Можно привести такие названия:Громадная птица. Это цитата из текста, поэтому, как правило, является лучшим оглавлением. На чёрной воде озера плавала громадная ие её переливалось лимонным и розовым вытащила из воды слизкую голову,величиной с яйцо,заросшую курчавым пухом.К голове был,как будто, приклеен громадный клюв с кожаным красным. –Чтоб пожелать всем в этом классеПрекраснейшего нНа черной воде озера плавала громадная птица. Вода в озере черная и прозрачная грамматическая основа.
Массовую гибель рыбы в популярном месте отдыха расследуют во Владивостоке
обстоятельство. На-предлог черной определение воде-дополнение озера-дополнение плавала-сказуемое громадная определение птица-подлежащее. "На чёрной воде озёра плавала громадная птица" разобрать предложение по членам. 1. Предложение: На черной воде озера плавала громадная птица. Маленькая голова, величиной с яйцо, громадный клюв с кожаным красным мешком.
Все словосочетания в предложении На чёрной воде озера плавала громадная птица
Деду никто не верил. Даже сердитые старухи шамкали, что у чертей отродясь не было клювов, что черти на озерах не водятся и, наконец, что после революции чертей вообще нет и быть не может — большевики извели их до последнего корня. Но все же бабы перестали ходить к Глухому озеру за ягодами. Им стыдно было признаться, что на двадцатом году революции они боятся чертей, и потому в ответ на упреки бабы отвечали нараспев, пряча глаза: — И-и-и, милай, ягод нынче нетути даже на Глухом озере. Отродясь такого пустого лета не случалось. Сам посуди: зачем нам зря ходить, лапти уродовать? Деду не верили еще и потому, что он был чудак и неудачник.
Звали деда «Десять процентов». Кличка эта была для нас не понятна. Свинья меня задрала. Ну и была же свинья — прямо лев! Как выйдет на улицу, хрюкнет — кругом пусто! Бабы хватают ребят, кидают в избу.
Мужики выходят на двор не иначе как с вилами, а которые робкие, те и вовсе не выходят. Прямо турецкая война! Крепко дралась та свинья. Ну, слухай, что дальше было. Залезла та свинья ко мне в избу, сопит, зыркает на меня злым глазом. Я ее, конечно, тяпнул костылем.
Иди, мол, милая, к лешему, ну тебя! Тут оно и поднялось! Тут она на меня и кинулась! Сшибла меня с ног; я лежу, кричу в голос, а она меня рветь, она меня терзаеть! Васька Жуков кричит: «Давай пожарную машину, будем ее водой отгонять, потому ныне убивать свиней запрещено! Насилу мужики меня цепами от нее отбили.
В больнице я лежал. Доктор прямо удивился. Теперь так и перебиваюсь на эти проценты. Вот она какая, жизня наша, милок! А свинью ту убили разрывной пулей: иная ее не брала. Вечером мы позвали деда к себе — расспросить о черте.
Пыль и запах парного молока висели над деревенскими улицами — с лесных полян пригнали коров. Бабы кричали у калиток, заунывно и ласково скликая телят: — Тялуш, тялуш, тялуш!.. Дед рассказал, что черта он встретил на протоке у самого озера. Там он кинулся па деда и так долбанул клювом, что дед упал в кусты малины, завизжал не своим голосом, а потом вскочил и бежал до самого Горелого болота. Вот какая получилась завертка! Дед заскреб затылок.
Птица — не птица, пес его разберет.
И завидовали недаром, как вы это сейчас увидите из нескольких маленьких рассказов. Золотой линь Когда в лугах покосы, то лучше не ловить рыбу на луговых озёрах. Мы знали это, но всё-таки пошли на Прорву. Неприятности начались сейчас же за Чёртовым мостом.
Разноцветные бабы копнили сено. Мы решили их обойти стороной, но они нас заметили. Бабы нас изводили всё лето. Сколько бы мы ни наловили рыбы, они всегда говорили с жалостью: — Ну что ж, хоть на ушицу себе наловили, и то счастье. А мой Петька надысь десять карасей принёс, и до чего гладких — прямо жир с хвоста капает!
Мы знали, что Петька принёс всего двух худых карасей, но молчали. С этим Петькой у нас были свои счёты: он срезал у Рувима крючок и выследил места, где мы прикармливали рыбу. За это Петьку, по рыболовным законам, полагалось вздуть, но мы его простили. Когда мы выбрались в некошеные луга, бабы стихли. Сладкий конский щавель хлестал нас по груди.
Медуница пахла так сильно, что солнечный свет, затопивший рязанские дали, казался жидким мёдом. Мы дышали тёплым воздухом трав, вокруг нас гулко жужжали шмели и трещали кузнечики. Тусклым серебром шумели над головой листья столетних ив. От Прорвы тянуло запахом кувшинок и чистой холодной воды. Всем известно, что на рыбной ловле разговаривать нельзя.
Дед сел, закурил махорку и начал разуваться. Шут её знает, какая ей насадка нужна! Дед помолчал. У берега сонно закричала лягушка. Тусклый розовый дым висел над лугом.
Сквозь этот дым просвечивала бледная синева, а над седыми ивами висело жёлтое солнце. Мы молчали. Я говорю: «Василий, остались мы с тобой без ухи», а он говорит: «Чёрта ли мне в той лягве! Я во время германской войны во Франции был, и там лягву едят почём зря. Ешь, не пужайся».
Так мы ту уху и схлебали. Хошь, я тебе пиджачок из лыка сплету? Я сплёл, милок, из лыка цельную тройку — пиджак, штаны и жилетку — для выставки. Супротив меня нет лучшего мастера на всё село. Дед ушёл только через два часа.
Рыба у нас, конечно, не клевала. Ни у кого в мире нет столько самых разнообразных врагов, как у рыболовов. Прежде всего — мальчишки. В лучшем случае они будут часами стоять за спиной, сопеть и оцепенело смотреть на поплавок. Мы заметили, что при этом обстоятельстве рыба сейчас же перестаёт клевать.
В худшем случае мальчишки начнут купаться поблизости, пускать пузыри и нырять, как лошади. Тогда надо сматывать удочки и менять место. Кроме мальчишек, баб и болтливых стариков у нас были враги более серьёзные: подводные коряги, комары, ряска, грозы, ненастье и прибыль воды в озёрах и реках. Ловить в коряжистых местах было очень заманчиво — там пряталась крупная и ленивая рыба. Брала она медленно и верно, глубоко топила поплавок, потом запутывала леску о корягу и обрывала её вместе с поплавком.
Тонкий комариный зуд приводил нас в трепет. Первую половину лета мы ходили все в крови и опухолях от комариных укусов. В безветренные жаркие дни, когда в небе сутками стояли на одном месте всё те же пухлые, похожие на вату облака, в заводях и озерках появлялась мелкая водоросль, похожая на плесень, — ряска. Вода затягивалась липкой зелёной плёнкой, такой толстой, что даже грузило её не могло пробить. Перед грозой рыба переставала клевать — она боялась грозы, затишья, когда земля глухо дрожит от далёкого грома.
В ненастье и во время прибыли воды клёва не было. Но зато как хороши были туманные и свежие утра, когда тени деревьев лежали далеко на воде и под самым берегом ходили стаями неторопливые пучеглазые голавли! В такие утра стрекозы любили садиться на перяные поплавки, и мы с замиранием сердца смотрели, как поплавок со стрекозой вдруг медленно и косо шёл в воду, стрекоза взлетала, замочив свои лапки, а на конце лески туго ходила по дну сильная и весёлая рыба. Как хороши были краснопёрки, падавшие живым серебром в густую траву, прыгавшие среди одуванчиков и кашки! Хороши были закаты в полнеба над лесными озёрами, тонкий дым облаков, холодные стебли лилий, треск костра, кряканье диких уток.
Дед оказался прав: к вечеру пришла гроза. Она долго ворчала в лесах, потом поднялась к зениту пепельной стеной, и первая молния хлестнула в далёкие стога. Мы просидели в палатке до ночи. В полночь дождь стих. Мы разожгли большой костёр, обсохли и легли вздремнуть.
В лугах печально кричали ночные птицы, и белая звезда переливалась над Прорвой в чистом предутреннем небе. Я задремал. Разбудил меня крик перепела. Пить пора! Мы спустились с крутого берега к воде, цепляясь за корни и травы.
Вода блестела, как чёрное стекло; на песчаном дне были видны дорожки, проложенные улитками. Рувим закинул удочку недалеко от меня. Через несколько минут я услышал его тихий призывный свист. Это был наш рыболовный язык. Короткий свист три раза значил: «Бросайте всё и идите сюда».
Я осторожно подошёл к Рувиму. Он молча показал мне на поплавок.
Я ударил веслом по воде. Рыба в ответ со страшной силой хлестнула хвостом и снова прошла под самой лодкой.
Мы бросили удить и начали грести к берегу, к своему биваку. Рыба всё время шла рядом с лодкой. Мы въехали в прибрежные заросли кувшинок и готовились пристать, но в это время с берега раздалось визгливое тявканье и дрожащий, хватающий за сердце вой. Там, где мы спускали лодку, на берегу, на примятой траве стояла, поджав хвост, волчица с тремя волчатами и выла, подняв морду к небу.
Она выла долго и скучно; волчата визжали и прятались за мать.
Я взял двустволку. На Глухое озеро мы шли впервые и потому прихватили с собой провожатым деда. Председатель колхоза, комсомолец Леня Рыжов, рассмеялся: — Там видно будет! Ежели ты у баб этой экспедицией дурь из головы выбьешь, тогда выпишу. А пока шагай! И дед, благословясь, зашагал. В дороге о черте рассказывал неохотно, больше помалкивал. Весь день мы шли сосновыми лесами. Шли без дорог, перебирались через сухие болота — мшары, где нога тонула по колено в сухих коричневых мхах.
Жара густо настаивалась в хвое. Кричали медведки. На сухих полянах из-под ног дождем сыпались кузнечики. Устало никла трава, пахло горячей сосновой корой и сухой земляникой. В небе над верхушками сосен неподвижно висели ястребы. Жара измучила нас. Лес был накален, сух, и казалось, что он тихо тлеет от солнечного зноя. Даже как будто попахивало гарью. Мы не курили. Мы боялись, что от первой же спички лес вспыхнет и затрещит, как сухой можжевельник, и белый дым лениво поползет к солнцу.
Мы отдыхали в густых чащах осин и берез, пробирались через заросли на сырые места и дышали грибным прелым запахом травы и корней. Мы долго лежали на привалах и слушали, как шумят океанским прибоем вершины сосен, — высоко над головой дул медленный ветер. Он был, должно быть, очень горяч. Только к закату мы вышли на берег озера. Безмолвная ночь осторожно надвигалась на леса глухой синевой. Едва заметно, будто капли воды, блестели первые звезды. Утки с тяжелым свистом летели на ночлег. Озеро, замкнутое поясом непроходимых зарослей, поблескивало внизу. По черной воде расплывались широкие круги: играла на закате рыба. Ночь начиналась над лесным краем, долгие сумерки густели в чащах, и только костер трещал и разгорался, нарушая лесную тишину.
Дед сидел у костра и скреб пятерней худую грудь. Утром искать будем. Нынче дело ночное, темное, — погодить надо. На рассвете я проснулся. С сосен капал теплый туман. Дед сидел у костра и торопливо крестился. Мокрая его борода мелко дрожала. Буди всех!
Остались вопросы?
–Чтоб пожелать всем в этом классеПрекраснейшего нНа черной воде озера плавала громадная птица. Маленькая голова, величиной с яйцо, громадный клюв с кожаным красным мешком. Птица вытащила из воды маленькую голову, величиной с яйцо, заросшую курчавым пухом. К голове был как будто приклеен громадный клюв с кожаным красным мешком. Маленькая голова, величиной с яйцо, громадный клюв с кожаным красным мешком. Получи верный ответ на вопрос«Все словосочетания в предложении На чёрной воде озера плавала громадная птица » по предмету Русский язык, используя встроенную систему поиска.
ГДЗ Упражнение 155 учебник по русскому языку 3 класс 2 часть Канакина, Горецкий
ж.р., тв.п., ед.ч. Громадная- ж.р., им.п., ед.ч. Лимонным- м.р., тв.п., ед.ч. Розовым- м.р, тв.п., ед.ч. Маленькую-ж.р., вин.п., ед.ч. Курчавым-м.р., тв.п., ед.ч. Громадный-м.р., им.п., ед.ч. С кожанным-м.р., тв.п., ед.ч. Красным-м.р., тв.п., Ед.ч. На черной воде озера плавала громадная (ж., им., ед.) птица. 1. Предложение: На черной воде озера плавала громадная птица. На чёрной воде плавала громадная птица. Оперение её переливалось лимонным и розовым цветом. Жители Саранска заметили плавающие в озере
В Комсомольском районе водолазы достали из озера одетого пенсионера
Он пропитывал насквозь рукавицы. Он просачивался сквозь рукава гимнастёрки. Он жёг ледяным огнём. Большаков сплёвывал, в безмолвном отчаянии разбивал шов и замазывал его мылом. Бензин перестал течь. Вздохнув, он пошёл на своё место. Проехав километров десять, Большаков остановил машину и пошёл смотреть цистерну. Шов разошёлся снова, и струйка бензина бежала вдоль круглой стенки.
Надо было начинать всё сначала. И снова гремело зубило, и снова бензин обжигал руки, и снова мыльная полоса наращивалась на края шва.
Внезапно у самого борта лодки вынырнула громадная горбатая спина чёрной рыбы с острым, как кухонный нож, спинным плавником. Рыба нырнула и прошла под резиновой лодкой. Лодка закачалась. Рыба вынырнула снова. Должно быть, это была гигантская щука.
Она могла задеть резиновую лодку пером и распороть её, как бритвой. Я ударил веслом по воде.
Я взял двустволку. На Глухое озеро мы шли впервые и потому прихватили с собой про пожатым деда. Он сначала отказывался, ссылаясь на свои «десять процентов», потом согласился, но попросил, чтобы ему за это в колхозе выписали два трудовых дня. Председатель колхоза, комсомолец Леня Рыжов, рассмеялся: — Там видно будет! Ежели ты у баб этой экспедицией дурь из головы выбьешь, тогда выпишу. А пока шагай! И дед, благословясь, зашагал. В дороге о черте рассказывал неохотно, больше помалкивал.
А он черный? Весь день мы шли сосновыми лесами. Шли без дорог, перебирались через сухие болота — мшары, где нога тонула по колено и сухих коричневых мхах. Жара густо настаивалась в хвое. Кричали медведки. На сухих полянах из-под ног дождем сыпались кузнечики. Устало никла трава, пахло горячей сосновой корой и сухой земляникой. В небе над верхушками сосен неподвижно висели ястребы. Жара измучила нас. Лес был накален, сух, и казалось, что он тихо тлеет от солнечного зноя.
Даже как будто попахивало гарью. Мы не курили. Мы боялись, что от первой же спички лес вспыхнет и затрещит, как сухой можжевельник, и белый дым лениво поползет к солнцу. Мы отдыхали в густых чащах осин и берез, пробирались через заросли на сырые места и дышали грибным прелым запахом травы и корней. Он был, должно быть, очень горяч. Только к закату мы вышли на берег озера. Безмолвная ночь осторожно надвигалась на леса глухой синевой. Едва заметно, будто капли серебряном воды, блестели первые звезды. Утки с тяжелым свистом летели на ночлег. Озеро, замкнутое поясом непроходимых зарослей, поблескивало внизу.
По черной воде расплывались широкие круги: играла на закате рыба. Ночь начиналась над лесным краем, долгие сумерки густели в чащах, и только костер трещал и разгорался, нарушая лесную тишину. Дед сидел у костра и скреб пятерней худую грудь. Утром искать будем. Нынче дело ночное, темное, погодить надо. На рассвете я проснулся. С сосен капал теплый туман. Дед сидел у костра и торопливо крестился. Мокрая его борода мелко дрожала. Буди всех!
Я прислушался.
Дед сидел у костра и торопливо крестился. Мокрая его борода мелко дрожала.
Буди всех! Я прислушался. Спросонок ударила в озере рыба, потом пронесся пронзительный и яростный крик.
В темноте началась возня. Что-то живое тяжело забилось в воде, и снова злой голос прокричал с торжеством: — Уэк! Дернуло меня с вами сюды переться, старого дурака!
С озера долетали странное щелканье и деревянный стук, будто там дрались палками мальчишки. Я растолкал Рувима. Еще за вас отвечать доведется.
Ну вас к лешему! Дед от страха совсем ошалел. Нетто можно в черта стрелять?
Ишь чего выдумали! Дед натянул на голову армяк и замолк. Мы поползли к берегу озера.
Туман шуршал в траве. Над водой неторопливо подымалось огромное белое солнце. Я раздвинул кусты волчьей ягоды на берегу, вгляделся в озеро и медленно потянул ружье.
Что за птица, никак не пойму. Мы осторожно поднялись. На черной воде плавала громадная птица.
Оперение ее переливалось лимонным и розовым цветом. Головы не было видно — она вся, по длинную шею, была под водой. Мы оцепенели.
Птица вытащила из воды, маленькую голову, величиною с яйцо, заросшую курчавым пухом. К голове был как будто приклеен громадный клюв с кожаным красным мешком. Из пеликаньего клюва торчал хвост толстого окуня.
Пеликан тряс шеей, чтобы протолкнуть окуня в желудок. Тогда я вспомнил о газете: в нее была завернута копченая колбаса. Я бросился к костру, вытряхнул из рюкзака колбасу, расправил засаленную газету и прочел объявление, набранное жирным шрифтом: «Во время перевозки зверинца по узкоколейной железной дороге сбежала африканская птица пеликан.
Приметы: перо розовое и желтое, большой клюв с мешком для рыбы, на голове пух. Птица старая, очень злая, не любит и бьет детей. Взрослых трогает редко.
О находке сообщить в зверинец, за приличное вознаграждение».
Массовую гибель рыбы в популярном месте отдыха расследуют во Владивостоке
Ранее горожане сообщали в социальных сетях, что в озере плавают мёртвые караси и сазаны в больших количествах, запах стоит соответствующий. Озеро пользуется большой популярностью у жителей района, сюда приезжают гулять и заниматься спортом, но из-за запаха разлагающейся рыбы это стало невозможным. В социальных сетях и СМИ высказывали предположения, что массовая гибель рыб могла случиться, так как возле озера проходят железнодорожные пути, что могло способствовать загрязнению озера, и пеняли на районную канализацию, стоки которой просочились в канализацию ливневую.
Грамматические задания направлены на выявление уровня сформированности практических умений и навыкав учащихся: - синтаксического разбора сложного предложения и словосочетаний; - фонетического разбора; -умение составлять схему к указанному предложению. На Чёрном озере Однажды мы ночевали на Чёрном озере, в высоких зарослях, около большой кучи старого хвороста. Мы взяли с собой резиновую надувную лодку и на рассвете выехали на ней за край прибрежных кувшинок — ловить рыбу. На дне озера толстым слоем лежали истлевшие листья, и в воде плавали коряги. Внезапно у самого борта лодки вынырнула громадная горбатая спина чёрной рыбы с острым, как кухонный нож, спинным плавником. Рыба нырнула и прошла под резиновой лодкой. Лодка закачалась.
Оперение её переливалось лимонным и розовым цветом. Птица вытащила из воды маленькую голову, величеной с яйцо, заросшую курчавым пухом. К голове был как будто приклеен громадный клюв с кожаным красным мешком. Это пеликан.
Самые вредные загрязнения — удобрения и ГСМ — Алексей Николаевич, можно ли уже сейчас оценить, какие загрязняющие вещества и в каком количестве попали в Черное море? Наши туристы очень волнуются, не опасно ли в этом году купаться в Крыму и Краснодарском крае. Но в первую очередь это гуманитарная, социально-экономическая катастрофа: жители затопленных сёл и деревень потеряли дома, имущество, пострадали физически. Мои коллеги и я глубоко сочувствуем их беде, участвуем в сборе гуманитарной помощи пострадавшим от наводнения. Что же касается природы, то хоть вода сейчас и отступила с затопленных территорий, всё еще сохраняются значительные экологические угрозы водному бассейну и экосистеме в нижнем течении Днепра, включая Днепро-Бугский лиман.
Сам по себе интенсивный сброс воды в Черное море из Каховского водохранилища в таких объемах для природы не фатален, скорее напоминает большой весенний паводок. Бывает, что подмытые водой деревья, растительный мусор, льдины запирают русло реки или канала. Вода долго не проходит, и приходится эту «пробку» даже взрывать. И тогда большой объем воды резко устремляется в море. Так бывает весной в Керченском проливе ледоход из Азовского моря в Черное , в низовье Волги у Астрахани, на других реках России и иных стран.
Каховская ГЭС построена в 1956 году — последняя, шестая ступень Днепровского каскада электростанций. Плотина и водохранилище ГЭС позволяли регулировать стоки Днепра, использовать воду для выработки электроэнергии, орошения сельскохозяйственных земель, речной навигации, снабжали водой промышленные районы Криворожья и Донбасса. Но район Каховской ГЭС густонаселенный: в водохранилище долгие годы сбрасывались стоки от промышленной Криворожско-Запорожской агломерации, в него стекали воды с орошаемых и удобряемых полей. Эти стоки несли с собой различные загрязняющие вещества пестициды, тяжелые металлы, отходы химических производств , которые могли осаждаться и накапливаться на дне водохранилища, а сейчас при бурном течении вымываются из донных илистых грунтов, поднимаются в водную толщу и движутся к Черному морю. Рассказы о гробах, которые скоро приплывут к берегам Крыма и мусоре, что завалит побережье, — интернетные страшилки, далекие от реальности.
RU — А кладбища и скотомогильники, которые были затоплены и размыты, — это же биологическая угроза. Или нет? И не каждое кладбище — это чумные захоронения. Согласно природоохранному законодательству России, Украины и других стран, вдоль берегов любого водохранилища, в том числе и Каховского, обязательно существуют водоохранные зоны шириной в 300—500 метров — на этой территории запрещается размещение не только скотомогильников, складов удобрений, ГСМ и иных экологически опасных объектов, но даже хозяйственных и жилых построек. Сами затопленные города и поселки: Алешки, Кардашинка, Голая Пристань и другие — не промышленные, а сельскохозяйственные, в них нет крупных вредных производств, поэтому, в основном, были залиты сады, смыты огороды, сельскохозяйственные посевы.