новые книги и видео, статьи, семинары, лекции, анонсы по теме психоанализа, психиатрии и психотерапии.
Dr.Aeditumus
Мы видим в нём только то, что мы хотим видеть, а именно наши желания и иллюзии. Кино — реконструкция реальности, именно поэтому нам необходимы фильмы. Кино — это предельно извращённое искусство. Оно не дает вам то, что вы желаете, оно говорит вам как желать.
Нам необходимо кино, в буквальном смысле слова, чтобы понять сегодняшний мир. Лишь в кино мы можем увидеть жизненно важное измерение, с которым мы не готовы столкнуться в реальной жизни. Если вы пытаетесь понять, что в реальности более реально, чем она сама, смотрите художественные фильмы.
Жижек ищет все ответы как в неавторском, так и в элитарном кино, что показывает нам, что материалом для психоанализа может быть любое произведение. Главная мысль философа состоит в том, что иллюзия реальней реальности, отказаться от иллюзий — отказаться от реальности.
Два классика; 2. Два модерниста; 3. Два казуса постмодернизма; 4. Три казуса идеологии в сегодняшнем кинематографе. Первая часть содержит анализ работ Э.
В первой части исследуются вымышленные структуры, доказывающие наш опыт действительности , и хаотичность желания , которое подрывает этот опыт. Она содержит фрейдистский анализ явленности в кино таких концептов, как « Ид — Я — Сверх-я ». Жижек показывает, как визуальный язык фильмов возвращает к нам наши самые глубокие переживания, недоступные в обыденности, пробуждает наши желания , одновременно держа их на безопасном расстоянии и сообщая зрителю в концентрированном и эссенциированном виде. Вторая часть посвящена фантазии и сексуальности , как мужской, так и женской. Рассматривая огромную роль фантазий в сексуальных отношениях , Жижек показывает различия между мужчиной и женщиной, с точки зрения их либидо и сексуальных фантазий вернее сказать, показывает разный характер фантазмического в их сексуальности. Он шутит, что единственная хорошая женщина для мужчины — это мёртвая женщина , женщина, готовая подавить свои фантазии. В этом случае она не противится его фантазиям и не может от них отклониться. Фантазия же может и умиротворять и дестабилизировать, именно она делает половой акт возможным когда фантазии нет, случаются мысли Что я здесь делаю? Зачем совершаю эти идиотские движения туда-сюда?
Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли. Администрация сайта оставляет за собой право удалять комментарии или часть комментариев, если они не соответствуют данным требованиям. Редакция оставляет за собой право публикации отдельных комментариев в бумажной версии издания или в виде отдельной статьи на сайте www. Если у Вас есть вопрос или предложение, отправьте сообщение для администрации сайта.
Рецензия: «Киногид извращенца» Славоя Жижека - Ленин мертв, а кола нагрелась
На нашем сайте вы можете скачать Киногид извращенца (2006) через торрент в хорошем качестве в формате HD 720p, FullHD 1080p, WebRip, DVDRip, HDRip. Документальный. Режиссер: Софи Файнс. В ролях: Славой Жижек. Описание. Лента представляет собой психоаналитический подход к исследованию кино в трёх частях. Сюжет состоит из постоянной смены кадров из всемирно известных фильмов. Количество товара Славой Жижек «Киногид извращенца: кино, философия, идеология». "Киногид извращенца: Идеология" — второй плод сотрудничества английской документалистки Софи Файнс и словацкого философа Славоя Жижека, после вышедшего в 2006-м просто.
"Киногид извращенца" без Дениса Куренова
Жижека, это даже не просто экспликация и экранизация ходов Сл. Жижека, знакомых по его книгам. Это большее — кинофилософия в чистом виде, философия, наконец-таки заговорившая языком кино. Приглашаем к совместному просмотру и последующему обсуждению всех желающих! Участие в киногостиной может быть интересно: психоаналитикам, психотерапевтам, психологам-консультантам; всем, кому интересны идеи психоанализа, практической психологии, семейной психологии и психотерапии; специалистам и любителям в области кино, культуры, искусства как самим мастерам, так и критикам. Добро пожаловать к просмотру, к активному, творческому обсуждению предлагаемого фильма, в интересной, дискуссионной, помогающей атмосфере психоаналитических киногостиных РПО, подразумевая и психоаналитический, и культурологически-искусствоведческий, и интеллектуально-личностный дискурс.
Однако ирония заключается в том, что сам Жижек не нуждается в том, чтобы этот контекст был описан. Собственно, с этой мысли данный текст и начинался. Жижека знают вне контекста. Более того, его стиль размышлений и его методология помогают всем, кто, как и Донни, пришел прямо в середине фильма и пребывает вне контекста. Когда Жижек гуляет по сценам из его любимых картин, то он не только вводит зрителей в контекст ленты, о которой начинает вещать, но еще и подробно объясняет, что именно означает та сцена, о которой идет речь.
Так что можно начать читать «Киногид извращенца» с любой главы и все равно быть в теме. Жижек не даст никому попасть в ситуацию Донни. Отчасти секрет его притягательности и в этом тоже. Фактически читатель держит в руках третью часть «Киногида извращенца», но на этот раз в виде книги. Точнее, наконец-то в виде книги. Александр Павлов, кандидат юридических наук, доцент факультета философии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Я уже писал про Славоя Жижека в контексте его подхода к кинематографу; см. Искусство смешного возвышенного: О фильме Дэвида Линча «Шоссе в никуда». Поэтому можно считать, что этот текст представляет собой завершение моей условной трилогии «Славой Жижек и искусство кино». Возвышенный объект идеологии. Enjoy Your Symptom!
Travels in Hyperreality. London: Picador, 1986. О насилии. Славой Жижек: критическое введение. Northwestern: Northwestern University Press, 2008. London: BFI, 200. Размышления в красном цвете. Slavoj Zizek. London and New York: Verso, 1994. Минск: Пропилеи, 2000.
Однако Лаура Малви пытается «подправить» «маскулинность Лакана». Макдональдизация общества 5. Капиталистический реализм. Чума фантазий. Харьков: Институт гуманитарных исследований, 2012. Ирак: история про чайник. Книга «Дэвид Линч» одного из наиболее влиятельных специалистов по Линчу, французского киноведа Мишеля Шиона, заканчивается анализом картины «Твин Пикс: сквозь огонь» Chion М. David Lynch. London: BFI, 1995. Таким образом, когда в свет вышел текст Жижека о «Шоссе в никуда», он стал как бы дополнением, приложением к книге Шиона.
Ведь Шион в каком-то смысле находится именно по ту сторону баррикад, по которую воюет и Жижек. В частности, Мишель Шион был одним из соавторов сборника «Все, что вы хотели знать о Лакане но боялись спросить у Хичкока », хотя в русское издание его текст включен не был. То есть в каком-то смысле со своей интерпретаций «Шоссе в никуда» Славой Жижек стал как бы продолжателем дела самого известного специалиста по Линчу. Indiana: Indiana University Press, 2009. Чтобы отдохнуть от скучной работы мессией, от проповедей и сотворения чудес, Иисус взял небольшой отпуск и теперь играл в гольф с одним из своих апостолов на берегу Галилейского моря. Иисус не справился со сложным ударом, и мяч угодил в воду, так что Иисусу пришлось пройти по воде его стандартный трюк до места, где упал мяч, наклониться и подобрать его. Когда Иисус вновь попытался выполнить этот же удар, апостол предупредил его, что удар очень сложный и под силу только какому-нибудь Тайгеру Вудсу. Иисус ответил: «Да какого черта, я — сын Бога! Если это может жалкий смертный вроде Тайгера Вудса, я тоже это смогу! Мяч опять угодил в воду, и Иисус опять пошел по поверхности воды, чтобы вернуть его; в это время мимо проходила группа американских туристов, и один из них, наблюдая за происходящим, обратился к апостолу: «Боже мой, да кем этот парень себя возомнил?
Иисусом Христом? Эрнст Любич — это режиссер, чьи работы содержат разнообразные вариации этого децентрирования. Тема децентрированной фантазии, поддерживающей сексуальные отношения, принимает странный оборот в «Недопетой колыбельной» Broken Lullaby 1932 г. Вот краткое содержание истории. Французский музыкант Поль Рено, которому не дают покоя воспоминания об Уолтере Холдерлине, солдате, которого он убил во время Первой мировой войны, отправляется в Германию, чтобы разыскать его семью, воспользовавшись адресом на письме, которое он нашел на теле убитого. Из-за антифранцузских настроений, все еще распространенных в Германии, доктор Холдерлин сначала отказывается впустить Поля в свой дом, но меняет решение, когда невеста его сына Эльза узнаёт в Поле человека, оставлявшего цветы на могиле Уолтера. Вместо того чтобы рассказать о настоящей природе своей связи с Уолтером, Поль говорит Холдерлину, что был другом его сына и что они учились в одной консерватории. Несмотря на слухи и неодобрение враждебно настроенных к нему горожан, Поль становится приятелем Холдерлина и влюбляется в Эльзу. Когда Эльза показывает Полю спальню бывшего жениха, он приходит в смятение и рассказывает ей правду. Она убеждает его не сознаваться родителям Уолтера, принявшим его как своего второго сына; Поль соглашается терпеть муки совести и остается в своей «приемной» семье.
Доктор Холдерлин дарит Полю скрипку Уолтера, и в финальной сцене фильма Поль играет на скрипке под фортепианный аккомпанемент Эльзы, ловя любящие взгляды супругов Холдерлин…Не удивительно, что Полин Кейл отвергла фильм, заявив, что Любич «принял скучный, сентиментальный, дешевый прием за ироническую, поэтическую трагедию»1. В фильме определенно есть что-то тревожное, он странным образом колеблется между поэтической мелодрамой и грязным юмором. Под покровительственным взглядом родителей жениха возникает счастливая пара девушка и убийца ее предыдущего жениха — именно этот взгляд создает фантазийные рамки их отношений, так что встает очевидный вопрос: делают ли они это на самом деле ради родителей, или же этот взгляд является оправданием, позволяющим им заняться сексом? Этот очевидный вопрос, разумеется, ложен, поскольку не важно, какой из ответов верен: даже если взгляд родителей является оправданием секса, он все равно является необходимым оправданием. На децентрирование также опирается одна из лучших шуток абсолютного шедевра Любича «Быть или не быть». Польский актер Юзеф Тура в разговоре с высокопоставленным польским коллаборационистом изображает полковника Эрхардта из гестапо и как ему кажется с нелепой преувеличенной эмоциональностью комментирует слухи о себе: «Так, значит, они зовут меня Эрхардтом, концентрационных дел мастером? Чуть позже Туре приходится бежать, кроме того, появляется настоящий Эрхардт; когда в разговоре речь заходит об окружающих его слухах, Эрхардт ведет себя точно так же, как актер, исполнявший его роль, то есть с нелепой преувеличенной эмоциональностью…Послание ясно: даже сам Эрхардт не является непосредственно собой, он также имитирует свою собственную копию или, точнее, нелепое представление о себе. Тура играет Эрхардта, а Эрхардт играет самого себя. В «Магазинчике за углом» The Shop Around the Corner, 1940 это децентрирование представлено под видом пересекающихся фантазий. Этот фильм, действие которого происходит в одном из магазинчиков Будапешта, рассказывает историю двух его работников — Клары Новак и Альфреда Кралика, испытывающих сильную неприязнь друг к другу и одновременно поддерживающих друг с другом тайные отношения по переписке, даже не подозревая, кому они пишут.
Они влюбляются друг в друга по переписке, в то время как в реальной жизни испытывают друг к другу антипатию и ругаются. Пожалуй, нет — подобное претворение мечты в реальность, как правило, оборачивается кошмаром. Урок этого децентрирования заключается про-сто-напросто в том, что в любовных отношениях мы никогда не бываем наедине с партнером: мы всегда играем роль перед чужим взглядом, воображаемым или реальным. Именно с учетом этого нам следует перечитать текст Лакана о логическом времени, в котором он дает блестящую интерпретацию логической задаче о трех заключенных2. В этой сексуализированной версии начальник женской тюрьмы решает, что дарует амнистию одной из трех заключенных; победительницу определит испытание на интеллект. Три женщины — обнаженные ниже пояса — будут поставлены вокруг большого круглого стола и наклонены к нему, давая возможность для проникновения a tergo. Затем в каждую женщину войдет черный либо белый мужчина, так что она сможет видеть лишь цвет мужчин, входящих в остальных двух женщин, стоящих перед ней; ей будет известно только то, что начальник может использовать в этом эксперименте пять мужчин — трех белых и двух черных. С учетом этих входных параметров победительницей станет та женщина, которая первой сможет определить цвет кожи мужчины, который ее трахает, оттолкнуть его и покинуть комнату. Здесь возможны три варианта, причем каждый следующий вариант превосходит предыдущий по сложности: В первом случае женщин трахают один белый и два черных мужчины. Поскольку женщина, которую трахает белый мужчина, знает, что черных мужчин может быть лишь два, она может мгновенно встать и выйти из комнаты.
Во втором случае женщин трахают один черный и два белых мужчины. Следовательно, две женщины, которых трахают белые мужчины, могут видеть одного черного и одного белого мужчину. Женщина, которую трахает черный мужчина, может видеть двух белых мужчин, но поскольку всего белых мужчин трое, она не может моментально подняться со своего места. Тогда победительница может появиться лишь в том случае, если одна из женщин, которых трахает белый мужчина, станет рассуждать следующим образом: «Я вижу одного белого мужчину и одного черного мужчину, так что парень, который трахает меня, может оказаться как белым, так и черным. Однако если меня трахает черный мужчина, женщина, которую трахает белый мужчина, увидела бы двух черных мужчин и мгновенно заключила бы, что ее трахает белый, — она могла бы немедленно встать и уйти. Но она этого не сделала, значит, тот, кто меня трахает, должен быть белым». В третьем случае всех трех женщин трахают белые мужчины, так что каждая из них видит двух белых мужчин. Следовательно, каждая из них может рассуждать так же, как победительница во втором случае: «Я вижу двух белых мужчин, поэтому тот, кто меня трахает, может быть как черным, так и белым. Но поскольку ни одна из них не встала, значит, тот, кто меня трахает, также должен быть не черным, а белым». Но тут в игру вступает само логическое время.
Если бы все три женщины были равны в своих интеллектуальных способностях и действительно встали в одно и то же время, это бы вызвало у них радикальные сомнения в том, кто их трахает. Ни одна из женщин не может знать, встали ли остальные потому, что провели те же рассуждения, что и она, поскольку ее трахал белый мужчина, или потому, что они рассуждали так же, как победительница во втором случае, поскольку ее трахал черный мужчина. Победительницей окажется женщина, которая первой сможет корректно интерпретировать эту неопределенность и прийти к выводу: эта неопределенность говорит о том, что всех трех женщин трахали белые мужчины. Утешительным призом для двух оставшихся женщин должно послужить то, что их, по крайней мере, будут трахать до конца, и этот факт обретает смысл в тот момент, когда на ум приходит политическая сверхдетерминация в выборе мужчин: разумеется, было недопустимо, чтобы женщина из высшего общества в середине XVIII в. Следовательно, трах с белым мужчиной означает социально приемлемый, но не удовлетворяющий интимно секс, в то время как трах с черным мужчиной означает социально недопустимый, но более удовлетворяющий секс. Однако такой выбор более сложен, чем может показаться, поскольку в сексуальной активности всегда присутствует наблюдающий за нами вымышленный взгляд. Таким образом, посыл этой логической задачи становится двояким: три женщины наблюдают друг за другом во время секса, и им необходимо определить не просто «кто трахает меня, черный или белый парень? Это заставляет нас вернуться к «Недопетой колыбельной», где скрытый вопрос, который пара как бы задает в конце фильма, таков: «Какими мы предстаем перед взором родителей, когда трахаемся? Художница рекламы Гилда Фаррелл работает на руководителя рекламной фирмы Макса Планкетта, изо всех сил старающегося соблазнить ее. В поезде по дороге в Париж она встречает художника Джорджа Кертиса и драматурга Томаса Чамберса — двух, как и она, американцев, снимающих одну на двоих квартиру в Париже, которые влюбляются в нее.
Не в силах выбрать между ними, Гилда предлагает жить с ними как друг, муза и критик — с условием, что у них не будет секса. Однако когда Том уезжает в Лондон, чтобы следить за постановкой своей пьесы, между Гилдой и Джорджем возникает романтическая связь. Вернувшись в Париж, Том обнаруживает, что Джордж уехал в Ниццу рисовать портрет, и также использует возможность соблазнить Гилду. Когда же все трое встречаются вновь, Гилда выставляет обоих мужчин за порог и решает исход соперничества, выходя замуж за Макса в Нью-Йорке, однако так огорчается, получив в качестве свадебного подарка от Тома и Джорджа домашнее растение, что даже не вступает в брачные отношения с мужем. Когда Макс устраивает в Нью-Йорке вечеринку для своих клиентов-рекламодателей, Том и Джордж портят ее и прячутся в спальне Гилды. Макс обнаруживает троицу, весело смеющуюся на кровати, и велит мужчинам убираться. Является ли неприятностью моногамный брак, который вводит в счастливый промискуитет, предшествующий Грехопадению, измерение Грехопадения, Закона и его преступления, или же «неприятности в раю» — это состязательная ревность двух мужчин, нарушающая покой Гилды и заставляющая ее искать убежище в браке? Можно ли сделать из фильма вывод: «Лучше неприятности в раю, чем счастье в аду брака»? Каким бы ни был ответ, в финале изображено возвращение в рай, так что суммарный итог можно перефразировать языком Г. Честертона: Брак сам по себе — это самый сенсационный побег и самый романтический бунт.
Когда пара влюбленных произносит свои брачные клятвы, одиноко и даже бесстрашно стоя в гуще многочисленных соблазнов удовольствий множественных связей, это определенно заставляет нас вспомнить, что именно брак является оригинальным и поэтическим образом, в то время как неверные супруги и участники оргий — всего лишь старые тихие космические консерваторы, находящие радость в первобытной респектабельности среди неразборчивых в своих связях обезьян и волков. Супружеские клятвы основаны на том факте, что брак — это самый мрачный и дерзкий из заговоров4. Когда в 1916 г. Им надо противопоставить…что? Ответ Ленина обычно отвергают как доказательство его личных мелкобуржуазных сексуальных ограничений, поддерживаемых горькой памятью о закончившейся связи; однако в нем есть нечто большее: понимание, что «поцелуи без любви» в браке и внебрачная «мимолетная связь» — это две стороны одной медали: они обе избегают соединения Реальности безусловной страстной привязанности с формой символического провозглашения. Скрытое допущение или, скорее, предписание стандартной идеологии брака состоит именно в том, что в нем не должно быть любви: человек вступает в брак, чтобы излечиться от излишних страстных привязанностей, заменить их скучным ежедневным ритуалом а если он не в состоянии противостоять искушениям страсти, существуют внебрачные связи…. Таким образом, он остается в рамках циничной позиции уважения к внешним проявлениям и одновременной тайной их трансгрессии. Так что, если Любич выступает как режиссер-аналитик, субъективная позиция его фильмов близка к той, что поддерживает Жак-Ален Миллер, для которого психоаналитик занимает место ироничного человека, старающегося не вступать на территорию политики. Он действует так, чтобы видимости оставались на своих местах, одновременно следя за тем, чтобы субъекты, находящиеся под его наблюдением, не принимали их за реальность…человеку следует неким образом сохранять увлеченность ими подверженность их обману. Лакан мог бы сказать, что «те, кто этого не делает, совершают ошибку»: если человек не ведет себя так, словно видимости реальны, если он подвергает проверке их реальность, ситуация меняется к худшему.
Те, кто считает, что все знаки власти лишь видимость, опирающаяся на тиранию дискурса их хозяина, плохие мальчики — и их отчуждение даже более велико6. Таким образом, в вопросах политики психоаналитик «не предлагает проектов и не может их предлагать, он может лишь высмеивать чужие проекты, что ограничивает рамки его утверждений. У ироничного человека нет великих планов, он ждет, когда заговорит другой, а затем подталкивает его к скорейшему падению…Будем считать, что это просто политическая мудрость и ничего больше»7. Аксиома этой «мудрости», заключается в том, что человеку следует защищать внешние проявления власти по той простой причине, что он должен иметь возможность продолжать испытывать наслаждение. Смысл в том, чтобы не привязываться к внешним проявлениям существующей власти, но считать их необходимыми. Целостность общества поддерживается только внешними атрибутами, «что означает: нет общества без подавления, без идентификации и — в первую очередь — без общепринятой практики. Такая практика необходима» Миллер 8. Можно ли не заметить в этой цитате эхо «Процесса» Кафки, в котором публичный Закон и Порядок утверждаются как видимость, лишенная истинности и тем не менее необходимая? Выслушав толкование священником истории о Вратах Закона, Йозеф К. Если так думать, значит, надо принимать за правду все, что говорит привратник.
А ты сам только что вполне обоснованно доказал, что это невозможно». Разве не это основная позиция Любича? Закон и Порядок — это видимость, но нам следует притворяться, что мы уважаем их, и наслаждаться своими маленькими радостями и другими трансгрессиями…Вспомним знаменитую остроту Генриха Гейне о том, что превыше всего человеку следует ценить «свободу, равенство и крабовый суп». Эта позиция мудрости отчетливее всего изображена в фильме «Небеса могут подождать» Heaven Сап Wait, 1943. В начале фильма старый Генри ван Клиф входит в роскошную приемную Ада, где его лично встречает «Его Превосходительство» Дьявол. Генри рассказывает ему историю своей распутной жизни, которая позволит определить его место в аду. Выслушав историю, Его Превосходительство, очаровательный старик, отказывает ему в праве входа и предлагает попытать счастья «в другом месте», где его ждут его умершая жена Марта и его добрый дедушка — «возможно», наверху «в пристройке найдется небольшая свободная комнатка». Итак, Дьявол оказывается не кем иным, как Богом, наделенным мудростью и не принимающим запреты слишком серьезно, прекрасно сознавая, что небольшие нарушения делают нас людьми…Но если Дьявол — добрый и мудрый, не является ли настоящим Злом сам Бог, которому недостает иронической мудрости и который слепо настаивает на подчинении своему Закону? Они попросили Марию Магдалину отправиться в шатер, где отдыхал Иисус, и соблазнить его; Мария сказала, что с радостью исполнит это поручение и вошла в шатер, но через пять минут выскочила из него с криком ужаса и ярости. Ее необходимо исцелить!
Разве не это «мрачная и жуткая» тайна, лежащая в самой основе христианства? В своем религиозном триллере «Человек, который был Четвергом» Честертон рассказывает историю Гэбриеда Сайма, молодого англичанина, совершающего архетипическое честертоновское открытие о том, что порядок — величайшее чудо, а ортодоксия — величайший бунт. Центральная фигура романа — это не сам Сайм, а загадочный начальник сверхсекретного департамента Скотланд-Ярда, который нанимает Сайма. Первое задание Сайма заключается в том, чтобы проникнуть в состоящий из семи членов Центральный Совет анархистов, управляющий орган тайной сверхмогущественной организации, намеренной уничтожить нашу цивилизацию. В целях сохранения секретности его члены знают друг друга лишь по имени — названию дня недели; посредством сложных манипуляций Сайм становится Четвергом. На своей первой встрече Совета он знакомится с Воскресеньем, удивительным президентом Центрального Совета анархистов, большим человеком, наделенным невероятной властью, глумливо-ироничным и веселобеспощадным. В ходе дальнейших приключений Сайм узнаёт, что остальные пятеро членов совета также являются секретными агентами, членами того же тайного подразделения, что и он, нанятыми неким невидимым шефом, голос которого они слышали; наконец они объединяют свои силы и выступают против Воскресенья. Здесь роман превращается из детектива в метафизическую комедию: мы обнаруживаем две удивительные вещи. Во-первых, Воскресенье, президент Совета анархистов, — это тот же самый человек, что и загадочный шеф, нанявший Сайма и остальных элитных детективов для борьбы с анархистами; во-вторых, он не кто иной, как сам Бог. Разумеется, эти открытия толкают Сайма и других агентов к серьезным размышлениям — в своем по-английски немногословном комментарии один из детективов говорит: «Это так глупо, что ты был на обеих сторонах и боролся с самим собой»11.
Если существует британское гегелианство, то это именно оно: буквальный перенос ключевого тезиса Гегеля о том, что в борьбе с отчужденной субстанцией субъект сражается со своей собственной сущностью. Герой романа Сайм в конце концов вскакивает на ноги и с безумным возбуждением разъясняет загадку: Я вижу все, все, что есть. Почему каждая вещь на планете ведет войну против каждой другой вещи? Почему каждая маленькая вещичка должна сражаться с самим миром? Почему муха должна сражаться со всей вселенной? Почему одуванчик должен сражаться со всей вселенной? По той же причине, по которой мне пришлось остаться одному в ужасном Совете Дней. Для того, чтобы каждая вещь, покорная закону, могла насладиться славой и изоляцией анархиста. Для того, чтобы каждый человек, борющийся за порядок, мог быть храбрым и добрым террористом. Для того, чтобы настоящая ложь Сатаны могла быть брошена в лицо этому богохульнику и своими слезами и мучениями мы заслужили бы право сказать: «Ты лжешь!
Таким образом, мы получаем формулу: «Для того, чтобы каждая вещь, подчиняющаяся закону, могла насладиться славой и изоляцией анархиста». Закон — это величайшая трансгрессия, а защитник Закона — величайший бунтарь. Однако где предел этой диалектики? Является ли Он, воплощающий космический порядок и гармонию, также и настоящим бунтарем, или Он — милостивая сила, с задумчивой мудростью наблюдающая с мирной Высоты за причудами смертных, сражающихся друг с другом?
Сам «Киногид» для многих является мягким вариантом подобного очищающего насилия, ведь сегодня проще найти лекарство от рака, чем преодолеть сытую и циничную идеологическую инертность. Дальше Жижек, запив теплой колой киндер-сюрприз, расскажет о том, как тяжело быть гедонистом, пройдется по лживому «голливудскому марксизму» в духе Джеймса Кэмерона, обнажит, примерив мундир Сталина, непристойную подложку любой власти и покажет как группа Rammstein борется с фашизмом, используя нацистский фетиш в качестве сексуального. В целом он проделывает здесь все те же трюки, что и в первой части, периодически извлекая из шляпы Лакана, но на этот раз с позиций левого марксизма рассматривая то, чего желает и что вытесняет субъект политический. Основное отличие в том, что помимо кадров из кинолент он использует и современную хронику событий: площадь Тахрир, беспорядки в Лондоне. Диагностируя массовые протесты последних лет, разворачивающиеся в разных точках планеты, как симптом общественной истерии, он учит контролировать и правильно формулировать свои желания, не давая конкретного руководства к действию.
Для оппозиционного движения в нашей стране эта задача является особенно актуальной.
В обсуждении Вы можете использовать другие языки, только если уверены, что читатели смогут Вас правильно понять. В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь. Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи. Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения.
«Киногид извращенца» покажут в Нижнем Новгороде
Спустя семь лет успех киногида решили повторить в том же творческом составе, сделав фирменный жижековский гид по идеологии — штуке, как доказывает сам философ, одинаково необходимой для марширующих как под знаменами, так и под рекламными билбордами. Жижек на этот раз не столько гид и киноман, сколько адский шашлычник, энергично нанизывающий на один шампур взаимоисключающие вроде бы компоненты, начиная с инопланетян, продолжая иудаизмом и кончая рекламой кока-колы. Список киноиллюстраций, на этот раз щедро разбавленный нацисткой хроникой, репортажами про Брейвика и кадрами лондонских погромов, выглядит уже скромней: кино из прежнего предмета изумления и пристрастной деконструкции играет здесь роль скорее подпорки, не дающей блестящим построениям Жижека, всегда балансирующим на грани фола, сползти в жанр нескончаемого феерического словоблудия. Синефилам продукт не предназначен, но Жижек — это заразно, так что смотреть все равно придется.
Лента представляет собой психоаналитический подход к исследованию кино в трёх частях. Сюжет состоит из постоянной смены кадров из всемирно известных фильмов, которые комментируются Жижеком, при этом режиссер помещает его в воссозданные декорации из этих же кинолент. Смотреть Киногид извращенца 2006 онлайн в хорошем качестве Рассказать друзьям!
Да потому что Наташа встречает Алексея, который прошел всю войну, именно в тот момент, когда Сталин произносит свой знаменитый тост перед парадом победы в 45 году. Не будь Сталин великим вождем, толпа не стала бы восхищенно его слушать и знаменательная встреча бы не случилась. Любовная история введена только для того, чтобы подчеркнуть уникальность, всемогущую и всепроникающую силу вождя, Святого Валентина, по-советски. Если вспоминать о любви, можно приплести сюда же интерпретацию Славоем «Титаника», который он считает отнюдь не любовной драмой, а серьезным инструментом идеологии. Если бы Лео не погиб, то после двух недель страстный роман бы выдохся и превратился бы в простое классовое противостояние избалованной богачки и бедного художника. Так что крушение лайнера введено, чтобы быстренько слепить образ страдающей пары. Группа Rammstein показывают фрагмент с концерта с песней Reise, Reise использует нацистскую символику в борьбе с фашизмом. Символика воспринимается Rammstein в незамутненном предыдеологическом смысле, они спокойно шокирует сексуальностью. А Бетховен боролся за равенство людей и их благополучие, но его «Оду к радости» одновременно использовали в своей пропаганде фашисты, коммунисты и либерал-демократы. Еще парочка теорий: матери-одиночки виноваты в повышении уровня преступности, кока-кола не утоляет жажду, ради игрушки в киндер-сюрпризе приходится съесть и шоколадное яйцо. Тем временем формула Достоевского «Если Бога нет, то все дозволено» превратилась в строго противоположную — «Если Бог есть, то можно делать все, что угодно». Именно этим оправдывают свои действия террористы, уничтожающие иноверцев. Это все Жижек раскапывает в сюжетных линиях «Звуков музыки», «Таксиста», «Чужого среди нас», «Вестсайдской истории», «Челюстей», «Заводного апельсина».
Используя свой метод интерпретации символов массовой культуры и исторических событий, Жижек выстраивает совершенно новое понимание того, как устроена идеология, формирующая наши убеждения и действия. Основной прием, используемый в фильме — коллаж, вызывающий у зрителя определенный эффект "ожидания". Запивая теплой колой Киндер-сюрприз, Жижек расскажет о том, как тяжело быть гедонистом, пройдется по лживому "голливудскому марксизму" в духе Джеймса Кэмерона, обнажит, примерив мундир Сталина, непристойную подложку любой власти и покажет, как группа Rammstein борется с фашизмом, используя нацистский фетиш в качестве сексуального.
Рецензия на фильм «Киногид извращенца: Идеология»
| Философ Славой Жижек выпустил новую серию «Киногида извращенца» | А теперь, наоборот, посмотрим «Киногид извращенца» глазами искушенного человека, который любит кино и кое-что знает о Марксе и истории последних десятилетий. |
| Telegram: Contact @plotnikov_spb | Киногид извращенца — статья из свободной большой энциклопедии. |
| «Киногид извращенца: идеология» | В прокат выходит интеллектуальное безобразие «Киногид извращенца: идеология», романтическая комедия о том, как философ Славой Жижек встретился с теплой кока-колой и. |
| Рецензия на фильм «Киногид извращенца: Идеология» | Обо всём этом и не только в книге Киногид извращенца. |
ТЭГ: `киногид извращенца`
Киногид извращенца: Кино, философия, идеология. авторский сборник, первое издание. "Киногид извращенца" — произведение на стыке кинематографа, философии и психоанализа. 16 дек 2019 Славой Жижек. "Киногид извращенца: Идеология". «Киногид извращенца» — документальный фильм режиссёра Софи Файнс, в котором словенский философ и культуролог Славой Жижек интерпретирует знаменитые фильмы и. главное орудие "Киногида извращенца". В ролях: Софи Файнс, Славой Жижек. Необычный документальный фильм, представляющий собой психоаналитический взгляд на подход к исследованию фильмов. Авторы разбили историю на три части. Причём как такового сюжета в фильме нет.
Киногид извращенца. Трейлер на английском языке
| Киногид извращенца — "Энциклопедия. Что такое Киногид извращенца | "Все самые тяжелые обязанности лежали на Софи, — так прокомментировал процесс создания "Киногида извращенца: Идеология" Славой Жижек. |
| - Автор книги: жижек. Название: киногид извращенца | «Киногид извращенца» (англ. The Pervert's Guide to Cinema, 2006) — документальный фильм режиссёра Софи Файнс (сестра Рэйфа Файнса). |
| Киногид извращенца | Итак, киногид извращенца. Номер один: в списке "Антихрист" датчанина и "порнушника" Ларса фон Триера. |
| Киногид извращенца (2006) - кино как зеркало потока бессознательного | Фильманьяк | Дзен | «Киногид извращенца» (The Pervert's Guide to Cinema) — это серия документальных фильмов режиссёра Софи Файнс, в котором словенский философ и культуролог. |
ТЭГ: `киногид извращенца`
Похожие. Следующий слайд. Киногид извращенца: Кино, философия, идеология: сборник эссе Гонзо. это продолжение фильма «Киногид извращенца», снятого Софи Файнс, выпускницей Школы искусств Челси, сестрой актеров. Итак, киногид извращенца. Номер один: в списке "Антихрист" датчанина и "порнушника" Ларса фон Триера. Читать онлайн книгу Киногид извращенца автора Славой Жижек.
Dr.Aeditumus
The excess is with us forever. Цитаты из лекций и интервью[ править ] Все тоталитарные режимы — хрупкие, потому что они построены на образах и верят им. Поэтому если придумать яркий образ, как это сделали Pussy Riot , власть начинает штормить. Я хочу это особенно подчеркнуть. В отличие от писаных законов, неписаные куда страшнее. Представьте себе, что вы ребенок.
И на этих выходных вы с отцом должны отправиться к бабушке. Вы не любите бабушку. Как поступил бы отец раньше? Он сказал бы: "Ты пойдешь несмотря ни на что", — и все было бы на своих местах. Как происходит сегодня?
Отец говорит: "Конечно, ты свободен. Можешь не идти. Но ты помнишь, сколько бабушка для тебя сделала? Вот она — современная "свобода". Вам нужно вернуть настоящего Платонова и убрать этого идиота.
Позвольте человеку петь — и он вернется в животное состояние. Но и запретить пение нельзя. Тогда цари придумывают, как обезопасить его — разрешить только военные песни.
Новая книга Жижека посвящена фильмам польского режиссёра Кшиштофа Кесьлёвского "Кинолюбитель", "Короткий фильм о любви". Жижек известен как популяризатор философии и интерпретатор массового кино. Презентацию "Страха настоящих слёз" организовал фан-клуб группы польской блэк-метал группы Behemoth.
Согласно анонсу «Типографии», предварять показ должна была лекция Дениса Куренова о современной культуре в целом и Жижеке в частности. В ожидании ее публика развлекалась как могла. Кто-то проводил время в светских разговорах о новостях краснодарской культурной жизни, кто-то обсуждал первую часть предстоящего кино, кто-то мыл посуду на кухне.
Любопытно, что тема засилья идеологии привлекла людей слегка за двадцать, было несколько исключений, но до конца фильма они не дотянули. Студенты, свободные художники, просто интересующиеся — достаточно полная картина современной культурной молодежи города. Получилось вот что. Наслаждаться картиной, учитывая перерыв, пришлось более двух часов. Много слов от современного поп-философа Жижека о том, что такое идеология и где она прячется, воспринимались неплохо. Первые полтора часа — точно. Жижек не сказал ничего нового, но сверкал эрудицией и жестикуляцией и убедительно доказывал, что через психоанализ и мысль о страшном звере идеологии можно забавно рассмотреть любой фильм. Освобождаться от идеологии больно, неприятно и мало кому интересно? Понимать, что вокруг одна сплошная массовая болезнь, льющаяся из СМИ и интернета — да, да.
Все права защищены. Условия использования информации.