Канал автора «Ольга Брюс» в Дзен: Резидент Клуба Авторов Дзена По вопросам рекламы: o_brys@ Валерия. Член Российского союза писателей. Искать в проекте «Большая игра». Большая игра16+. Выпуски. Человек, который изменил все. беспрерывный, периодически повторяющийся процесс.
Фанфик по гп большой круговорот. Круговорот одного шизанутого попаданца в мироздании
Пола эта проблема, по большому счету, не интересовала, на странности Центра он уже привык не обращать внимания, понимая, что и его собственное поведение подчиненным иногда кажется необычным. 2. Большой круговорот. Десу. Новости. Форум и ролевая. Фанфики. Другие новости по теме: Фанфик "Загадочная смерть жениха", PG-13. Важная новость. Технические работы на сервере 18.04.2024 с 6:00 утра по Московскому времени. Возможно будут 5 минутные перебои к доступу к сайт. Работы предположительно продлятся около 2 часов. Круговорот — фанфик по фэндому «Neo Culture Technology (NCT)», «WayV (WeishenV)». Содержание. Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений.
Фанфик по "Гарри Поттеру" Круговорот судьбы. Фанфик по гарри поттеру "любовь сквозь время"
Двое парижских школьников обретают сверхсилы — и находят любовь. Самый романтичный экшен осени. Смотрите онлайн мультфильм Леди Баг и Супер-Кот: Пробуждение силы на Кинопоиске. Фанфик «Круговорот одного шизанутого попаданца в мироздании» по Гарри Поттеру получил свыше 71 нажатий «нравится». Belaya_ber - Фанфики по трансформерам. Серия: Вселенная круговорота (#2). Морин, ксеноботанику на корабле Межзвёздного флота "Шаман", предстоит миссия с высадкой на неизвестную планету. Сопровождать её будет сам капитан – жестокий и беспринципный инопланетянин. Подростковая литература. Самиздат. Фанфик.
Гарри Поттер И Книга Фанфиков #2| Суперген
При ближайшем рассмотрении он увидел, что мужчина был напуган и лишён воли. Он был грязным, с нечёсаными волосами, а на его шее виднелись синяки. Когда Джерард поймал его и пригляделся лучше, он увидел и отметины от клыков. Кто бы ни сделал это с ним — мужчину звали Лоуренс, что слабо читалось в его голове — он был весьма неаккуратен и не придавал большого значения исцелению людей. Даже порабощение было выполнено отвратительно - только наполовину - и казалось поспешной работой.
Особенно если школьницы, хе-хе. Ее сестру пишут исключительно дурой и завистницей если только в нее не попадает супергерл. Ну да, надо ж как-то дойти до того, чтоб над ребенком издеваться хоть это и фанон. А пусть будет... Рейтинг исключительно из-за ругательств, хоть и весьма скромных.
Я тепло улыбаюсь тебе, сердце успокаивается и бьётся теперь более ровно. Доброе утро, дорогой. Мой дорогой. Я подхожу к тебе и обнимаю за талию.
Я нашла это в коробке в твоём шкафу. Ты сказал, что собирался мне что-то дать. Ты просил меня не спрашивать об этом, но так ничего мне и не дал. Ты имел в виду это? Я отстраняюсь, чтобы показать тебе тонкий золотой обруч на своём пальце, инкрустированный одним изумрудом. Ты ничего не говоришь, но кладешь свою руку мне на шею, скользя пальцами по щеке, и смотришь на меня. Просто смотришь на меня. Я сцепляю руки у тебя на плечах и чувствую, как кровь стучит в ушах, и я прижимаю пальцы одной руки к своим губам, пытаясь подавить внезапный спазм нежности, причиняющий боль, но ты по-прежнему ничего не говоришь и просто смотришь на меня. Конечно, тени ты видеть не мог.
Ты видел только худую девушку, лежащую на больничной койке. Ты встал и подошёл к кровати, и на мгновение мне показалось, что ты возьмешь меня за руку, но ты только сжал кулаки и опустил руки вдоль тела. Ты похожа на Буллстроуд. Я улыбнулась, высоко приподняв одну сторону рта. Но я ничего не чувствую. На что это похоже? Я подняла руку, чтобы дотронуться до левой стороны лица, ощупывая перманентно застывшую на одной его половине хмурь. Лицевой паралич не был частым явлением в магическом мире, и никто не знал, что со мной делать, когда меня принесли в палату. Все более опытные медиведьмы и целители находились либо в штаб-квартире, либо в Святом Мунго, а пострадавших от незначительных увечий вносили в список ожидающих.
Моё увечье расценивалось как незначительное. Спасибо, уж лучше Буллстроуд. Ты сжал зубы и ничего не сказал. Я подумала, уж не обидела ли я тебя. В то время невозможно было сказать наверняка. Иногда ты был таким же чувствительным, как и Рон. А в другие дни я могла говорить самые жуткие, ужасные вещи, но ты принимал их стоически, а позже мне приходилось извиняться, потому что я никогда не могла выносить то, как чувство вины застревало в горле. Ты нахмурил брови, и из-за этого стал выглядеть старше. Мне это не понравилось.
Я заворожено смотрела, как ты вытянул до этого сжатые пальцы и медленно поднёс их к моему лицу. Ты дотронулся до моей левой щеки. Я чувствовала себя, как человек, который неожиданно споткнулся и машет руками, цепляясь за воздух, и мир на его глазах переворачивается и оставляет его неустойчиво зависнувшим в процессе. Ты серьёзно кивнул. Ты смотрел на меня так, как будто собирался сказать что-то важное, но так и не заговорил. Вместо этого ты положил ладонь мне на щеку и погладил ее. Если бы я была в состоянии что-нибудь чувствовать, я уверена, что жар твоей руки проник бы мне сквозь кожу и оставил бы там отпечаток на ближайшие пятьдесят лет. Или даже сто. Интересно, как я выглядела в твоих глазах, с нахмуренной левой частью лица и с невероятно широко открытым глазом на левой.
Меня охватило отчётливое желание раскашляться, или прочистить горло, но тело меня не слушалось. Ты нагнулся ещё ниже, но продолжал молчать. О, подумала я. Сердце безумно колотилось о стенки груди, и я почувствовала, что моя правая щека пылает. Я не знала, что делать со своими руками, потому что ты всё ещё был довольно высоко от меня, чтобы я смогла обвить руками твою шею. Да я и не знала, хотел бы ты этого. Вместо этого я довольствовалась тем, что сжала пальцами простыни. А потом ты был так близко от меня, что я могла видеть лёгкую пульсацию вен, отображающую их изящные, просвечивающие, кровавые секреты под кожей твоего горла. Потом ты был так близко, что я могла увидеть каждую морщинку на твоём лице.
Я их уже хорошо изучила. Я остановила взгляд на тонком выгнутом шраме под губой - шраме, оставшемся у тебя после Дарема. А потом ты приблизился ещё ближе, и прядь волос выпала из-за уха и щекотала мне нос. А потом ты стал ещё ближе, и я зажмурила глаза, и в голове стало так тихо, и ты меня целовал. Поцелуй был целомудренным, как легчайшее прикосновение, и мне было трудно шевелить губами. Я ждала чего-то — взрыва, или внезапного толчка земли под нами, или того, что мои легкие снова начнут функционировать, но твоя рука схватила мою, и ты прижал свои губы к моим, полускривленным, так что я обвила тебя руками, притянула ближе и поцеловала крепче. Ты простонал и слегка отстранился, только чтобы прошептать: «А это ты чувствуешь? Затем ты издал звук, похожий на рык или рев, приподнял меня за плечи, прижал к себе и целовал, целовал, целовал. Твои губы были мягкими, прохладными и дерзкими.
Они выглядели тонкими, но между моими зубами ощущались пухлыми и чувственными. Ты имел вкус грозы и чего-то… чего-то горького и чудесного, и я думала, что мое сердце либо сдуется и откажет, либо упадет на дно моего живота, либо взорвется у меня в ушах, либо разобьется, прямо при тебе. Я была в ужасе. Но я бы ни за что не хотела, не могла бы остановиться. Ты целовал меня на протяжении секунд, или минут, или часов, осторожно сжимая затылок, прежде, чем начал отстраняться, мягко опустив меня обратно на кровать. Казалось, что наше тяжелое дыхание отдавалась эхом в моей крошечной комнате. Я пристально смотрела на твой подбородок. Твои руки передвинулись мне на плечи и сжали их, прежде чем ты окончательно отстранился от меня. Мой мозг почувствовал перегрузку, пытаясь соединить воедино причину и следствие, причину и что, черт возьми, сейчас произошло.
Казалось, что нервы у меня во рту — те, что я могла чувствовать — свернулись и взорвались, и крошечные искры заплясали на моих губах. Я почувствовала твой взгляд на своем лице, и мне внезапно захотелось накрыться одеялом с головой. Это было странно, потому что я никогда раньше не видела тебя таким нерешительным. И я уверена, что и ты никогда не слышал, чтобы твой голос так звучал. Я подняла голову, когда услышала звук твоих шагов — четких и быстрых и выходящих из комнаты. Я думаю, что ты спишь, но твои плечи внезапно напрягаются, и я знаю, что ты меня слышал. Ты поворачиваешься ко мне и обнимаешь меня, и внезапно я сожалею обо всем: о том, что сомневаюсь в тебе, о том, что у меня не хватает духу называть тебя по имени в лицо, о том, что до сих пор не сказала тебе, что ты для меня значил — что ты до сих пор для меня значишь — и поэтому я признаюсь тебе. По своему. Люди считают, что я умею четко выражать свои мысли, но мне всегда было трудно сказать то, что я на самом деле думаю.
Во всяком случае, когда дело касалось тебя. От тебя. Сначала мальчика, потом девочку. Или две девочки - тоже было бы неплохо. Ты прижимаешь меня сильнее, твои ноги скользят по моим, пальцы зарываются в рубашку. Я смеюсь сквозь слезы. Твои руки опускаются ниже, на мои ягодицы, ты трешься об меня, и я чувствую ответный жар внутри. И я бы привила им рефлекс тянуть руку всякий раз, когда кто-то задает вопрос. А ты бы научил расхаживать с напыщенным видом.
Ты напоминаешь мне север, где лежат ледники. Ты напоминаешь мне застывший горизонт. Серый всегда был твоим цветом. Серый, как жестокий блеск света на скальпеле. Серый, как дым. Серый, как память. Дом на Площади Гриммо был пуст. Война — это страшная вещь, но коротенькие моменты спокойствия позволяют с ней справляться. Не будь сентиментальной, сказал бы ты.
Ты не ответил. Это очень драматично, как в романе. Так что перестань пытаться вырвать у меня это признание силой. Ну же, скажи мне. Если бы ты мог выбрать, как умереть, что бы ты предпочёл? Я бы хотела умереть у озера. На заре. Да, зимой, с полуметровым слоем снега вокруг и моим затихающим дыханием, оставляющим облачка пара в морозном воздухе. Твоя приподнятая бровь излучала сарказм.
Я думала, ты хотел со мной дружить. Какая глупость. И не называй меня сосиской, ты, трепещущая пи... Улыбка продержалась три с половиной секунды. Я считала. Уголки твоих глаз испещрились морщинками. У тебя были идеальные зубы. Я запечатлела их вид и сохранила его в сейфе своей души. Ты выпустил его изо рта со звонким хлопком, и мне потребовалось по-настоящему постараться, чтобы не рассмеяться и не подавиться одновременно.
Ты наблюдал за тем, как морщится моя кожа, с распутным воодушевлением. Это было бы слишком печально. Слишком символично. Но печальными по-доброму. Я не думаю, что ты осознаёшь, насколько это ненормально, когда люди настолько детально обдумывают место своей смерти. Особенно сейчас, когда мы оба голые, - раздражённо произнёс ты. Я хочу сказать, на настоящем севере, как где-нибудь в Скандинавии или что-то вроде того. Звучит так, будто маленькие птички хлопают крыльями. Ты фыркнул, выразив своё мнение о "маленьких птичках".
Я это проигнорировала. Становится так тихо. И неподвижно. Как будто всё живое спряталось под землю, или мигрировало, или просто поднялось и ушло, оставив мир пустым, и... Это то, что происходит зимой каждый год, а весной наступает оттепель, и твои дурацкие кролики и лесные твари выползают наружу. Просто это... Это грустно, понятно? Разве у тебя никогда не происходит так, что ты находишься в каком-то месте в какое-то время и просто чувствуешь что-то? Ты закатил глаза.
Озёра замерзают только сверху, потому что лёд менее плотный, чем вода. Внутри всё по-прежнему живое. Мне казалось, что ты хоть немного умна. Ты меня разочаровываешь. Я ущипнула тебя за бок, и ты свирепо глянул на меня. Я уже привыкла к твоим свирепым взглядам, и они меня не доводили, как когда-то в школе. Иногда я притворялась, что слегка напугана, потому что знала, что ты в тайне гордился тем, что мог взглядом добиться повиновения. Но только иногда. Я не люблю притворяться.
Всё могло и замёрзнуть. Когда лед тает, разница в температуре приводит к тому, что вода разделяется на пласты, и менее плотная вода поднимается к поверхности озера и распределяет кислород и питательные вещества, собранные со дна. Прекрати анализировать совершенно обычный природный процесс. Это нездорово. Кроме того, я видел, как ты ковыляла на этих нелепых коньках на Черном озере. Тогда ты особо печальной не выглядела, - ты многозначительно глянул на меня. Прежде, чем все произошло. Как скажешь, - пробормотал ты в изгиб локтя. Ты затих, и я подумала, что уснул.
Но ты заговорил вновь: - Когда я умру… Это произойдет где-нибудь в тихом месте. Уединенном месте.
Ожидающий своих партнёров, только с лёгким удивлением проводил троицу взглядом до разделяющего барьера и снова сосредоточился на высматривании в этой толпе своих. А вот и один из них. Видимо, снова до ночи возился в лаборатории - волосы по-прежнему смазаны защитным маслом, оставляющим ощущение полной неухоженности и заброшенности. Но почему он один?! Сердце тревожно сжалось.
Сердце дрогнуло и разбилось на миллионы маленьких осколков. Модред их раздери! Как их угораздило? Столько лет труда, и всё навозной шавке под хвост! Эти мордредовы выкормыши умудрились выжить! Что помогло ему не уйти за грань? А этот?!
Потрох мелкий!!! Отразить Аваду! А как всё идеально складывалось: зеркало и отражённый луч летит прямо в мальчишку, а он, вроде как, и ни при чём. Что же теперь делать? О… Да! Ещё несколько лет, но тонко! Никто не заметит!
Да, вот так и поступлю. Апрель 1988 года. В больничной палате, где происходил этот разговор, весь перевитый трубочками капельниц и интубаторов, на койке неподвижно лежал темноволосый мальчик восьми лет от роду. Из-за неестественной бледности кожи, на которой особенно четко проступали синяки, ссадины и порезы, не только свежие - бордовые и черно-фиолетовые, но и уже сходящие с кожи, размытые зелёно-жёлтые и коричневые, а также из-за крайней худобы жертвы Освенцима и те здоровее выглядели , мальчику едва можно было дать лет шесть. Сотрудник социальной службы, вызванный в госпиталь в связи с подозрениями на жестокое обращение с ребенком, с явным скепсисом осматривал семейную пару, которая несла ответственность за вот этого, судя по следам побоев, не единожды битого мальчугана. Что-то свербело у представителя органов опеки, стоило только подумать обо всей этой ситуации, что-то цепляло его внимание, возникало настойчивое чувство дежавю, но и семейку, и мальчишку он видел первый раз. Дверь в палату с еле слышным скрипом отворилась, и в проём, слегка прихрамывая, просочился неприметный седоволосый врач в длинном, странного покроя больничном халате.
Деловито осмотрев пациента и с умным видом покивав на экраны пищавших мониторов, он оказался за спиной работника органов опеки и попечительства. Нет необходимости в возбуждении дела о лишении опекунских прав этой милой пары. Мистер Симэйпл, как значилось на его бейдже, рассеяно кивнул, выражение глаз его было абсолютно пустым, стеклянным, аккуратно сложил уже приготовленные бумаги в папку и покинул палату, а странный врач накинулся на опекунов мальчика, впрочем, не повышая голоса. Мистер Друсль, Вы совсем с ума сошли? Третий раз за этот год мальчишка оказывается в реанимационном отделении! Вам было сказано держать в чёрном теле, а не убивать его! Комментарий к Часть 1.
Глава 1. Письмо из будущего или о пользе размышлений. Как правило, чуланы под лестницами - темные, пыльные, кишащие пауками, затхлые каморки, забитые хозяйственным инвентарём, но только не этот. Он тоже занимал ровно столько площади, сколько ему отводилось: метр в ширину, два в длину, ограниченные сверху стремительной, перевернутой горкой потолка, образованного лестницей. Здесь было так же темно, как и в любом другом помещении подобного назначения, но если бы там можно было включить свет правда, сначала надо было хотя бы провести туда электричество , то обнаружилась бы просто безукоризненная чистота и никаких пауков. Однако странным нам покажется даже не искрящаяся чистота подобного помещения. В самом «дальнем» ну насколько можно слово «дальний» применить к помещению метр на два углу, там, где сходился ступенчатый потолок, пол и стена дома, был аккуратно свернут в рулон узкий и тощий тюфяк вместе с серым постельным бельём.
Судя по полутораметровому прямоугольнику, образованному аккуратно расставленными вдоль скошенной перегородки хозяйственными бытовыми приборами и садовыми инструментами, этот тюфяк регулярно расстилался, чтобы приютить в своих тощих «объятиях» вот этого самого мальчонку, который, скукожившись и подтянув острые коленки к подбородку, сидел прямо на полу рядом с «постелью». Тёмно-каштановые, почти чёрные, волосы мальчика топорщились неуправляемыми вихрами в разные стороны, перекошенная, перевитая скотчем дужка нелепых огромных очков-велосипедов слетела с одного красного вспухшего уха, и соскользнула на кончик, уткнутого в коленки, носа. Нет, он не плакал, глаза по-прежнему оставались сухими, но судорожные вдохи через раз давали понять, с каким трудом мальчик пытается взять себя в руки. Мальчику было всего восемь лет, и по странной случайности сегодня был его День рождения - ему исполнялось девять. Ребёнку казалось, что сегодня у него самый счастливый День рожденья. Из-за того, что миссис Фигг сломала ногу, споткнувшись об одну из своих многочисленных кошек, Дурсли были вынуждены взять его с собой в зоопарк. Несмотря на постоянное шипение дяди Вернона и тёти Петунии, нытьё кузена Дадли, не обращая внимания на постоянные одергивания и приказы держаться подальше от самых удобных для наблюдения за зверями в клетках мест, этот день был великолепен.
Держась подальше от своих родственников, чтобы без помех любоваться грацией резвившегося тюленя, лениво обмахивающимся хвостом львом и другими животными, но при этом достаточно близко, чтобы тётя с дядей его постоянно видели, мальчик с интересом изучал таблички на клетках и вольерах. В них сообщалось, какое животное здесь находится, откуда оно в зоопарке взялось и где его привычные, «дикие» места обитания. Мальчику даже удалось тихонько поинтересоваться у пробегающего мимо работника зоопарка непонятным для него словом «ареал», которое повсеместно использовалось на информационных табличках. Дурсли этого не заметили, отвлеклись на то, чтобы оттащить своего слоноподобного сыночка от вольера тигра, в которого Дадли бросался подобранными ещё на входе в парк камушками. Семья переходила из зоны открытого парка в террариум, когда мальчику посчастливилось попробовать, что же это за сладость такая - мороженое. Пусть ему достался всего лишь самый дешёвый фруктовый лёд. Дядя мог и проигнорировать вопрос продавщицы о том, что же предпочитает младший мальчик, но это бросило бы тень на показушную добропорядочность семьи, поэтому пришлось купить - лёд был просто замечательный!
Огромная толпа галдящих учеников шла к стадиону. Ребята обсуждали и громко спорили о том, кто же станет победителем в самой напряженной и интересной игре сезона. Ведь сегодня на поле встретятся два непримиримых соперника, две сильнейшие команды школы: Слизерин и Гриффиндор. Кто из них выиграет, для всех оставалось загадкой. Гарри Поттер в это время стоял в раздевалке и ждал начала игры. Он очень переживал, ведь это будет его первый опыт в роли капитана. Что-то подсказывало Гарри, что эта игра будет невероятно сложной и тяжелой.
Рон Уизли нервно смеялся над шутками близнецов, пытающихся разрядить напряженную обстановку. Вся команда была как на иголках, все сильно переживали, опасаясь сильной команды противников. Гарри услышал шум с трибун и понял, что скоро прозвучит свисток и пора будет выходить на поле. Тогда он собрал всю команду вокруг себя и сказал: - Сейчас мы встретимся с нашими самыми опасными противниками. Все ждут от нас блестящей игры. И мы покажем ее. Что бы ни случилось, мы будем биться до самого конца, выцарапывая очки.
Каждый из нас знает, что команда Гриффиндора - сильнейшая в школе. И мы не можем оплошаться, права на ошибку нет. Ну что, покажем им, кто здесь лучший? В следующее мгновение раздался свисток мадам Трюк, и ребята, вдохновленные речью Поттера с широкими улыбками вышли на поле. Сегодня девушка проспала, она забыла вчера поставить будильник, так как очень сильно устав, девушка сразу же уснула, не вспомнив о том, что обещала своим друзьям прийти на матч, поддержать их. Мысленно представив расправу над собой, девушка прибавила темп и уже добежала до выхода из школы, как вдруг Флер де Лис окликнула гриффиндорку. Мне нужна твоя помощь.
Я шла в туалет и вдруг увидела, как в коридоре на пятом этаже плачет первокурсник с Пуффендуя.
Круговорот. Круг третий.
Сердце дрогнуло и разбилось на миллионы маленьких осколков. Модред их раздери! Как их угораздило? Столько лет труда, и всё навозной шавке под хвост! Эти мордредовы выкормыши умудрились выжить! Что помогло ему не уйти за грань? А этот?! Потрох мелкий!!! Отразить Аваду! А как всё идеально складывалось: зеркало и отражённый луч летит прямо в мальчишку, а он, вроде как, и ни при чём.
Что же теперь делать? О… Да! Ещё несколько лет, но тонко! Никто не заметит! Да, вот так и поступлю. Апрель 1988 года. В больничной палате, где происходил этот разговор, весь перевитый трубочками капельниц и интубаторов, на койке неподвижно лежал темноволосый мальчик восьми лет от роду. Из-за неестественной бледности кожи, на которой особенно четко проступали синяки, ссадины и порезы, не только свежие - бордовые и черно-фиолетовые, но и уже сходящие с кожи, размытые зелёно-жёлтые и коричневые, а также из-за крайней худобы жертвы Освенцима и те здоровее выглядели , мальчику едва можно было дать лет шесть. Сотрудник социальной службы, вызванный в госпиталь в связи с подозрениями на жестокое обращение с ребенком, с явным скепсисом осматривал семейную пару, которая несла ответственность за вот этого, судя по следам побоев, не единожды битого мальчугана.
Что-то свербело у представителя органов опеки, стоило только подумать обо всей этой ситуации, что-то цепляло его внимание, возникало настойчивое чувство дежавю, но и семейку, и мальчишку он видел первый раз. Дверь в палату с еле слышным скрипом отворилась, и в проём, слегка прихрамывая, просочился неприметный седоволосый врач в длинном, странного покроя больничном халате. Деловито осмотрев пациента и с умным видом покивав на экраны пищавших мониторов, он оказался за спиной работника органов опеки и попечительства. Нет необходимости в возбуждении дела о лишении опекунских прав этой милой пары. Мистер Симэйпл, как значилось на его бейдже, рассеяно кивнул, выражение глаз его было абсолютно пустым, стеклянным, аккуратно сложил уже приготовленные бумаги в папку и покинул палату, а странный врач накинулся на опекунов мальчика, впрочем, не повышая голоса. Мистер Друсль, Вы совсем с ума сошли? Третий раз за этот год мальчишка оказывается в реанимационном отделении! Вам было сказано держать в чёрном теле, а не убивать его! Комментарий к Часть 1.
Глава 1. Письмо из будущего или о пользе размышлений. Как правило, чуланы под лестницами - темные, пыльные, кишащие пауками, затхлые каморки, забитые хозяйственным инвентарём, но только не этот. Он тоже занимал ровно столько площади, сколько ему отводилось: метр в ширину, два в длину, ограниченные сверху стремительной, перевернутой горкой потолка, образованного лестницей. Здесь было так же темно, как и в любом другом помещении подобного назначения, но если бы там можно было включить свет правда, сначала надо было хотя бы провести туда электричество , то обнаружилась бы просто безукоризненная чистота и никаких пауков. Однако странным нам покажется даже не искрящаяся чистота подобного помещения. В самом «дальнем» ну насколько можно слово «дальний» применить к помещению метр на два углу, там, где сходился ступенчатый потолок, пол и стена дома, был аккуратно свернут в рулон узкий и тощий тюфяк вместе с серым постельным бельём. Судя по полутораметровому прямоугольнику, образованному аккуратно расставленными вдоль скошенной перегородки хозяйственными бытовыми приборами и садовыми инструментами, этот тюфяк регулярно расстилался, чтобы приютить в своих тощих «объятиях» вот этого самого мальчонку, который, скукожившись и подтянув острые коленки к подбородку, сидел прямо на полу рядом с «постелью». Тёмно-каштановые, почти чёрные, волосы мальчика топорщились неуправляемыми вихрами в разные стороны, перекошенная, перевитая скотчем дужка нелепых огромных очков-велосипедов слетела с одного красного вспухшего уха, и соскользнула на кончик, уткнутого в коленки, носа.
Нет, он не плакал, глаза по-прежнему оставались сухими, но судорожные вдохи через раз давали понять, с каким трудом мальчик пытается взять себя в руки. Мальчику было всего восемь лет, и по странной случайности сегодня был его День рождения - ему исполнялось девять. Ребёнку казалось, что сегодня у него самый счастливый День рожденья. Из-за того, что миссис Фигг сломала ногу, споткнувшись об одну из своих многочисленных кошек, Дурсли были вынуждены взять его с собой в зоопарк. Несмотря на постоянное шипение дяди Вернона и тёти Петунии, нытьё кузена Дадли, не обращая внимания на постоянные одергивания и приказы держаться подальше от самых удобных для наблюдения за зверями в клетках мест, этот день был великолепен.
Котята очень быстро растут, поэтому им следует давать сбалансированный... Это обуславливает необходимость часто совершать деловые...
Организовать выполнение всех процессов своими силами сложно и необоснованно дорого... Вот почему так важно регулярно обрабатывать животное от паразитов и использовать дополнительные... Они пользуются большим спросом со стороны населения, потому что получить такой... В современном мире трудно представить жизнь без кредитов, потому что они позволяют покупать всё необходимое уже сегодня, а не копить деньги...
Сейчас мы быстренько вправим, и болеть не будет, будешь снова бегать, быстро-быстро, как ветерок летит, — я все шептала, поглаживая морду.
Нужно просто потянуть вниз и на себя, и все будет… — Ай, дурная лошадь! Засветил мне копытом в плечо, ровно где сумкой натерло. Чтоб я этих рогатых еще лечила! А жеребенок уже пробует скакать, глупая непоседа. Да не опирайся ты так на эту ногу, дай зажить!
К дереву доковылял и головой возле него машет. Поди, недолечила? Ко мне подходит медленно, как спугнуть боится, и в глаза смотрит. Ну, давай общаться. Ух, я как будто с разбегу прыгнула в летнее озеро, когда вода теплая-теплая, а внутри радость такая, что прорывается наружу пузырьками смеха.
Хочется помотать головой, стряхивая ворох капель, и побежать по ароматному лугу, все быстрее и быстрее, до свиста в ушах, чувствуя плотный воздух всем телом, просто потому что я — могу. Это лучше, чем спасибо. Внутри все еще бурлят пузырьки, я смеюсь и глажу вертящегося единорога везде, куда дотягиваются руки, за шею, за щеки, за мокрый нос и за храп. А он все тыкается губами мне в ладонь. Извини, у меня нет ни яблока, ни сахара.
Смотри, совсем пусто. Что-то маленькое и твердое падает мне на протянутую ладонь. Божечки, это же кусок рога! Под солнцем не сразу видно, что рог у жеребенка теперь обломан. Я знаю, единороги точат свои рога, как лоси, и потерять самый кончик рога должно быть не больно.
Ведь не больно, правда? Жеребенок фыркает мне в лицо, раздувая остатки косичек. Мне кажется, это значит, что все хорошо. Ой, это ж все смотрели и ждали. Я чувствую, как теплеют щеки.
Наверное, нам и правда пора. Вчера мне исполнилось шестнадцать, я уже совсем взрослая, даже замуж могу выйти. Но с этим делом нужно обождать, толком ничего не видела же еще. А то, как мама, сяду дома, так никуда и не выберусь. Попробуй тут по чужим городкам-деревням покатайся, когда у тебя муж и дите годовалое.
Семейная ведунья, она такая, в одном месте оседает. Это, конечно, почет, уважение, большой дом да хороший хлеб, довеском и учениц к тебе местные сами приведут, если своих дочерей боги не послали, а все одно, тоскливо так жить. С этого лета тетя на простые дела одну меня отпускает, готовит потихоньку к Практике. Практика — это большое путешествие, в котором нужно найти что-то новое. Это может быть растение с чудным свойством, или прореха, ведущая в волшебный закуток, или создание, не записанное в Книге Рода.
Или можно просто составить большой кусок карты, с указанием всех мало-мальски полезных мест, пусть это и не говорит о молодой ведунье ничего хорошего. Хотя тетушка любит повторять, что мол, «главное не найденное, а сам поиск», я с ней об этом не согласна. Сегодня, ровно восемнадцати лет от роду, я ухожу на Практику. Моя кобылка, Нежа, уже оседлана, сумки погружены, только проститься и осталось. Стоим все у крыльца, в такой тишине, что кажется сгустился сам воздух — протяни вперед руку и она увязнет.
Первым подходит отец: — Тиана, не говори без мысли, не действуй без цели. Пусть боги хранят твой дух. Следом сказать слова напутствия подходит матушка: — Будь осторожна, как лесной зверь, и изворотлива, как ручей в горах, — внезапно мама наклоняется ко мне, крепко сжимает мои плечи и горячо шепчет. Помни, в этом доме тебя всегда ждут! Не по правилам такие слова, но я молча киваю в ответ.
Тетя не подходит, держится чуть в стороне — время ее наставлений прошло, все уже сказано, теперь дело за мной. Хочу с разгона лихо запрыгнуть на лошадь, да только ноги не слушаются, и я неловко вскарабкиваюсь в седло. Оказывается, уезжать страшно. Через пару дней останавливаю Нежу у края луга. Здесь начинается лес, знакомый мне только по картам.
Оборачиваюсь и долго смотрю на родные места. Слева остались холмы, на которых мы с мамой и тетей собирали травы по утрам, в тот час, когда все под ногами еще влажное от ночной росы. Впереди золотится тонкая полоска — это купается в солнечном свете зерно, а справа виднеется очередной изгиб реки. Сколько дней провела я у ее берегов! Вдруг вижу какие-то отблески у холмов.
Они становятся чаще, пока не сливаются в одно сверкающее пятно. Остановился на ближайшем пригорке и замолотил передними копытами в воздухе. Пришел меня проводить! Машу ему в ответ двумя руками и чувствую, как распускается тугой узел в животе. Все тело легкое, будто каменюку с плеч скинула.
Боги, я же не топится иду, всего-то на Практику уезжаю. И чего сопли развела? Только теперь замечаю, что Нежа нервно поводит ушами и роет ямки копытами. Мы просто едем в приключение. Сжимаю в руке кулон с кусочком рога и мне спокойно.
Прошло всего пару месяцев Практики, а я такая уставшая, прямо до черной злости, как бешеный медведь, разбуженный посреди спячки. Это злоба копилась-накапливалась еще со срединных мест Лесостока. Чем ближе к краю, тем меньше поселения. А на самой окраине народ и вовсе темный. В таких местах ведунью давненько не видали, и пусть о помощи жители просили, потом они же своим недоверием плешь мне пытались проесть.
Получилось, что я шага лишнего из леса не ступаю, только еды прикупить да больных проведать выхожу. До меня доносится легкий звон, на грани слуха, и всплески света мягко очерчивают дальние деревья — видно, летит фея-шептунья. Принесла нелегкая! Сияющая кроха еще не закончила послание, как я срываюсь к лошади. Оставляю вещи в лесу, беру одну лекарскую сумку, только чтобы выиграть минуты, чтобы успеть.
А в голове набатом одно слово — «поздно». Еще у двора меня встречает целая толпа, но внутрь дома со мной входят только женщины и пара мужчин.
Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации.
Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных.
Фанфик большая проблема
| Фанфик ,,Круговорот " | Перед вами фанфик, основанный на фанфике «Лечебница» («Asylum»). Он представляет собой продолжение истории после 27 главы. |
| Сергей Поделков «Круговорот» | Свежие новости, погода, прогноз землетрясений, все, что душе угодно и даже немного больше. |
| Фанфик по "Гарри Поттеру" Круговорот судьбы. Фанфик по гарри поттеру "любовь сквозь время" | Ульяновцев приглашают принять участие в фестивале дарения. Запустить круговорот добра в природе горожане смогут 1 мая в парке Победы. |
| Большая игра. Часть 2. Выпуск от 27.04.2024 | беспрерывный, периодически повторяющийся процесс. |
| Круговорот Антон Свиркин слушать онлайн на Яндекс Музыке | Важная новость. Технические работы на сервере 18.04.2024 с 6:00 утра по Московскому времени. Возможно будут 5 минутные перебои к доступу к сайт. Работы предположительно продлятся около 2 часов. |
Сказочный Патруль
Один Последний Круговорот. Автор: trace93. часть 1 Knitted blouse "Circle of petals"Подробнее. ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ О СОБЫТИЯХ ВОВ 'Великая война Киев 1941' 2 СЕРИЯ, РУССКИЕ ФИЛЬМЫ, ВОЕННОЕ КИНО. Другие новости по теме: Фанфик "Загадочная смерть жениха", PG-13. Предлагаем вашему вниманию произведение «Большой круговорот». Автор safira260. Рецензии, цитаты. Возможность купить. Круговорот. Neo Culture Technology (NCT), WayV (WeishenV) (кроссовер).
Полка настенная белая лофт интерьер
| большой круговорот фанфик по гарри поттеру (120) фото | Предлагаем вашему вниманию произведение «Большой круговорот». Автор safira260. Рецензии, цитаты. Возможность купить. |
| Фанфик ,,Круговорот " | | Популярные и красивые стихи, проза, фанфики разной тематики русских и зарубежных поэтов и писателей классиков. |
| Круговорот | Ридли | Книги скачать, читать бесплатно | Майкл Хэмбургер «Круговорот». Всё о книге: оценки, отзывы, издания, переводы, где купить и читать. |
Vesenniy krugovorot del vtoraya chast
Популярные и красивые стихи, проза, фанфики разной тематики русских и зарубежных поэтов и писателей классиков. Ульяновцев приглашают принять участие в фестивале дарения. Запустить круговорот добра в природе горожане смогут 1 мая в парке Победы. Один Последний Круговорот. Автор: trace93. Важная новость. Технические работы на сервере 18.04.2024 с 6:00 утра по Московскому времени. Возможно будут 5 минутные перебои к доступу к сайт. Работы предположительно продлятся около 2 часов.
Улетающие космические корабли. Часть 2
Bloomberg: советники Дональда Трампа обсуждают введение санкций против стран, которые уходят от использования доллара. Экс-советник президента США по нацбезопасности Збигнев Бжезинский считает потенциально наиболее опасным сценарием создание большой «антигегемонистской» коалиции Китая, России и Ирана, которую он назвал. Госсекретарь США Энтони Блинкен заявил о попытках Китая повлиять на предстоящие американские выборы президента и вмешаться в них.
Ежедневная аудитория портала Стихи. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей. Портал работает под эгидой Российского союза писателей.
А я пойду наслаждаться жизнью, ведь теперь никакая надоедливая выскочка из Гриффиндора не будет мельтешить перед глазами, - сказала, стоя по ту сторону двери, Флер. Наконец-то она сделала первый шаг на пути к мести. Эта Грейнджер уже давно безумно раздражала ее, даже больше, чем Поттер.
Ну как же, одна из популярных девушек в школе, заучка и выскочка, нравившаяся многим! И именно из-за нее Флер была унижена. Разве не справедливо думала она, что у Грейнджер и так внимания больше, чем надо, и что внимание слизеринцев уж точно лишнее. Драко, Тео и Блейз говорили о ней, как о равной. Да кто она вообще такая! Разве могут чистокровные наследники богатых древних родов восхищаться простой девчонкой, чьи родители были магглы. Разве не Малфой говорил, что грязнокровки всего лишь отребье, отброски общества, не достойные внимания и уважения, что волшебный мир не для них? Разве не он унижал магглорожденных, втаптывая их в грязь, ломая самооценку?
Так чем же эта Грейнджер отличается от них? Да, никто не поспорит, Драко и Гермиону частенько цеплял и оскорблял, но делал он это не для своего удовольствия или из ненависти, а просто как должное, по привычке, чтобы никто не подумал, что Малфой поменял свои взгляды и принципы. Давно пора было преподать хороший урок Грейнджер, она слишком зазналась и пытается и прыгнуть выше головы. Ставить себя на одну планку с чистокровными. Но Флер ее спустит с небес на землю. Это был только первый шаг. Пускай посидит в этой каморке пару дней без еды и воды и подумает о своих ошибках. Возможно, это слишком жестоко, но когда слизеринка поступала с людьми по-другому?
Она тоже ждала проклятую гриффиндорку с самого утра у выхода из школы, затаившись в тени, чтобы ее не заметили, боясь пропустить ее. Бедняжка Грейнджер, ведь она даже не сможет потом ничего доказать. Ни единого свидетеля произошедшего. Все сейчас смотрят на борьбу Гриффиндора и Слизерина за кубок. И Флер пойдет туда же, чтобы у нее было алиби в случае чего. Ведь с начала матча прошло не больше сорока минут, она справилась со своей задачей довольно быстро, а игра будет длиться не меньше трех часов, как и всегда. А это притворно-обеспокоенное выражение лица слизеринки! Хах, да никто отродясь не видел ее такой.
Мда, самая умная ведьма школы, а не смогла отличить ложь от правды. И теперь придется сидеть тут неопределенное время. Ни еды, ни воды, ни туалета - ничего!!! И что же делать?! Думать легче будет. Де Лис не наложила заглушающие чары, ведь в этом нет надобности, здесь никто не ходит, - рассуждала Гермиона. Палочки нет, можно попробовать выбить дверь. На вид она довольно-таки хлипкая.
Девушка собралась и изо всех сил толкнула дверь. Но мало того, что у нее ничего не вышло, так она еще и вывихнула плечо. Боль пронзила руку Гермионы, из глаз брызнули слезы. Да, дверь оказалась прочнее, чем казалось. Девушка села на перевернутое ведро и пыталась отгородиться от боли, затмившей разум, мешающей думать. Она еще пару часов сидела так, но, не сумев преодолеть боль, стала ощупывать стены, надеясь, что здесь есть тайный ход. Такие ходы были в Хогвартсе не редкостью, но Гермионе не повезло, она ничего не обнаружила. Девушка не знала, сколько она тут уже торчит, страх постепенно сковывал ее сердце, она отчаялась.
Оставалось только ждать чуда. Просидев на ведре и посмотрев в одну точку еще некоторое время, Гермиона забылась тревожным сном. Переживания, которые ей принес этот день, вымотали девушку, и она уснула, несмотря на неудобную позу. Она протерла глаза и потянулась: все тело ужасно болело от неудобного положения. После сна Грейнджер еще пару минут не могла понять, где она и как тут оказалась. Но вот воспоминания нахлынули на девушку. Вновь нахлынула паника, в животе протяжно заурчало, в горле пересохло. Сколько еще эта ненормальная слизеринка будет держать ее здесь и собирается ли вообще выпускать?
Ответов на эти вопросы не было. В отчаянии Грейнджер стала колотить руками и ногами по двери, уже не надеясь, что ее найдут. Вдруг до ее ушей донесся звук шагов и обеспокоенный голос: - Кто здесь? Сюда, скорее, - кричала Гермиона, не веря, что ее наконец-то спасут. Шаги приближались, и вскоре девушка услышала заклинание и звук открывающейся двери. Гермиона стремительно выбежала из ставшей ненавистной каморки и чуть не сбила своего спасителя, которым оказался профессор Кармайкл. Вы прямо мой ангел-хранитель. Профессор без лишних слов вынул палочку и произнес исцеляющее заклинание.
Боль прошла. Наступило облегчение. Мне нужно поговорить с Гарри и Роном, ведь меня не было весь день, они волнуются. Лучше мне с ними разобраться с самого утра. Они шли и разговаривали на различные темы, как Гермиона спросила: - А что вы делали в том коридоре ночью? И вот одной ночью я забрел в тот коридор. Знаешь, из того окна открывается просто великолепный вид. Я был очарован.
Призрачная луна озаряла темный лес, которому не видно конца. Вокруг царило безмолвие: ни одной птички не пролетало над лесом, ни один зверек не пробегал. Все будто замерло. Это просто неописуемая красота, но она была неживая. Будто оказался в мертвом мире. Создавалось ощущение некой таинственности, становилось жутковато. Это завораживало. С той ночи я стал приходить туда почти каждый день, полюбоваться.
Гермиона восхищенно смотрела на мужчину, она заслушалась его и чуть не упала, благо профессор успел вовремя подхватить ее.
Даже не пытайся это искать, я тебя предупреждаю. Этот дом чертовски злобный, и в нём есть вещи, до которых тебе не следует дотрагиваться. Они обосновались в пустом складе в центре города.
Так что всё будет довольно просто. Я вернусь до рассвета. И вручу тебе то, о чём говорил. Я ненавидела, когда ты выглядел неуверенно.
Я хотела, чтобы ты был решительным, без тени уязвимости. Так это должно было быть. Ты знаешь, что лучше всего тебе удаётся исцелять людей. Ты должна быть здесь, - сказал ты, чертя круги пальцем на моей ладони, успокаивая меня.
Ты прав. Тогда до завтра. Я просто хотела... Я притянула тебя к себе и самозабвенно поцеловала, и когда ты отстранился, на твоих губах играла глупая улыбка.
Я тебя никогда не видела таким молодым. Как ты смог вынести ее смерть? Смелость — это знать, что в мире всегда будут несчастья, но несмотря на это иметь силы каждое утро вставать с кровати. Откуда тебе это знать, если ты всегда только и делал, что прятался?
Чёртов трус! Когда я говорила, что тебе следовало бы дать себя убить в рейде, если ты так хотел умереть - я ведь говорила это несерьёзно. Ты смотришь на меня пустыми, застывшими, серебряными глазами. Со всеми погибшими, он...
Он сказал, что это помогло ему не потерять рассудок. Он сказал, что Дамблдор знал, как заставить свои воспоминания принять форму... Не просто сцену в думоотводе, а настоящего, реального человека. Так, что он будет чувствовать то, что ты чувствовал, и будет также пахнуть, и иметь такой же вкус.
И можно будет до него дотронуться. Но я сама до этого дошла. И я могла чувствовать, как ты меня касаешься. И… И целуешь меня.
Знал ли ты, насколько я умна по-настоящему? Я думаю, у тебя было самое смутное представление об этом. Но я действительно умна. Самая умная ведьма своего возраста.
Прекрати так улыбаться. Думоотвод с резким звоном падает, разливая серебряные облака по всему грязному полу. Я в гробовом молчании смотрю, как мои воспоминания протекают в изношенное дерево и, как они создают твой силуэт в пыли. Я бросаюсь на колени.
Я скребу пальцами по полу, стараясь сгрести серебро в маленькую кучу. Твою лень, и алчность, и зависть, и твои лопатки. Твое вожделение. Твою ярко выраженную слабость, твой нигилизм, твой конформизм.
Твои психологические проблемы с отцом. Твой даже самый мимолётный взгляд, полностью разоблачающий меня. То, как ты себя держишь, как будто ты совершенно спокоен. Твои волосы невероятного цвета и случайное подёргивание коленом.
Твою кофеиновую зависимость. Твою манеру держать тёплую кружку близко к лицу, впитывая тепло до капли. Твою парадоксальную наивность. Твой похожий на колючую проволоку гнев и твою холодность.
Твой бледный взгляд. Твои пошлости. Твою претенциозность. Твоё желание всё делать назло.
Твою несостоятельную аристократичность. Очертания твоих бёдер. Кожу, прижатую к моей. Твои широкие ладони.
Твою крепкую хватку. Твои бесцеремонные капризы. Твою неустанную способность надеяться. Твои серые, серые глаза.
Твою смертность. Здесь, сейчас, абсолютно явную и обнажённую в своей реальности, бледную, уродливую и дрожащую, выставленную на обозрение, запятнавшую каждый аспект моего существования. Чего я хочу от тебя? Твоей любви.
Нет, не любви. Это слишком невыполнимая просьба. Твоего прощения, возможно, за то, что оживила тебя так гротескно. За то, что вытащила тебя обратно в жизнь, когда ты так недвусмысленно дал понять, что не хочешь с ней, с жизнью, иметь ничего общего.
За осквернение твоей памяти своею. Я тебе не принадлежу, сказал бы ты. И был бы прав. Потому что ты был разорён, и сломлен, и несвободен.
И нечего было спасать. Возможно, я тоже хочу отомстить. За то, что оставил меня так внезапно. Это было несправедливо.
Ты это знал, и пытался намекнуть. А я была слишком счастлива, чтобы заметить, что ты был несчастен. Иногда и мне можно быть непонятливой. Жаль, что ты не был более прямым.
Тебе надо было крикнуть мне это в лицо. Почему ты так не сделал? Не искушай меня, сказал бы ты. Но разве можно меня по-настоящему обвинить?
Никто не обвиняет человека за то, что он счастлив. Наверное, возможность поставить точку. Хотя я и не совсем точно понимаю, что это значит. Ты всегда был таким эгоистом.
Ты постарался всё забрать с собой. Но последняя точка тебе не принадлежит, поэтому ты не можешь мне ее даровать. Ты всегда любил быть окружённым ореолом тайны. Пожалуй, последняя точка - совершенно неподходящее выражение.
Это больше похоже на правду. Твоё, моё - мне подойдёт любое. Я не привередлива. Даже в темноте я распознаю форму твоих скользких от пота рук и звук неровного твоего дыхания.
Прошло два года, прежде чем я позволила тебе увидеть мое тело при свете, но мы продолжаем его выключать, потому что есть нечто восхитительное и пламенное в необъятности ночи. В темноте я провожу пальцами по твоим щекам, по морщинам старых обид вокруг рта, по четкому хребту носа, по склону ключиц, по лощине между лопатками. По валунам позвоночника. Мне просто захотелось произнести твое имя.
По-моему, это то, что я сказала. Я знаю, что ты сейчас на меня смотришь так же, как ты смотрел на меня тогда. В темноте, серый цвет твоего взгляда ещё темнее. Во всяком случае, так должно быть.
Ритм твоего имени на моих губах такой же, как и у биения моего сердца. Но потом ты зарываешься рукой в мои волосы. Ты проводишь носом по моей щеке. Я люблю тебя.
Ты покрываешь мою шею поцелуями, и я закрываю глаза, желая, чтобы мое горло перестало сжиматься. Именно в такие моменты я чувствую себя наиболее живой даже не знаю, правильное ли это определение. Моя неимущая душа разбивается о твои губы. Наверное, пришло время перестать об этом вспоминать.
Это в последний раз, говорю я себе. Самый последний. Я не могла удержаться. Я не знала, о чём я только думала.
Окно раскрыто, и в Сером Доме устанавливается зима. Это тот час, когда бледные цвета рассвета возрождают всё в эфемерном величии, и лучи света проходят сквозь плоть там, где плоть неплотно примыкает к уставшим костям. Возрождение: звучит неплохо. Вот если бы только свет мог и меня поглотить.
Иногда я думаю, что всё не так уж плохо, и что просто надо проснуться завтра. Но с каждой проходящей зимой я понимаю, что я тебя не отпустила - даже близко. Где-то глубоко я всё ещё чувствую, что ты здесь, и это прекрасное чувство. Оно возмещает усталость в моих глазах и тяжесть в суставах и ощущение, что все мои основные артерии иссякли, и позвоночник выдран из тела, и сердце болит так, словно очень, очень много, слишком много соли насыпали в гноящиеся под кожей раны.
В хорошие дни мне хочется думать, что где-то для нас есть место, как в песне из мюзикла. Где-то, место для нас. Вроде пыли и ветра. Или запаха твоей мантии, когда я иной раз накидываю ее на себя.
Или сгустка теней в углах комнаты. Или ритма моего сердцебиения и согласных в твоём имени. Или момента между сном и явью. Или звука дыхания в темноте, и того, как я иногда прижимаю подушку к груди и представляю, что это твоё тело движется над моим, пальцами впиваясь в бока.
Или летней жары и осеннего шороха. Или выпавшего давно снега, искромсанного, грязного и невыплаканного. Мокрой, убогой арабески. В по-настоящему плохие дни я вспоминаю каждое слово, каждый взгляд, и я сомневаюсь в каждом из них.
И я презираю себя за это. Как ты мог? Не выпрашивай, сказал бы ты. Никогда не выпрашивай, ты выглядишь убого.
Но ты не сделал это намеренно. Я не хочу думать о том, что ты хотел умереть. А даже если бы и хотел, это ничего не значит, потому что всё, что осталось от твоих мыслей - теперь моё. Я любила тебя.
Я любила тебя горячо и беззаветно, и в этом я уверена. Иногда ты тоже меня любил. Но моя любовь не смогла тебя удержать, и порой я спрашиваю себя: а был ли ты со мной хоть когда-то по-настоящему?