, вредно для долгосрочного. А все, что полезно для долгосрочного экономического роста, нельзя предъявить в статистике следующего года. Кажется, в этой сфере все ожидают не меньших изменений, чем в госсекторе, и примерно в это же время. Университет действительно может быть и образовательным, и научным, и каким угодно. Разговоры о том, что в будущем будет означать слово «университет», ведутся уже лет триста. В конце XVIII века казалось, что тогдашние классические университеты свое отжили; университет средневековой Европы, казалось, практически прекратил свое существование с началом промышленной революции. Но потом выяснилось, что востребован Университет Гумбольдта. Ну и так далее — сейчас снова говорят о том, что многие университеты изменятся или исчезнут, объясняя это наступающей цифровизацией всего и вся. Сейчас много говорят про трансформацию образования, и у академии, очевидно, должен быть корпоративный взгляд на то, под какие вызовы будет работать образовательная машина в течение ближайших пяти лет. Отчасти вы отвечаете на этот вопрос: есть требования к большей адаптивности специалиста, нет жесткого акцента на профессию. Что еще будет меняться? Есть сферы, где существуют формальные требования соответствующей бумажки для вхождения в профессию. Но по большому счету для жизненного успеха диплом не обязателен. Необходимы качественное образование и высокая работоспособность что неотделимо от качественного образования. Например, предполагается ли в РАНХиГС больше развивать non-degree-программы, не интегрируемые в стандартные образовательные треки? И я бы даже сказал, что основной доход мы получаем именно от таких программ, в этом смысле к будущему мы готовы. Более сложная история — конкуренция на невузовском пространстве. То, что зарегулировано для формального вуза, возможно для корпоративных университетов или для других корпораций, которые готовы оказывать образовательные услуги. Впрочем, я ни в коем случае никогда и никому не буду предлагать зарегулировать этот сектор. Равно как и не поддержу идеи дерегулировать нас: я вижу преимущества регулирования деятельности академии. Думаю, что мы просто будем искать и ищем новые ниши, предлагать обществу, нашим клиентам разные продукты, в конце концов исследовать, описывать и реализовывать разные модели управления. Некоторые уже сейчас говорят, что бизнес теперь конкурирует не продуктами, а моделями управления,— это, видимо, можно сказать и про нашу сферу. И государства сейчас конкурируют не дешевизной труда и природных ресурсов, а моделью управления и способностью гарантировать права. Поэтому мы будем исследовать этот рынок, у нас есть свое представление о том, что на нем будет востребовано. Несомненно, конкуренция будет нарастать. И потому не являюсь ее безусловным сторонником. Иногда восторги вокруг онлайн-образования напоминают мне известное место из фильма «Москва слезам не верит» о будущем телевидения. Помните персонажа, с уверенностью утверждавшего, что скоро не будет ничего, кроме телевидения: ни театра, ни кино, ни книг. Конечно, онлайн — это значимая часть будущей истории образования. Но, кажется, гораздо более важным фактором развития образования будет еще не реализованная, но явно маячащая перед нами перспектива появления машинного перевода приемлемого качества, на уровне человеческого. Если знание языка перестанет быть барьером на пути получения образования — вот это будет настоящая трансформация рынка образования. Для меня это одна из самых загадочных и самых важных историй. Несомненно, это будет. Когда и в какой форме — не знаю. И как это повлияет на трансформацию образования — тоже не знаю. Но, на мой взгляд, это гораздо более серьезный вызов, чем просто возможность онлайн-образования как такового. Это близкая или далекая перспектива? Ведь пока такие структуры всерьез не претендуют на конкуренцию с университетами. Собственно, у нас то же самое. Любой человек теперь может черпать информацию отовсюду и образовываться везде. Университеты же конкурируют способностью сформировать команду и образовательные продукты. Я говорю: во-первых, да, могу, но, во-вторых, какая разница, есть у меня такая программа или нет? Рынок открытый и прозрачный. Мы же конкурируем не наличием у нас профессоров, которые тем, что вам надо, занимаются, а соревнуемся, по сути, способностью нашей управленческой команды собрать этих профессоров по миру, пользуясь своей репутацией. В современном «плоском» мире возможность сформировать продукт под заказ гораздо важнее наличия ингредиентов этого самого продукта. Мы соберем вам практически любой образовательный модуль требуемого качества.